Христианства нет без Церкви, но есть ли Церковь без монархии? Православная монархия и новый мировой порядок Православная монархия

Доклад на Сергиевских чтениях

Существуют два мировых порядка: один будет возглавляем сатанинским помазанником, антихристом, другой - подлинным Помазанником Божиим - Христом, Мессией.

Власть православного монарха - от Христова помазания. Святые отцы говорят, что тайна удерживающего заключается не только в хранении Церкви благодатью Святого Духа, но и в хранении законной государственной власти, в особенности той, которая основана на христианских началах. Смысл служения православного Царя, как известно, заключался в защите Церкви и православной веры от внешних угроз.

Я начну свой доклад с двух известных, я думаю, большинству здесь присутствующих цитат святых отцов Церкви.

Известны слова святителя Феофана Затворника: «Царская власть, имея в своих руках способы удерживать движения народные и держась сама христианских начал, не попустит народу уклониться от них, будет его сдерживать. Как антихрист главным делом своим будет иметь отвлечь всех от Христа, то и не явится, пока будет в силе Царская власть. Она не даст ему развернуться, будет мешать ему действовать в своем духе. Вот это и есть удерживающее . Когда же Царская власть падет и народы всюду заведут самоуправство (республики, демократии), тогда антихристу действовать будет просторно. Сатане нетрудно будет подготовлять голоса в пользу отречения от Христа, как это показал опыт во время Французской революции. Некому будет сказать «вето» властное. Смиренное же заявление веры и слушать не станут. Итак, когда заведутся всюду такие порядки, благоприятные раскрытию антихристовых стремлений, тогда антихрист и явится. До того же времени подождет, удержится». (Епископ Феофан. Толкование на Второе послание к Солунянам).

А вот как говорит об этом святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Через посредство державных лиц Господь блюдет благо царств земных, и особенно - благо мира Церкви Своей, не допуская безбожным учениям, ересям и расколам обуревать ее, - и величайший злодей мира, который явится в последнее время - антихрист, не может появиться среди нас по причине Самодержавной власти, сдерживающей бесчинные шатания и нелепое учение безбожников. Апостол говорит, что дотоле не явится на земле антихрист, доколе будет существовать Самодержавная власть. Тайна бо уже деется беззакония , говорит он, но дотоле не совершится, доколе не возьмется от нас державный, - дондеже держай ныне от среды взят будет. И тогда явится беззаконник, которого Господь убиет Духом уст своих » (2 Сол., 7, 8 ). (Из книги «Новые слова, произнесенные в 1902 году»).

На этих двух цитатах тема православной монархии в данном докладе, по существу, заканчивается. Смысл доклада не только в том, чтобы показать на примерах древней и новой истории пророческую глубину этих слов, но, так сказать, отрицательным путем - в свете строительства «нового мирового порядка» - обозначить непреходящее значение православной монархии и мученического подвига последнего русского Царя.

* * *

Накануне третьего тысячелетия словосочетание «новый мировой порядок» начинает звучать все чаще в устах политиков, философов и богословов. Так называемая перестройка в России была обозначена появлением «нового мышления».

Хотя в понятии «новый мировой порядок» нет ничего нового. Это был тот основной принцип, на котором Нимрод предложил строить Вавилонскую башню почти четыре тысячи лет назад. Цель строительства Вавилонской башни была - отвергнуть власть Бога изгнать Его из человеческой жизни. Это был сатанизм и беснование, и это выражалось в оккультных символах, которыми украшалась башня.

В XII веке до нашей эры Вавилонское царство стало первой из великих империй, распространявших свою власть повсюду в тогдашнем цивилизованном мире. С чисто исторической, «земной» точки зрения Вавилонское царство было самым великолепным и самым порочным из всех, какие были когда-либо в мире. Народ Божий хранит память об этом времени как о «Вавилонском пленении». Мы знаем также великие империи мидян и персов, которые в свою очередь стремились к мировому господству. Их царства, утверждаемые на идолопоклонстве, простирались от центральной Европы до Индии.

И как утверждают многие современные историки, самый прогрессивный «мировой порядок» был установлен в древней Греции, где демократия осуществлялась в самом чистом виде. Этот опыт демократии на самом деле был очень кратким и ограниченным. Более половины населения древней Греции были рабами. А из тех, кто были свободными, половина были женщины, которые не имели права ни голосовать, ни обладать собственностью, ни свидетельствовать на суде. Их не считали даже при официальной переписи населения. Знаменитая «чистая» греческая демократия была прекрасна в своих счастливых двадцати пяти процентах. Чем это не идея «золотого миллиарда», которую вынашивают сегодняшние западные политики?

Римская империя - последний древний «мировой порядок» - прославилась воинствующим антихристианством. При императоре Нероне христиан бросали на растерзание львам и зажигали их как живые факелы в саду, где проходили его увеселения. Необходимо отметить, что святой Иоанн Златоуст и другие святые отцы называли Римское царство, основанное на знаменитом Римском праве, одной из главных сил удерживающего . Но в то же время мы можем видеть в распаде его государственности и нравственности (как и в других рассматриваемых нами «мировых порядках») тот распад, за которым ясно проступают черты будущего царства антихриста.

«Зверь, которого я видел, был подобен барсу; ноги у него - как у медведя, а пасть у него - как пасть у льва; и дал ему дракон силу свою и престол свой, и великую власть» (Откр. 13, 2 ). Согласно толкованию святого Андрея Кесарийского, рысью означается царство Греческое, медведем - Персидское, а львом - Вавилонское; над ними будет владычествовать антихрист, который, придя как Римский царь, разрушит их владычество.

В конце концов, сам сатана, искушая Господа, предлагал ему установить «новый мировой порядок»: «Все сие я дам Тебе, если падши поклонишься мне». «Дьявол солгал, сказав это, - пишет святой Ириней Лионский, - ибо не он управляет миром, но Бог. Власть в действительности была установлена для пользы языческих народов не дьяволом, который никогда не имеет покоя и еще меньше желает, чтобы народы жили в мире, но Богом, для того, чтобы люди, боясь этой власти, не пожирали друг друга как рыбы, но с помощью законов сопротивлялись многообразной несправедливости язычников».

Однако в каком-то смысле эти царства действительно принадлежали «князю мира сего», сатане, потому что от него в значительной степени зависело, по попущению Божию, распределение власти в мире, где торжествует зло. Сегодня он по-прежнему не скупится на обещания и предлагает то в одной, то в другой программе «положить конец голоду и войне», и устроить рай на земле. Но слово Божие говорит, что это скоро обратится во ад прежде вечного ада.

* * *

С древнейших времен политика причудливо переплеталась с мистикой. Политическая и общественная жизнь в древней Греции находилась под абсолютным диктатом пифий - таинственных дельфийских оракулов. Языческие жрецы брали какую-нибудь простую женщину, призывали на нее «духов», и, когда она наконец впадала в транс, ей предлагали ответить на определяющие жизнь общества вопросы. Как ни странно, после двух тысяч лет христианства в наше время во многих традиционно христианских странах почти столь же важную роль снова начинают играть различного рода гадалки и колдуны.

Яркой иллюстрацией соединения мистики с политикой в течение последних столетий является также история так называемых иллюминатов. Существует много преувеличенных и необоснованных сочинений, написанных об этой организации. Но требуется найти суть, чтобы отделить факты от вымысла. Несомненно известно одно: иллюминаты действительно существовали. Это была сверхтайная европейская организация международной финансовой власти, первоначальной целью которой было установить мировую экономическую систему. Но благодаря своим быстрым успехам, а порою - сильному сопротивлению, она поставила перед собой более грандиозную цель мирового господства. Известно, что иллюминаты принимали активное участие в протестантском движении против официальной Католической церкви, а также во Французской революции. Их руководство было большей частью атеистическим, за исключением немногих «практикующих» сатанистов. В различные периоды последних столетий сила и влияние этой организации среди мировых финансовых и правительственных кругов была потрясающей. Настоящая банковская и правительственная мафия.

Посмотрите на оборотную сторону американского доллара, и вы увидите три латинских слова: «Novus ordo saeclorum» (новый мировой порядок - Лат. ). Эти слова начертаны как бы на развевающемся знамени под пирамидой, составленной из тринадцати камней, над которой изображено «всевидящее око». Некоторые говорят, что оно означает Провидение Божие. Другие считают, что оно представляет око древнего языческого божества Озириса. Эта печать, одобренная Конгрессом США в 1782 году, была составлена Чарльзом Томпсоном, членом масонского ордена, секретарем Конгресса.

В новейшей истории попытки установить новое мировое господство связаны с именами Гитлера и Сталина. Накануне выборов 1932 года Адольф Гитлер обратился к народу Германии буквально с такими словами: «Если вы изберете меня вождем этого народа, я установлю Новый мировой порядок, который будет длиться тысячу лет». Сборник речей Гитлера, опубликованный на английском языке за границей, назывался соответственно: «Мой новый порядок».

Только после Нюрнбергского процесса исследователи начали понимать, насколько глубоко мистичным, сатанинским был заговор, осуществляемый вождями нацизма. Генрих Гиммлер, руководитель СС, включал в свою программу многое из того, что мы могли бы непосредственно отнести к современной духовности и культуре «New Age». Гиммлер и его сотрудники СС заменили христианские таинства и обряды Крещения, венчания и отпевания неоязыческими. Праздник Рождества Христова, например, превратился в «Julfest», «праздник Юлия», и был перенесен на 21 декабря. Сравните это с попыткой установить советскую «обрядность» в коммунистической России типа «октябрин» и прочего, а также с запрещением в сегодняшних американских школах говорить «Merry Christmas» - позволительно вместо этого говорить «Happy Holidays».

Обряды инициации для высших офицеров СС включали клятву перед шестнадцатью пылающими алтарями нацистского «храма чести» в Мюнхене. Имена умерших шестнадцати нацистов выкликались торжественно громко, и новые офицеры должны были отвечать хором: «здесь». Сам Гиммлер верил в перевоплощение, объявляя народу, что он является новым воплощением короля Генриха Саксонского. В 1937 году останки древнего короля были торжественно перенесены в Кведлинбургский собор. Историки полагают, что около ста миллионов людей было принесено в жертву «новому порядку» Гитлера.

Один из современных выдающихся идеологов «New Age» Ранделл Байер, рассказывает в своих книгах, ставших бестселлерами, о некоем «духе космизма», о том, как «космические боги прокладывали для него путь, чтобы стало возможным исполнить важную работу по осуществлению революции New Age и единого мирового порядка». Любопытно, что Байер, утверждающий, что он писал свои книги под диктовку духов, часто использует древний символ иллюминатов, запечатленный на американском долларе: «Духи сказали мне взять двенадцать кварцевых кристаллов и, выложив их по кругу, запечатлеть другой круг для оккультного третьего глаза, и повесить над ними большую пирамиду».

Что касается роли коммунистической идеологии в установлении «нового порядка» и создании «человека нового типа», эта роль всем нам слишком хорошо известна. Несмотря на неудачу «троцкистско-ленинских» попыток осуществления «мировой революции», Сталин и его политбюро еще до разгрома Гитлера начали тайно разрабатывать свою собственную программу коммунистического переустройства во всем мире. Мы знаем о миллионах невинных людей, сосланных на каторжный труд и уничтоженных за колючей проволокой Гулагов.

Коммунизм был мощной и соблазнительной для масс идеологией, но за его обещаниями «светлого будущего человечества» скрывалась жестокая, основанная на беспощадном насилии реальность.

Мы уже говорили, что с самого начала главным смыслом убийства Царя-Помазанника Божия было устранение удерживающего , внешнего защитника Церкви. И главный удар, пока эта идеология обмана была в силе, наносился и в последующие годы именно по Церкви. Мы помним обещание Сталина о том, что «к 1 мая 1937 года имя Бога навсегда будет забыто на территории СССР», и массовое закрытие церквей во времена Хрущева, обещавшего в 1980 году «показать по телевизору последнего попа». Сегодня стало очевидным, что хрущевские гонения были последними судорогами умирающего коммунизма.

И как последний рецидив коммунизма можно вспомнить правление красных кхмеров во главе с Пол Потом в Камбодже, когда вся страна превратилась в концлагерь. Пол Пот, как известно, приговорил к смертной казни всех врачей, учителей, журналистов, священников, деятелей культуры и искусства. Если кто-нибудь носил очки, его имя заносилось в черные списки, потому что человек, который носит очки, может уметь читать. А если он умеет читать, его лучше устранить.

* * *

Но коммунистическая эпоха была только одним из этапов зла. Более того, можно сказать, что в Советском Союзе в последний период коммунизма жизнь начала постепенно входить в нормальное русло. Русский народ, благодаря тысячелетней христианской культуре, как выразился писатель Валентин Распутин, переварил отраву этой идеологии. Однако мало кто мог предвидеть, что наступит несравненно худшее.

Утвердился новый, непревзойденный по цинизму и жестокости обман, который вышел за рамки политики и приобрел всеохватывающее, мистическое значение. «По плодам их узнаете их». Слишком очевидным стало присутствие «отца лжи» и «человекоубийцы от начала» после этих событий.

Что же произошло в августе 1991 г. политически? Был ли у России исторический шанс, или его перехватили ее враги, которые испугались ее возрождения и, как потревоженный муравейник, засуетились? Теперь стало понятным, что это был международный,тонко спланированный заговор, который давно исподволь готовился. Всю эту закулисную режиссуру мы до конца не узнЗ ем, и не в ней суть. Суть в глобальном обмане, который коснулся абсолютно всех, потому что эксплуатировал чувства людей, настрадавшихся от ужасов коммунистической идеологии. В 1991 г. оказались обмануты даже сами путчисты, которых втянули в эту инсценировку, как будто дав им возможность действовать, а на самом деле, чтобы показать перед всеми их тупость и неповоротливость, якобы исходящую от них угрозу «демократии» и личной свободе, всю бесчеловечность непопулярного, скомпрометировавшего себя за 70 лет режима. Все так устали от обмана советской власти, и расчет был как раз на это - именно когда человек так измотан, устал, можно поманить его похожими на правду обещаниями, что сейчас все будет замечательно. Разве уже не была сказана в эпоху так называемой гласности правда о революции, правда об убийстве Царской семьи, историческая правда о декабристах, о Ленине, наконец развенчанном? Значит, и дальше они будут идти путем правды (и свободы). Среди тех, кто поверили в обман и поддержали его, были и люди достойные, которым не все равно, что будет с Россией, не так, как каким-нибудь торгашам. Когда началась «перестройка», академик А. Мигдал сказал: «Если и на этот раз обман, я умру». И он действительно умер от инфаркта в самом разгаре ее.

Все пошло, как по нарастающей. Людей пугали: «Вы хотите демократии или власти большевиков?» Наконец новые власти показали свое лицо, и все онемели. Они себя обнаружили: убийцы, да и только, - истинные необольшевики, вчерашние коммунисты. Чтобы захватить окончательно власть, которая обеспечивает перераспределение добра и зла в их пользу, они пошли на все.

В октябре 1993 г. применили обычный большевистский метод, как Ленин в октябре 1917 года. И эти так называемые «новые русские», пришедшие к власти, показали, кто они такие. Как уголовники в лагере - начальство из урок - устроили кровавый спектакль.

Многие люди после этого расстрела как будто больны до сих пор. Страшное время - мы в руках уголовников, и все это при полном ведении Запада. Все поняли, что значат заботы о России «мирового сообщества». Но, обманывая других, Запад прежде всего обманывает себя. «Русские - дураки, пускай делают что угодно, пускай убивают друг друга, это пока нам очень выгодно». Но рано или поздно это упадет на их собственные головы.

Самое ужасное, что, благодаря СМИ, большинство русского народа вообще не понимает, что происходит. Обреченно, с животным страхом, как бы готовые на заклание, живут миллионы людей. Слово «геноцид» как определение происходящего сегодня в России, стало обычным даже в демократической печати.

* * *

Мы слышим протест некоторых: «Снова вы говорите о лжи и преступлениях политиков. Но какое отношение это имеет к Церкви? Так поступать свойственно политикам, во власти всегда коррупция, воровство, беззаконие, и разве может быть по-другому? Какое отношение это имеет к христианской проповеди, которая должна говорить только о спасении? Оставьте эти темы для публицистов и займитесь своим делом. Перестаньте смущать православный народ, не отклоняйтесь от того, что говорит Писание».

А между прочим, значительная часть Священного Писания говорит именно о лжи и преступлениях политиков. Значительная часть Писания составлена теми или обращена к тем, кто были во главе государства. Многие страницы Библии представляют собой жизнеописания, биографии, как мы теперь говорим, национальных руководителей Богоизбранного народа и других народов. В Книгах Царств и Паралипоменон дается хроника исторических событий во всей их беспощадной реальности. Показано, как Бог действует через добрых или злых правителей. Великие и малые пророки обращались к вождям народа, и их пророчества глубоко связаны с политической и общественной жизнью своего времени, ее отношением к Божественному закону. В конце концов, Апокалипсис, как и все Священное Писание - книга о суде над народами и их правителями.

Подлинное личное благочестие не может быть слепым к событиям, от которых зависит судьба нации. Придет день, когда мы должны будем дать отчет о том, что мы сказали или не сказали, что мы сделали или не сделали перед лицом господствующего в мире зла.

* * *

В январе 1991 года (в решающий год «перестройки» в России) тогдашний президент США Д. Буш объявил начало войны в Персидском заливе. «Ставкой в этой войне, - сказал он, говоря о Кувейте, - является не просто одна маленькая страна. Здесь великая идея - идея "нового мирового порядка”». Как случилось, что эти слова совпадают со знаменитыми хвастливыми речами Гитлера и с коммунистическими обещаниями «светлого будущего человечества», обернувшимися кошмаром? Для нас, православных христиан, это словосочетание - «новый мировой порядок» - вызывает ассоциацию с грядущими катастрофами, о которых пророчески говорит Писание. Это будут «мир и безопасность» единого мирового правительства, которые внезапно обернутся пагубой для всего человечества (1 Сол. 5, 3 ).

Что значат эти слова: «новый мировой порядок»? О чем говорят они вам, когда вы слышите их? Судя по Писаниям и летописи истории, все происходящее свидетельствует об одном и том же явлении: стремление к мировому господству, продиктовано ли оно благими намерениями или обыкновенной жадностью, почти всегда связано с идолопоклонством, атеизмом или сатанизмом. Оно всегда антихристианской направленности. Мы уже упоминали Вавилон, древнюю Грецию, Рим. Гитлера, Сталина и их последователей. Не помазание Божественной благодатью для созидания жизни на христианских основах, а помазание сатанинским духом для того, чтобы грабить, убивать и «до основания разрушать».

Совершенно ясно, что время «нового мирового порядка» - не отвлеченное будущее. Мы видим его существенные признаки уже сейчас. О наступлении этого времени предупреждают древние ветхозаветные пророчества. Сам Христос возвещает о нем как о времени, предваряющем Его второе Пришествие. Этот «новый мировой порядок» будет возглавлен помазанником сатаны, которого слово Божие называет антихристом. Когда мир отвергает истину и правду, ему остается только ложь. Когда человечество отказывается от «Света, просвещающего всякого человека, приходящего в мир», наступает тьма. Когда из жизни изгоняется Христос и те, кто имеют помазание от Него, приходит помазанник сатаны.

Тайна беззакония раскрывается в веках. «Людие Мои, что сотворих вам?» - взывает Христос. - Вы пытались всегда избавиться от Меня, как свидетельствует притча о злых виноградарях. Вы убивали посланных Богом пророков, вы убили Единородного Сына Божия, сказав: «Это наследник, пойдем, убьем Его, и наследство будет наше». Вы всегда старались задушить слово Божие. Пусть будет так, как вы хотите. Я позволю вам установить «новый мировой порядок». Вы не захотели покаяться в ваших грехах, отвергли кроткого и благочестивого Царя, которого Я дал вам. К вам придет помазанник сатаны, антихрист, чтобы править землею железною рукою, утверждая «новый мировой порядок». По улицам ваших городов потекут реки крови.

Страшные испытания пережила в XX веке Россия и весь мир. Но если не будет покаяния, горшее наступит. Согласно Апокалипсису, одна треть всего человечества будет убита, и злодеяния Гитлера и Сталина померкнут перед этим. Задолго до того, как компьютерная техника сделала это возможным, Откровение Божие описало, как антихрист будет контролировать всю мировую торговлю. Каждый человек, живущий на земле, должен будет принять знак на своей правой руке и на лбу. Без этого знака никто не сможет ни покупать, ни продавать - ни нитки, ни куска хлеба. Антихрист установит абсолютный контроль за всеми деньгами, поскольку под его началом будет единое мировое правительство и единая мировая валюта. Святая Церковь предупреждает, что в конце концов он попытается поставить себя на место Бога (2 Сол. 2, 4 ). Тогда и наступит долгожданный «новый мировой порядок».

* * *

Вот недавнее высказывание директора Всемирной организации здравоохранения при ООН: «Чтобы прийти к созданию единого мирового правительства, необходимо освободить людей от их индивидуальности, от привязанности к семье, национального патриотизма и религии, которую они исповедуют». Согласно пророчествам, он (по крайней мере, частично) прав. Четыре условия должны быть выполнены, прежде, чем это произойдет. И это означает войну против Церкви, против государственности и нравственности, против семьи, образования и патриотизма, которую осуществляет в истории антихрист.

Должны быть сломлены четыре защиты жизни, которые обеспечивала власть православного монарха.

Первая, главная из них, разумеется, - Церковь. Вся история человечества в этом смысле может быть определена как война против Церкви. Все Писание, все пророки предупреждают о великом гонении на Церковь. Уже были недавно неслыханные гонения, и новых, более страшных, не избежать. Почему? Потому что антихрист претендует на абсолютную власть, а христиане - граждане Царства Божия, те, кто признают одну только абсолютную, высшую власть - власть Бога.

Церковь являет власть Божию на земле, и там, где претензия на абсолютную земную власть, она является главным препятствием для установления «нового мирового порядка».

Мы говорили уже, что, согласно учению Святых Отцов, удерживающим пришествие антихриста является не только благодать Святого Духа, но и законная государственная власть. После устранения Помазанника Божия - власти, основанной на христианских началах - происходит стремительная дехристианизация власти во всем мире со все большей утратой признаков законности власти.

И по существу, удерживающим остается только Церковь с ее благодатью - крепостью Божественной жизни. Надо либо заставить Православную Церковь слиться со всеми лжеучениями и лишить ее благодати, либо физически устранить ее. После неудачной попытки стереть Церковь с лица земли главной задачей врага рода человеческого является разрушение веры и того, что составляет ее благодатное содержание. Веру - доверие Богу, верность Ему и уверенность в невидимом - необходимо разрушить прежде всего. «Сын Человеческий, придя, найдет ли веру на земле?»

В арсенале средств, используемых против Церкви ее врагами, одним из важнейших является подрыв доверия к пастырям. «Поражу пастыря, и рассеются овцы стада». В этом заключался, например, смысл кампании «Церковь и КГБ», проводившейся в СМИ в начале «перестройки». В этом значение постоянных «разоблачительных» публикаций о духовенстве в газетах типа «МК». Горе нам, если мы даем хоть малейший повод клеветникам! Но когда у клеветников иссякает всякий материал, их устами начинает говорить сам дьявол.

Ему необходимо подорвать доверие к Церкви как таковой, к Православию. Враги Православия и России стараются прежде всего создать в народе атмосферу уныния, растерянности, неверия в то, что возможен исход из нынешнего бедствия. В то, что Православие устоит среди общего распада под напором новых «духовностей» и конфессий. Значительная роль отводится здесь неообновленчеству, которое призвано создать такое «православие», которое бы удобно сливалось с другими христианскими исповеданиями и растворялось в них.

Одним из первых шагов в этом направлении должно стать запрещение такой принципиальной духовности, которая проявляет нетерпимость по отношению к другой духовности (например, к язычеству и к сатанизму). Таким образом, единство нового мирового порядка достигается непременно ценою жертвы истины.

Войну против Церкви в так называемом демократическом обществе, все более отвергающем христианские ценности, планируется вести через СМИ, телевидение, через систему образования, через принятие новых соответствующих законов. И мы видим, как эта война уже ведется. Пропаганда греха как нормы в средствах информации и в школах - то, что стало в России государственной политикой - разве это не открытое объявление войны Церкви? Разве это не есть война на полное уничтожение Церкви и ее духовно-нравственных принципов?

Что касается принятия новых законов, обратимся к опыту США, которые являются эталоном «демократических свобод» для нынешней России и всего цивилизованного мира. В 1990 году Конгрессом был принят «Закон против нетерпимости», в котором, в частности, содержится запрещение «негативно отзываться о сексуальных предпочтениях других людей». Согласно толкованиям этого закона, если священник в проповеди с амвона назовет гомосексуализм «мерзостью перед Богом», он будет нарушителем федерального закона, и его можно будет оштрафовать или посадить в тюрьму. Это не то, что где-то в неясном будущем: это происходит сейчас в самой демократической стране мира. Можно не сомневаться, что Россия, если не произойдут в ней радикальные перемены, и в этом отношении окажется «впереди планеты всей».

В одной из школ США на стене класса был вывешен стенд с десятью заповедями Божиими. Верховный суд США определил это как нарушение конституции, поскольку это «ограничивает свободный нравственный выбор учащихся и нарушает закон об отделении Церкви от государства».

Вы можете сколько угодно возмущаться: разве они не понимают, что в этих десяти заповедях содержится основа всякой культуры и всякого знания, и невозможно, чтобы этому самому главному знанию не приобщали детей! Но на самом деле весь ужас в том и заключается, что они это понимают. Они понимают, что, упразднив эти заповеди, можно беспрепятственно делать все, что угодно. И беспрепятственно обретать власть над душами этих детей. Здесь вопрос власти - власти управлять миром, всеми людьми.

Мы видим на этих примерах, что война против Церкви неотделима от войны против образования. Американская Национальная ассоциация по образованию, основанная фондом Рокфеллера, открыто объявила, что одна из главных целей образования в Америке - изгнать Бога из школ. Уже сейчас дети могут читать в школе «сатанинскую библию», но им запрещено слышать о десяти заповедях. Разве не то же самое происходит в России, старательно копирующей американские «достижения»: известно немало случаев, когда учителя изгонялись из школ за проповедь Православия, в то время как в этих же самых школах процветает преподавание йоги, оккультизма, магии и растления.

Что можно сказать о программах «сексуального просвещения» в школах, о свободном хождении среди детей порнографических журналов типа «COOL», издающихся еженедельно тиражом около 1 миллиона экземпляров? «Свобода совести» и «свобода от стыда и совести», также как «свобода религии» и «свобода от религии» - это не одно и то же. Наступает время новой, более страшной, чем какой бы то ни было нацизм и фашизм, диктатуры. Не надо быть мудрецом или пророком, чтобы понять, что когда десять заповедей Божиих изгнаны из школы, а учителя раздают детям презервативы, путь, которым идет человечество - полная гибель.

Здесь естественно перейти нам к разговору о разрушении третьей защиты, которую обеспечивала православная монархия - о войне против семьи.

Мы много раз говорили, что Царственные мученики - икона православной семьи. Это и буквально так - достаточно посмотреть на фотографии Царской Семьи; это истинно также в духовно-историческом смысле: за убийством Царской Семьи последовало разрушение многих миллионов православных семей. Главная задача революции, согласно Троцкому, - разрушение семьи - не выполненная в годы революции, осуществляется в России сегодня. Речь идет об уничтожении не только православной семьи, но и всякой нормальной традиционной человеческой семьи. Прежде установления «нового мирового порядка» сатане необходимо совершить это разрушение.

Там, где растление становится государственной политикой, цель государства - избавить детей от власти родителей (хотя разрушение семьи означает не что иное, как разрушение самого государства). Этот процесс стремительно развивается во всем мире. Неудавшийся коммунистический эксперимент был только «цветочками». Недавно ООН проводила Международный год ребенка, в программе которого эта цель была ярко выражена.

Антихристианский, античеловеческий характер подобных устремлений. сегодня давно перестал быть только теорией. Маргарет Зангер, основавшая в 20?х годах Международную федерацию планирования семьи, деятельность которой финансировалась фондами Рокфеллера и Форда, призывает к свободе половой жизни подростков, а также к стерилизации всех «цветных», «умственно отсталых» и христиан-фундаменталистов.

Война против Церкви, образования (культуры) и семьи неразрывно связана с уничтожением и четвертой «защиты», осуществляемой православной монархией - патриотизма. Как пророчески писал святой праведный Иоанн Кронштадтский, после «удаления Самодержца, которого домогается известная публика» враги постараются уничтожить самое имя России. Сегодня Россия в глазах мира - разгромленная страна. Как говорится, то, о чем не мог мечтать и Гитлер, осуществили демократы.

Мы видим, как происходит американизация всего мира. Повсюду насаждается единая стандартная «массовая культура» - так, чтобы человек, живущий в Москве и Рязани ничем не отличался от живущего в Нью-Йорке или в Сеуле. В каждом народе, точно так же, как и в каждом человеке, его единственность и неповторимость раскрывается по мере осуществления в его жизни правды и добра. Грех стирает черты единственности и неповторимости каждого человека и каждого народа.

По-настоящему раскрытие всех естественных дарований возможно только во Христе. Поэтому борьба с Православием в России неотделима от борьбы с патриотизмом (хотя профессиональные политики, у которых единственная цель в жизни - быть переизбранными, старательно эксплуатируют боль народа за поруганное Отечество, создавая движения типа «Отечество», «Держава», «Наш дом Россия» и т. п.)

Вообще все эти четыре «защиты», о которых мы говорили, - одно нераздельное явление удерживающего . В самом деле, если разрушается само понятие семьи, о какой Родине может идти речь? «Кому нужна такая Россия?» Многие говорят сейчас, что наши враги готовы спровоцировать народное восстание с тем, чтобы ввести на улицы Москвы войска НАТО или ООН и взять под контроль ядерное вооружение. Но вот школа или семья, где дети вместе с учителями или родителями смотрят порнографический видеофильм. Не надо вводить никакие войска НАТО (или наоборот, почему бы их не ввести): эти частности уже не имеют никакого значения там, где все уже завоевано самим дьяволом.

* * *

«Судя по Писаниям и по характеру нынешнего народа, конец близ, при дверех» - говорил 60 лет назад преподобный Силуан Афонский. Явление антихриста будет внезапным. Распад жизни во всех сферах - финансовый и экономический кризис, падение нравов - достигнет своего предела. В течение одного часа Международный валютный фонд, Евросоюз, Всемирный совет церквей, ООН и другие подобные им организации скрепят своими подписями договор о признании верховной власти нового диктатора, которого все будут чествовать как единственную и последнюю надежду человечества. Как свидетельствует слово Божие, весь мир изумится ему и последует за ним.

Некоторые, может быть, скажут: «Вы слишком сгущаете краски, этого не может быть. Русскому верующему человеку всегда бы

Сайт РНЛ опубликовали довольно взвешенную статью по поводу последней информационной шумихи о Доме Романовых. Там изложены точки зрения разных уважаемых священнослужителей на возможность восстановления монархии в России, а также о законности отречения Николая II.

"Православные священнослужители о законности отречения Николая II и о возможности возрождения монархии в России …

Как сообщалось, зампред комитета Совфеда по конституционному законодательству Константин Добрынин заявил, что отречение от Престола Императора Николая II имеет юридическую силу. Так он прокомментировал заявление прокурора Крыма Натальи Поклонской, утверждавшей, что отречение последнего российского Императора не имеет юридической силы.

Прокомментировал слова Поклонской и депутат Государственной Думы Валерий Рашкин, который усмотрел в разговорах о монархии происки враждебных России сил.

«Неделю назад появилась информация о том, что потомки династии Романовых решили вернуться в Россию. Несмотря на то, что официальные представители дома Романовых вначале опровергли эту информацию, оно продолжает активно муссироваться в СМИ. Позже некий "директор канцелярии" дома Романовых заявил о том, что Романовы рассчитывают на получение особого статуса в России. А пресс-служба Кремля подтвердила, что такое обращение существует и находится на рассмотрении в Администрации Президента. Сегодня прокурор Крыма Наталья Поклонская выступила с совершенно неожиданным заявлением, что отречение Николая II не имело юридической силы. Любому человеку, даже далекому от сферы информации и политики, понятно, что такие "совпадения" не бывают случайными. Кто-то в очередной раз пытается разыграть в России монархическую "карту". Не исключено, что эта игра ведется кланом Ротшильдов, с которым связаны так называемая великая княгиня Мария Кирилловна и ее сын, Георгий Михайлович, из которого определенные силы уже давно пытаются вылепить "законного наследника Российского Престола". Мне кажется, российские спецслужбы должны поинтересоваться у Поклонской, кто внушает ей эти в высшей степени сомнительные идеи» , – заявил парламентарий.

Депутат считает, что любые попытки поставить под вопрос юридическую обоснованность отречения последнего русского Императора от Престола, как и любые попытки узаконить в России особый статус потомков династии Романовых, должны рассматриваться как антиконституционная деятельность. Рашкин намерен обратить внимание российских спецслужб на данную ситуацию, а также планирует вынести этот вопрос на обсуждение парламента в начале осенней сессии.

«Если Романовы хотят жить в России – пожалуйста, никто им не запрещает. Пусть возвращаются, покупают недвижимость и живут, пользуясь всеми конституционными правами и обязанностями, которые существуют в отношении граждан России. Но не нужно устраивать из этого грандиозный спектакль и политическую игру. Кроме того, в современной России, когда речь заходит о семье Романовых, вопрос всегда ставится таким образом, что Россия и русский народ должны покаяться перед ними. Но, на мой взгляд, с точки зрения исторической справедливости и объективности было бы правильно, если этот процесс был обоюдным. Да, советская власть жестоко обошлась с Романовыми - таковы были обстоятельства гражданской войны и условия военного времени. Но почему Романовы со своей стороны не хотят покаяться перед народом в тех многочисленных преступлениях и человеческих жертвах, на которые Царская власть обрекла миллионы людей за годы своего правления?» - высказался Валерий Рашкин.

«Как бы вы прокомментировали слова Поклонской? Насколько оправдана резкая реакция Добрынина и Рашкина? Считаете ли разговоры о незаконности отречения последнего Императора или об особом статусе потомков Романовых опасными и антиконституционными?» - с такими вопросами корреспондент Regions.ru обратился к священнослужителям.

Протоиерей Александр Ильяшенко, настоятель храма Всемилостивого Спаса бывшего Скорбященского монастыря на Новослободской, отметил: «Чтобы понять, было ли отречение государя законным или нет, нужно посмотреть Свод законов государства Российского, и убедиться, что там есть пункт об отречении от власти. Я не считаю отречение Государя Императора легитимным, но это мое мнение. Нужны серьезные исторические исследования, а не журналистские или депутатские расследования, они все какие-то голословные. По-моему, до этого ни один из Императоров у нас от престола не отрекался. Хотя в стране и были государственные перевороты, но отречения не происходило. Что бароны Ротшильды приложили руку к перевороту 17 года, - известный факт. Русскую революцию делали на американские и германские деньги, Германский генштаб требовал от Министерства финансов на эти цели десять миллионов. В опубликованных ныне документах это письмо есть с правкой от руки - вместо десяти миллионов написано 15. Думаю, Ротшильды могут разыгрывать любую карту - тогда антимонархическую, сейчас промонархическую. Это вполне возможно. Но вряд ли монархическая идея представляет опасность для России - на мой взгляд, никаких прав у представителей дома Романовых нет. Многие из Романовых поддерживали революцию, но никто из них – Государя Императора "в минуту жизни трудную". В феврале 1917 года они ходили с красными ленточками» , - продолжил священник.

Но, отметил он, даже если бы все Романовы вели себя достойно, нашему народу, полагает священник, сейчас монархия не нужна. «Нельзя навязывать ему ту или иную форму государственного правления, она не будет ни прочной, ни легитимной. Если найдется достойный, талантливый представитель дома Романовых, который заслужит уважение и любовь народа, народ сам изберет его себе в правители. А раз такого нет, говорить не о чем. Я не считаю нынешних представителей дома Романовых законными наследниками Царской власти - они давным-давно себя дискредитировали, и ничем хорошим не проявили. Так что никакой опасности с этой стороны никому не грозит. Да, можно потомкам Романовых выделить особнячок, использовать их представительские функции, как это происходит во многих странах Европы, чисто для красоты, чтобы они не несли никакой ответственности и не имели никакой власти. Но монархия у нас в конце своего пути была осмыслена как некая религиозная форма власти, которая даруется Богом, и Бог избирает себе Помазанника. А мы сегодня проводим выборы с помощью воли народа, которой можно управлять с помощью разных махинаций – политического пиара, жульничества. А вот рождением наследника управлять нельзя. Если рождается у Императора наследник - это воля Божья. И народ должен понимать, что он – народ Божий. А я смотрю, что сегодня происходит – все эти выступления против строительства церквей, и думаю, а народ ли мы Божий? Надо бы одуматься – и людям, и священникам. Ведь каждый священник и монах не должен забывать о том, что надо являть миру святость, данную ему через Божью благодать, через крещение или постриг. Мы все должны стремиться к святой жизни, и люди одумаются, не будут против Бога выступать. Тогда, может, мы и вымолим себе Государя Императора. И я не уверен, что этот человек будет из рода Романовых. Как Романовых ставили всероссийским собором, так и новый Император будет выбран собором. Я сам монархист, как священник присягаю Богу, но как гражданин готов послужить Царю, если это будет Царь, Богом посланный нашей земле», - заключил о. Александр.

Протоиерей Алексий Новичков, директор православной гимназии протоиерей, настоятель храма Тихвинской иконы Божией Матери села Душоново Щелковского района Московской области, подчеркнул, что нельзя укорять Наталью Поклонскую, которая как русский человек желает видеть во главе государства Помазанника Божия.

«То, что она излагает точку зрения, сформулированную не ею, а уже давно, лишний раз свидетельствует – проблема есть. Я эту проблему вижу в следующем: большинство русских людей согласно с тем мироустройством, в котором нашему государству и народу легче всего существовать. А оно определяется единоличным правлением какого-либо человека, какой-либо семьи - у такой управленческой модели есть много преимуществ. Более того, русские люди всегда считали: человек принимает власть не от людей, а от Бога, которому мы верим. Быть может, монархическая идея требует развития, осмысления. Но она живет в сознании нашего народа, и отмахиваться от этого нельзя. Что касается легитимизации семьи Романовых – на это, конечно, возможны разные точки зрения, и этот вопрос тоже нужно обсуждать. Есть и опасения, что имеются силы, желающих перехватить управление страной, устроить здесь хаос, воспользовавшись естественным желанием русского народа иметь единого правителя. Будет ли таким правителем кто-то из Романовых? Вряд ли они должны об этом мечтать. Само их восшествие на престол не совсем понятно людям, которые пытаются разбираться в истории. Их правление вызывает много вопросов, но личность последнего Императора Николая Александровича, конечно же, выделяется среди всех Романовых. Хочется верить: святость этого человека, его семьи тоже важный факт, который свидетельствует в пользу монархии», - продолжил он.

«Нужно ли склоняться в пользу Романовых? – думаю, нет. Напротив, необходимо больше узнавать информации об их правлении, тем более, если есть претензии на российский Престол, на какой-то статус в нашем государстве, который они сейчас официально запросили. А Царь в России если и будет (пророчества говорят, что да), большинство русских людей должны быть уверены - это именно тот руководитель, который им нужен, которого они ждали. Эта уверенность необходима и Церкви – мы должны знать, что управлять русским народом предстоит человеку, который живет и мыслит по-русски, православно. Вряд ли Царем будет кто-то из семьи Романовых – это слишком неправдоподобно. Но с каждым днем жизни нашей страны у меня все меньше и меньше остается сомнений, что им станет кто-то из достойных русских людей», - заключил о. Алексий.

Игумен Серапион (Митько), заместитель председателя Синодального миссионерского отдела, член Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, отметил, что, действительно, отречение Николая II противоречило законам Российской Империи.

«В частности, считается, что он не имел права отрекаться за наследника. И что великий князь Михаил Александрович не принял Престола, также выходило за правовые рамки того времени. Наталья Поклонская утверждает, что отречение Императора не имело юридической силы, ее оппоненты отрицают это. Однако для начала необходимо дать определение понятию «юридическая сила», выяснить, что люди понимают под этим термином. Фактически отречение состоялось, а дать этому событию правовую оценку, полагаю, должен более широкий круг экспертов, а не только те, кто высказался в настоящее время. Что касается придания дому Романовых официального статуса на территории России - такие претензии были в некоторых странах, где прежде существовала монархия. Думаю, опасения тех, кто видит в этом угрозу единства нации, весьма преувеличены», - заключил отец Серапион.

Священник Антоний Скрынников, главный редактор официального сайта Ставропольской и Невинномысской епархии, преподаватель Ставропольской духовной семинарии, настоятель храма в честь святого благоверного великого князя Димитрия Донского в Ставрополе, считает, что было бы правильно оставить этот вопрос профессиональным историкам, которые не стали бы делать из этого политическую шумиху.

«Как мне кажется, есть две безусловные вещи. Первая, что святой Царь принимал осознанное решение, отрекаясь от Престола, исходя из имеющейся у него крайне ограниченной информации. Второе: несомненно, это решение было продавлено предателями-генералами – командующими фронтов во главе с Алексеевым, которые вместо того, чтобы исполнять присягу стали заниматься интригами, выгадывая личную пользу. Нельзя забывать и роли господина Родзянко, дезинформировавшего Императора и нагнетавшего панику, требуя от Николая II отказаться от короны», - подчеркнул он.

Иерей Святослав Шевченко, клирик кафедрального собора Благовещенска, напомнил, что в «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви» говорится, что она может существовать при любом строе, выполняя свою функцию по спасению человека в вечности. Но вместе с тем считается, что монархия - идеальная форма правления.

«Нам от Византии достался герб двуглавого орла, символизирующий две власти - духовную и светскую. К этому идеалу быть может, следует стремиться. Но не потомкам князя Кирилла, который первый нацепил красный бант во время переворота, предшествовавшего революции. Тем самым он показал, что не претендует на престол, сам отрекся от него. Да и в генеалогическом вопросе с потомками Романовых все не так ясно. Вдобавок потомки Романовых никогда не жили в России: это люди, которые всю свою жизнь прожили в Европе. Считаю, что люди, приезжающие в Россию как на экскурсию, не знают русский народ и не должны им руководить. А конституционная монархия России вообще чужда. Не думаю, что нужно искать связь между высказыванием Натальи Поклонской и намерениями Ротшильдов. Я слежу за ее выступлениями, и, насколько мне известно, она изначально придерживалась монархических взглядов. На мой взгляд, то, что ей пытаются инкриминировать – просто бред. Человек высказал свое мнение. Кстати, не одна Наталья Поклонская считает, что отречение на клочке бумаги, подписанное карандашом, по законам того времени было не совсем легитимным. Историки доказали: на Императора и его семью оказывали сильное давление. Но Николай II, безусловно, принял это решение. Он считал, что если отречься от престола, прольется меньше крови, не будет революции – но, к сожалению, ошибался. А потом решил разделить участь России. После смерти Царской семьи династия Романовых, на мой взгляд, прервалась. И, если говорить о возрождении монархии, думаю, это будет новый род – такое уже случалось в нашей истории», - заключил священник.

Священник Георгий Белодуров, клирик Воскресенского (Трех исповедников) храма Твери, считает, что вопрос, имеет ли юридическую силу отречение Государя Императора Николая II или не имеет, касается узкого круга юристов и историков, которые должны изучать, насколько правильно или неправильно были оформлены процедурные вопросы.

«Если говорить о незаконности отречения, то встает вопрос: имела ли тогда последующая власть законные основания? Не знаю как февральское правительство, - его легитимность, на мой взгляд, весьма шаткая, - а вот государство большевиков, которое потом называлось СССР, точно не имело никакой легитимности. Произошел государственный переворот, такой же, как сегодня на Украине. И если мы говорим о нелегитимности киевской власти, то советская власть с точки зрения юридической системы Российской Империи не легитимна ни в коем случае. Некоторые говорят, что восстановить монархию невозможно. Но давайте вспомним, как в СССР говорили о невозможности изменения политического строя, появления многопартийной системы, мол, такой мощной системе ничего не может угрожать. А вот нет Советского Союза сегодня! Так что не надо зарекаться от восстановления монархии. Но для этого должны быть созданы определенные условия. Светская власть пала, потому что эта система не удовлетворяла большинство чаяний народа. А если народ захочет монархию, тогда встанет вопрос о ее возвращении. Об этом, кстати, писал еще Иван Ильин в начале 50-х годов прошлого века: "Если завтра посадим Царя, через неделю люди его также уничтожат, как Николая II, потому что народ должен захотеть Царя. А чтобы захотеть, надо выстрадать это решение, понять, что это идеальная форма госстроя"», - отметил священник.

Иеромонах Макарий (Маркиш), священнослужитель Свято-Алексеевской Иваново-Вознесенской православной духовной семинарии, считает, что здесь происходит смешение разных тем, что приводит к недоразумению.

«Один вопрос исторический - о том, что произошло в феврале-марте 1917 года, почти 100 лет тому назад. И тут главный прокурор Крыма не первый авторитет, как и сенаторы. Авторитетны только исторические исследования. Не хочу никого обидеть, но все остальное - сотрясание воздуха. Что касается безопасности, то кто мы такие, чтобы указывать спецслужбам о необходимости следить за происходящим? Уверен, они в курсе и позаботятся без нас с вами и общественного обсуждения. А представители семьи Романовых люди не бедные, и ежели они захотят усилить свое присутствие в России, милости просим. Я знаю различных представителей благородных аристократических российских кругов, которые в свое время были вынуждены покинуть нашу страну, потом в разное время возвращались и разным образом участвовали в добрых делах, политических в том числе. Это можно только приветствовать, если все происходит в рамках закона. Почему муссируют тему династии Романовых - понятно. Сейчас идет национальное возрождение России, и вполне вероятно, что представители последней монархической династии могут рассчитывать на определенную политическую поддержку. Мы же помним, что премьер-министром Болгарии как-то был избран последний царь Болгарии. Так что участие в политической жизни страны никому не возбраняется», - заключил отец Макарий."

Как видно никакого фанатизма нет, вполне адекватные рассуждения, какого то страстного желания любой ценой ввести монархическое правление в современной России нет.

1. Одним из аргументов в пользу монархии считается богоустановленность этой формы правления. Но далеко не все с этим согласны.

Богоустановленность царской власти проистекает из самой человеческой природы. Господь создал человека по образу и подобию Своему. Следовательно, человеческое общество в идеале должно быть устроено по образу и подобию Царствия Небесного. Вряд ли у кого-нибудь повернется язык утверждать, что там возможны республиканские отношения.

Временная земная жизнь есть приготовление к вечной небесной жизни. Поэтому она должна протекать, по крайней мере, в стремлении к соответствию небесным принципам. Когда мы молимся словами Молитвы Господней «Да приидет Царствие Твое », когда мы исповедуем в Символе Веры «Егоже Царствию не будет конца », мы свидетельствуем, что Царство есть Богоустановленный вечный и универсальный ПРИНЦИП.

В «Основах социальной концепции Русской Православной Церкви», мудро, глубоко и взвешенно сформулирована текущая позиция Церкви в вопросе взаимоотношений со светским республиканским государством. И в этом документе, отражающем нынешнюю конкретную историческую ситуацию, нигде не говорится о «богоустановленности республики», однако содержится цитата 6-й новеллы св. императора Юстиниана, провозглашающей принцип богоустановленности царской власти: «Величайшие блага, дарованные людям высшею благостью Божией, суть священство и царство, из которых первое заботится о божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника , составляют украшение человеческой жизни ».

Попытки представить дело так, что под «царством»подразумевается любая государственная власть, не выдерживают критики. Если следовать подобной порочной логике, то можно сказать, что и под «священством»св. Юстиниан подразумевает не Церковь, а любую секту. Разумеется, под «царством»имеется в виду именно царство, то есть богоустановленная царская власть, а под «священством»- истинное священство, то есть иерархия Единой Святой Соборной и Апостольской Церкви.

Вопреки распространенному мнению, утвердившемуся в результате не совсем удачных переводов Священного Писания (в том числе и синодального), вовсе не «всякая власть - от Бога». Славянский перевод, наиболее близкий к греческому подлиннику, доносит до нас истинный смысл слов св. ап. Павла: «Несть бо власть, АЩЕ не от Бога »(Рим. 13, 1). Славянское слово «аще»означает отнюдь не «которая», а «если». Сравните греческий текст «ου γαρ εστιν εξουσια ει μη απο θεου», латинский перевод Библии (Вульгату): «Omnis anima potestatibus subjecta esto, non enim est potestas nisi a Deo ». (Romanos, 13, 1); староанглийский перевод - Библию Короля Иакова: “Let every soul be subject to the governing authorities. For there is no authority except from God ” (Romans, 13, 1), и Вы убедитесь, что во всех переводах соответствующее словосочетание означает «если не», а вовсе не «которая». Смысловая разница колоссальная.

Любая монархия, даже языческая, не говоря уж о христианской, сама провозглашает, что имеет своим источником божественную волю. А республика, наоборот, сама отрицает божественное происхождение власти и считает источником власти не Бога, а народ.

Ветхозаветное божественное утверждение «Мною Царие царствуют и сильнии пишут правду »(Притч. 8, 15), слова Спасителя «Воздадите убо Кесарево Кесареви, и Божие Богови »(Матф. 22, 21) и апостольская заповедь «Бога бойтесь, Царя чтите »(1 Пет. 2, 17), ставящие почитание царя в один ряд с богопочитанием, говорят о том, что православное учение о царской власти - это отнюдь не просто некое богословское мнение. Не случайно Церковь на протяжении многих веков открыто провозглашала 11 анафематизм чина Торжества Православия: «Помышляющим, яко Православные Государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великого сего звания в них не изливаются, и тако дерзающим противу их на бунт и измену, анафема ».

Никто не имеет права предвосхищать Суд Божий. Господь, в неисповедимых Своих путях, может спасти любого человека, каких бы заблуждений тот ни придерживался и какие бы грехи ни совершил. Однако чтобы понять, насколько будет трудно человеку, осознанно отвергающему или принижающему принцип царства в земной жизни, приобщиться к Небесному Царствию, ответим на вопрос: Легко ли будет стать членом Небесной Церкви человеку, осознанно отвергающему или принижающему принцип Церкви земной? А ведь и Церковь, и Царство - «из одного и того же источника».

2. Однако если вспомнить историю дарования людям царя, как она звучит в Ветхом Завете - создается впечатление, что монархия - это вынужденная форма.

Ссылки противников монархии на вырванное из контекста описание учреждения царской власти у древнееврейского народа (а, кстати, не у людей вообще) несостоятельны. Конфликтность ситуации заключалась в том, что израильтяне отвергли тогда принцип Теократии - непосредственного Богоправления, которое, в любом случае, конечно, выше всех возможных систем власти. Однако такое прямое Божественное руководство имело место только в отношении одного народа и только на определенном этапе его истории - от Моисея до Самуила. Грех израильского народа заключался не в желании иметь монархию, а в обстоятельствах осуществления этого желания.

Если проводить аналогию, то, например, для любого человека желание иметь семью, «плодиться и множиться», само по себе, не греховно. Отрицание святости и богоустановленности брака - это ересь, проклятая Апостолами (см. 1 Тим 4, 1-3) и Соборами. Но могут быть, и, увы, всё чаще бывают обстоятельства, когда конкретная попытка создать семью сопряжена с греховными побуждениями и непониманием нравственных основ брака.

В том, что монархия не «вынужденная форма», а установленный Богом и угодный Ему принцип, легко убедиться, если читать Священное Писание не фрагментарно, а последовательно, и не выдергивать из него удобные цитаты, как любят делать сектанты, а рассматривать Слово Божие в системной взаимосвязи. Царь Салимский Мелхиседек, сочетающий в себе также свойства священника и пророка, является в Библии прообразом Спасителя, когда Богоизбранного народа еще вообще не существовало. Среди положительных обетований, данных Богом праотцу Аврааму, мы видим предсказание: «И цари произойдут от тебя »(Быт. 17, 6). Св. пророк Моисей, который сам был царем Израиля в период исхода из Египта и странствования по пустыне (Втор. 33, 5), заповедует своим соплеменникам поставить «над собою царя »после прихода в землю обетованную (Втор. 17, 14). А отсутствие царя Священное Писание прямо увязывает, как причину со следствием , с отсутствием справедливости и права. Об этом говорится в Книге Судей, в последних её словах, до этого звучавших рефреном при описании различных ужасающих злодеяний: «В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым »(Суд. 21, 25).

3. Иногда некоторые публицисты склонны монархию выдавать за «естественный порядок вещей», но монархии древнего мира, равно как и средневековые монархии, существенно отличались от той формы, которую приобрела монархическая система в конце XVII века. Абсолютизм -- позднее изобретение. Общество было организовано по принципу общин, достаточно автономных от государственной власти, в каком-то смысле такая автономия не снилась и многим «демократическим»государствам с развитым гражданским обществом. Говоря о монархии, какую именно ее разновидность для России Вы имеете в виду? Есть монархии абсолютные, конституционные (парламентские), дуалистические. Можно ли говорить о «монархизме», о реставрации монархии, и что в этом случае реставрировать: восточную деспотию, николаевскую Россию? Какую именно монархию? Что это может быть за общество в политическом, экономическом, социальном отношениях?

Видите, Вы сами подтверждаете, что монархия всегда эволюционировала. Нет никаких оснований предполагать, что если бы не было революции, то она застыла бы в какой-то навсегда заданной форме. Поэтому и восстановление монархии, если оно состоится, никогда не станет возвращением в какую-то прежнюю реальность.

Лучше всех на Ваш вопрос ответил глава Дома Романовых Великий князь Владимир Кириллович. В одном из своих первых интервью, опубликованных еще в СССР, в журнале «Огонек», он сказал: «Монархия - это единственная форма правления, совместимая с любой политической системой, поскольку предназначение монарха - быть высшим арбитром ». Любопытно, но то же самое признавал даже такой враг монархии, как В.И. Ленин: «Монархия вообще не единообразное и неизменное, а очень гибкое и способное приспособляться к различным классовым отношениям господства учреждение ». (Ленин В.И. Полное собрание сочинений. - Т. 20. - М.: ГИПЛ, 1961. - С. 359). Повторю еще раз: монархия - это вневременной божественный принцип власти, а не присущая какой-то конкретной эпохе форма.

4. Какие необходимые объективные и субъективные условия вы видите для восстановления в России монархии?

Чтобы ответить на этот вопрос, нужно написать десятки, а то и сотни томов. А действительность потом опрокинет все эти предположения и построения. Если пытаться выделить главное, то восстановление монархии может произойти только по милости Божией и по воле народа. Если два этих обязательных условия появятся, все остальные окажутся субъективными. Способствующие условия будут достижимыми, а препятствующие - преодолимыми.

Что же нужно для того, чтобы Божия милость и народная воля соединились? Святейший Патриарх Кирилл, анализируя причины крушения монархии и возможности ее возрождения, безукоризненно точно указывает, что осуществление на практике монархической идеи нерасторжимо связано с достаточно высоким уровнем «религиозного и нравственного состояния общества» .

Некоторые стараются интерпретировать слова Святейшего Патриарха так, что подлинная монархия, якобы, возможна только в совершенном обществе, состоящем чуть ли не из одних святых. Это, конечно же, лукавое искажение мысли Предстоятеля нашей Церкви. Если бы всеобщая святость была возможна, то исчезла бы нужда в земном государстве. Просто наступило бы Царствие Божие. Но этого не будет до Страшного Суда.

Чтобы восстановить монархию требуется, чтобы религиозное и нравственное состояние общества достигло хотя бы уровня сознания, что безбожие и зло нужно не оправдывать и культивировать, а искоренять. Все не могут стать святыми, да и святость не подразумевает, как некоторые ошибочно полагают, безгрешности. А вот различение добра и зла, тяготение к добру и стремление удалиться от зла доступно большинству людей. И тогда приходит понимание необходимости власти «по Божиему произволению, а не по многомятежному человеческому хотению».

5. Почему именно монархия представляется Вам наиболее оптимальной и наиболее отражающей христианские принципы политической системой?

Монархия это естественный и человечный строй, образ отеческой власти Бога. Земной царь - икона Небесного Царя. Икона может быть несовершенной, но она не перестает оставаться святыней. Статус монарха с христианских позиций прекрасно сформулировал св. преп. Иосиф Волоцкий: «Царь естеством подобен всем человеком, властию же подобен Вышнему Богу».

Историческая законная наследственная власть государя милостию Божиею является наиболее независимой и, следовательно, способной воплощать интересы всего народа. Правильного христианского понимания монархии мы достигнем, если прислушаемся к классическому определению, данному главой Российского императорского дома Великой княгиней Марией Владимировной: «Монархия - это не политическая доктрина, а государственный строй и система исторически сложившихся национальных ценностей » .

Монархия неуклонно стремится к идеалам любви, веры, надежды, верности, справедливости и чести. Не всегда получается, но она стремится, по своей природе. А для республики эти непреходящие с точки зрения Православной Веры ценности, в лучшем случае - забавные сувениры, а, как правило - ненужный хлам, который только мешает пресловутой «конкурентоспособности».

6. Если говорить о конституционной монархии, в чем здесь ответственность монарха перед народом?

В отношении конституционной монархии существует много мифов. Начнем с того, что идеалом конституционной монархии считается Великобритания - страна, где на самом деле никогда не было и нет Конституции…

Если под конституционностью подразумевать ограниченность монархии различными законами, призванными выхолостить суть царской власти, то такая монархия, как это ни покажется парадоксальным, становится всё менее ответственна перед народом. Ее ответственность смещается в сторону партий, промышленных и финансовых группировок, интернациональных сил и т.п.

Если же говорить об ограничениях, присущих царской власти исходя из ее природы, то любая монархия конституционна. Никакая сочиненная политиками и формально принятая большинством Конституция, даже самая замечательная, не способна заменить природную Конституцию Веры, Совести и Права.

Вы скажете, что это идеализм. Но идеализм лучше, чем жизнь без идеалов.

Ну, а если попытаться «приземлиться», то давайте скажем, что ответственность монарха перед народом такая же, как ответственность головы перед телом. Голова может принять неправильные решения. Нельзя исключить - даже вредные или гибельные для тела! Но тогда она неизбежно будет страдать и гибнуть вместе с телом. И любая голова тысячу раз подумает, прежде чем поступать безответственно.

Если же Ваше тело оказывается во власти временного менеджера, пусть и избранного лично Вами, ему гораздо легче отправить Вас на больничную койку или в анатомический театр, чем Вашей собственной голове.

Огромную роль в обеспечении реальной, а не гипотетической, ответственности играет наследственность царской власти. Государь, воспринявший власть от предков и сознающий, что ему предстоит передать ее детям, внукам и правнукам, относится к стране и народу гораздо более ответственно, чем временщик, даже самый честный и порядочный.

7. Известно, что невозможен рай на земле, потому нет идеальной формы правления, идеальной политсистемы. Какие, на Ваш взгляд, у монархии есть недостатки?

У реальной монархии, как у любого человеческого устройства, огромное количество недостатков. Главным источником бед является средостение, отгораживающее и отдаляющее монарха от народа.

Оно возникает по законам диалектики. Иерархия необходима любому государству. Однако «надменные потомки (…), жадною толпой стоящие у трона», стараются ограничить общенациональный характер монархии своей спесью, ревностью, интригами. А когда монархия ведет политику ослабления влияния аристократии, ее вытесняет бюрократия, которая на поверку оказывается еще хуже.

Элита необходима. Но она, из-за своей самоуверенности и гордыни, легче подвергается духовному гниению. Рыба, как известно, тухнет с головы. В большинстве случаев монархии, в том числе российская, пали не под ударами всенародных восстаний, а из-за предательства элиты.

Многие качества монархии могут быть в одних случаях достоинствами, а в других - недостатками.

Например, пожизненность и наследственность царской власти позволяет принимать решения на долгосрочную перспективу, а не действовать только в угоду текущему моменту, ради победы на ближайших выборах. Это огромное преимущество.

Но, одновременно, пожизненность может привести к тому, что стареющий монарх чисто по-человечески устанет и впадет в апатию. А законная наследственность может дать власть немощному или психически больному человеку при наличии энергичных и здоровых членов династии.

Можно посмотреть и с другой стороны. Многие считают, что монархия несправедлива, так как отдает верховную власть человеку в силу его кровного происхождения, тогда как в государстве могут быть люди со значительно большими управленческими способностями.

На первый взгляд, это веский аргумент. Но если присмотреться, то мы увидим, что бесспорность власти легитимного монарха - огромный стабилизирующий фактор. В государстве может быть много людей умных, смелых, опытных, предприимчивых, талантливых и т.п. И каждый думает, что он умнее, храбрее, опытнее и талантливее остальных. Может быть, законный наследственный монарх, действительно, уступает многим из них. Но если его не будет, они все передерутся за первое место и потратят свои таланты не на пользу стране, а на взаимное уничтожение. А когда первое место, по определению, занято государем, унаследовавшим власть по неподвластному человеческой воле закону и являющимся стержнем системы, то гораздо больше шансов расставить остальных на подобающие им места, где они максимально реализуют свои лучшие качества.

Не случайно классик государствоведения Л.А. Тихомиров остроумно заметил, что во всякое время и при любых обстоятельствах лечить государство посредством нарушения монархической легитимности, это все равно, что лечить головную боль посредством ампутации головы.

Людовика XIV до сих пор клеймят за его фразу «Государство - это я». Но разве не страшнее в тысячу раз, когда каждый мелкий чиновник из безмерно размножившейся республиканской бюрократии убежден, что «Я - это государство»?

Все недостатки проистекают из общего человеческого несовершенства. Вопрос не в наличии грехов и недостатков, а в отношении к ним. Монархия - не панацея от зла, но она ориентирована на лечение нравственных и общественных недугов, а не на их защиту и распространение.

8. Есть мнение, что конституционная монархия - один из самых демократических политических режимов, например, английская, скандинавские, голландская. В таком случае, получается, что нет противоречия между монархистами и демократами?

Патентованные «демократы»любят цитировать У. Черчилля, сказавшего, что «Демократия - это очень плохой строй, но ничего лучшего человечество не придумало». Но они забывают, что эти слова принадлежат премьер-министру Ее Величества, убежденному монархисту. Это я к тому, что настоящие монархисты являются настоящими демократами. И наоборот.

У каждого народа свой путь развития. Не считаю возможным осуждать англосаксонскую, голландскую или скандинавскую модификации монархии. Однако и не могу признать ни одну из них подходящей для России. У нас есть своя традиция гармоничного сочетания способов управления.

Некоторые монархисты убеждены, что демократия по определению враждебна монархии. В действительности демократия или политейя (народовластие, народоправство), согласно учению Аристотеля, является одной из форм правления, наряду с монархией (единодержавием) и аристократией (властью лучших).

В жизни ни одна из этих форм не существует в чистом виде. В любом государстве есть сферы, где нельзя обойтись без единовластия и строгой иерархии (например, Вооруженные силы), где необходим элитарный аристократический элемент (Вооруженные силы, здравоохранение, наука, образование, искусство) и где не избежать широкого народного участия (местное самоуправление, организация экономической деятельности, то есть всё, что касается повседневной жизни большинства граждан).

Должно быть правильное соотношение этих форм правления. «(…) Для целостной массы народа, для той демократической идеи , которая неразрывно связана с идеей монархической , для всего национального целого России - потеря неограниченного Царя-Самодержца была бы не только бедствием, а концом самостоятельного существования », - утверждал Л.А. Тихомиров .

Демократия как верховная власть абстрактного народа является фикцией и на практике никогда и нигде не существовала, потому что власть, как проявление воли, всегда персонифицируется. Демократия, объявленная верховной властью, как это ни печально осознавать, на самом деле - ширма для прикрытия власти олигархии. Очень точно сказано, что «Демократия - это не власть народа, а власть демократов». Разница между такими «демократами»и монархистами в том, что монархисты предлагают честные отношения, а «демократы»обманывают народ, от которого при их власти, на самом деле, ничего не зависит.

При легитимной же монархии демократия как элемент государственного строя в совокупности с верховной богоустановленной монархической властью и технократической (современное проявление аристократии) властью профессионалов не только имеет полное право на существование, но и необходима.

«Монархия в России рухнула потому, что религиозное и нравственное состояние общества перестало отвечать монархической идее. Давайте зададимся вопросом: соответствует ли православному монархическому принципу религиозно-нравственное состояние нашего сегодняшнего общества? Ведь если бы монархия сегодня каким-то чудом была восстановлена и если бы, сохрани Бог, царь допустил какую-нибудь ошибку, то в него полетели бы помидоры и тухлые яйца так же, как в какого-нибудь нерадивого градоначальника. Ныне у людей нет пиетета к монархии как к священной институции, и поэтому на данный момент нашему нравственному состоянию монархия не соответствует. Я очень хотел бы, чтобы нравственное состояние нашего общества восстановилось, дабы однажды, может быть, действительно явилась у нас православная монархия». Интервью радиостанции «Маяк». Цит. по: Какие взгляды у Митрополита Кирилла? - М., 2009. - 64 с., - С. 51-52

Крылов А.Н. Великая княгиня Мария Владимировна: «Я не занимаюсь политикой»// Российские вести, № 30 (1785), 2005, 31 августа-6 сентября

Тихомиров Л.А. Парламентарная Россия / в книге Тихомиров Л.А. Христианство и политика. - М.-Калуга: ГУП «Облиздат», ТОО «Алир», 2002. - 616 с. - С. 351

ПРАВОСЛАВНАЯ МОНАРХИЯ, государственная форма, преподанная человеку от Бога. В Библии приводится прямое наставление Господне: «Поставь над собою Царя, которого изберет Господь, Бог твой…» (Втор. 17, 15). По воле Всемогущего Бога Его Сын, Иисус Христос, сошел с Небес и воплотился и вочеловечился в дни Кесаря Августа, в VIII в. от основания Рима.

Новая жизнь, возрожденная Спасителем Иисусом Христом, жизнь Благодати, осуществляемая в Церкви Христовой, по воле Божией была вписана в имперский государственный строй. Этот строй она освятила. Этот строй она обновила. Этому строю она дала силу и способность быть сосудом, содержащим церковный столп и утверждение истины (см.: 1 Тим. 3, 15) и драгоценное вино Божественной благодатной жизни, основанной на евангельском слове.

Так бесконечно непреодолимой была сила, данная Церкви ее Основателем, что Церковь выдержала триста лет жестоких гонений, в течение которых побеждаемые делались победителями, смерть рассевала семена жизни, нищие духом обретали Царство Небесное и кроткие наследовали землю. С самого начала своего земного бытия тому обществу, которое воспринимало духовную жизнь, несомую Церковью, она несла освящение, утешение и утверждение (см.: 1 Кор. 14, 3).

Православная христианская монархия впервые появилась на исторической сцене в империи св. равноап. имп. Константина Великого. Постройка этой монархии всегда оставалась не доведенной до своего совершения, до сведения верха здания, но величие идеи этого построения само по себе имело величайшее нравственно-политическое значение, определявшее устремление человечества к наибольшей возможной гармонии человеческого общежития (политэмы). Идея эта, этот идеал, состоял в сочетании империи с христианством. Практическое осуществление этого принципа выражалось во взгляде императора на самого себя как на Божия служителя, действующего об руку с Церковью. Так о св. имп. Константине Великом свидетельствует знаменитый историк Церкви, современник Константина Евсевий Кесарийский.

Этот взгляд императора на себя немедленно отразился на законодательстве империи, и оно приобрело необыкновенную стройность, ибо оно прониклось человеколюбием и стремлением поддерживать добро и искоренять зло. Император перестал быть исполнителем воли народа, но сделался исполнителем воли Божией и Божия Закона. Но мало того, что таким стал взгляд императора на себя и на свое служение. Хотя утеснение язычества христианством шло медленно и немало оставалось язычников в той системе, которой в наше время присвоено наименование государственного аппарата, сила христианского императива к духовному подвигу была настолько велика, что его свет проникал повсюду. По примеру императора к идеалу христианской государственности стали относиться и другие, кто составлял звенья цепи в государственном механизме.

Хотя торжество христианского государства, т. е. империи Константина Великого, длилось едва только сто лет, претерпев поражение от варваров, оно и так оказалось победителем, ибо оно покорило варваров-язычников Христу Богу.

Было бы интересно вникнуть в историю событий, в чередовании которых христианская империя Константина Великого преодолевала в себе самой влияния языческого Рима, вплетала штрихи «Железного Рима» в себя самое, шествуя историческим путем, подпала под влияние римского католицизма и папства, схоластики и последовательно протестантизма. Но… оставив Рим и всеобщую историю, устремим все наше внимание к судьбам нашей Родины.

Русский народ был сильным народом еще за много веков до принятия христианства. Однако православная государственность начинается от Крещения Руси - от того дня, когда Русь приняла христианство. Предоставим материалистам по-своему оценивать это событие и вместо того чтобы слушать, что ползучий червь думает об орле, парящем в поднебесье, вместо того чтобы изучать по страницам советских историков материальные блага, пришедшие на Русь в результате Крещения, пойдем по тропинкам паломничьих путей, которыми истоптана вся Русская земля. Только так вы сможете узнать правду о монархическом правосознании русского народа.

Христова Правда, проникнув на Русскую землю, освятила Русскую государственность. Здесь, под властью князей, из которых многие и сами явили себя святыми, весь народ оказался устремленным «к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе» (Фил. 3, 14), ибо во всем русском народе веро- и нравоучение Православной Церкви сделалось краеугольным камнем всей культуры Руси. Она стала Святою (см.: Святая Русь), подобно тому как свята Церковь, объединяющая и святых, и кающихся грешников, и даже грешников, еще не кающихся, но способных к покаянию, ибо она является источником святости для ищущих освящения и стремящихся к нему.

Жили в Божьем мире. Жили ради Бога, ради Его славы и не ждали, чтобы здесь, на земле, исполнялись желания и чаяния, но на Небе и в Вечности ожидали своих венцов. Так в народном быту и характере воплощалось Святое Евангелие. Русь обновилась во Святом Крещении, ибо она восприняла тайну новой жизни, принесенной на землю воплотившимся Христом Богом.

Естественный мир до Христа не знал этой тайны и вне Христа не может знать ее и теперь. Тайна возрожденной новой, благодатной жизни христианской есть дух самоуничижения и смирения, исполненного любви, а познается эта тайна тем, кто устремляется по пути следования Христовым заповедям, взявши крест, как учил Господь (см.: Мф. 16, 24 и др.).

Русь всегда сознавала себя грешной и всегда возвышалась к святости. Здесь каждый человек проводил свою жизнь во внутренней борьбе, в невидимой брани со своими страстями, в борьбе против зла и на стороне добра. Пусть не все выходили победителями, но не было таких, кто был бы безразличен к своим падениям, кто не мучился бы ими. Падшие торопились восстать и исправиться: «… мы же востахом и исправихомся» (Пс. 19, 9).

Русь не один год превращалась в Святую Русь, но превращалась неуклонно, и, как бы замечательно это ни было, наше внимание особенно привлекается к тому, что в это Свято-русское время нашей истории христианский подвиг святости гармонично вписывался во все явления общественной и государственной жизни русского монархического самодержавного строя. В идеале каждый административный чиновник в решении всех своих служебных задач исходил из понятий христианского подвига. Этим принципом было проникнуто все общество. Ни римский католицизм, ни тем более протестантизм не дают той нераздельности между внутренней и внешней жизнью, которая требуется для гармоничного развития общественной и государственной жизни и которой открыт путь и все возможности в Православии. Не царями, а православным бытом русского народа создавалась русская государственная форма - православная монархия. Чего же более, если по нашей вере на содевание спасения должны быть обращены отнюдь не только все подвиги благочестия, но и житейские дела с гражданскими, оцениваются же они не по своему числу и внешнему значению, не по видимости их, но скорее по их невидимости, по тому, как они повлияли на сердце, чтобы исправить волю, насколько они свидетельствуют о чистоте воли, насколько при их посредстве и ради любви к Богу христианин смог сделать шаг, чтобы высвободиться из сети страстей, держащих его в рабстве греху.

Так русский народ и жил в духе праведности Христовой, жил «алча правды» (см.: Мф. 5, 6). В этом Русь и осуществляла свое призвание, а верность этому призванию со стороны всего народа сделала нашу Родину хранилищем Божественной истины и служительницей Евангельского благочестия.

Святая Русь, Православная Россия воспитала народ, чуждый западническому правовому понятию об общественности и о государственности. Дух христианского подвига и праведности много веков безраздельно господствовал на нашей Родине, он оставил глубокий след на сердце и на уме народа. Еще во время имп. Петра I русский народ жил в духе учения Св. Церкви, которой он держался «яко же рождшия его матери». Русскому народу не было надобности во внешнем бессердечном законничестве конституционного государства и он не стремился урвать себе хоть частичку государственной власти в своих эгоистических интересах. Наоборот, народ, крепкий в своем Православии, прежде всего заботился о чистоте совести, о смягчении сердца, о совершенствовании себя по слову Христову (см.: Мф. 5, 48). Поэтому и носителя власти, богоизбранного Царя, он окружал любовью, послушанием и готовностью сотрудничества и вручал своего богопоставленного Монарха не ревнивому надзору корысто-, често- и властолюбцев, желавших играть роль соучастников власти, но всесовершенной благодати Божией.

Н. Кусаков

Православная монархия есть самая древнейшая и самая естественная у всех народов. Первые демократии (Римская и Афинская) возникли уже позже, после первых в истории антимонархических революций и изгнания царей. Ячейкой государства является семья. В семье отец природно является начальником, а сын - подчиненным; власть отца не есть результат семейных выборов, но вручена ему естественным Законом Божиим (митр. Филарет Московский). Как из разросшейся семьи-племени возникает народ, так и из семейного единоличного возглавления - царское самодержавие. Как семейное, так и монархическое устройство есть установление Божие для земного существования греховного падшего человека. Первозданный человек, пребывавший в живом Богообщении, не подчинялся никому, кроме Бога, и был владыкой над неразумными тварями. Человек согрешивший, нарушивший Божественную иерархию подчиненности, отпавший от Бога, стал рабом греха и дьявола и как следствие этого стал подчиненным человеку, подобному себе. Греховная воля человека для ограничения своей разрушительной деятельности требует подчинения. Это Божественное установление имеет в виду единственно благо человека - ограничить распространение зла. И сама история подтверждает, что каковы бы ни были недостатки монархий, они не идут ни в какое сравнение с тем злом, какое приносят народам революции и анархии.

Монархическое правление установлено Богом по Своему подобию. «Бог, как Единый, установил власть единоличную, как Всемогущий - власть самодержавную, как Вечный - власть наследственную» (митр. Филарет Московский). Такова монархия вообще, независимо от ее духовного содержания; будучи установлена по подобию Божию, она уже имеет воспитательное религиозное значение. Христианская монархия сложилась и развивалась под непосредственным водительством и благодатным освящением Христовой Церкви и потому имеет особое духовное содержание.

Церковь есть также установление Божественное, как и монархическая государственность, хотя и несравненно высшее в силу своей Богочеловеческой природы. Поэтому она не могла иметь с ней принципиального противоречия, но со времен Константина Великого совместно с ней делала общее дело Божие на земле. После обращения император, по его собственным словам, стал исполнять функции «епископа (т. е. надзирателя) внешних дел Церкви», а сама монархическая государственность стала «внешней Церковной оградой».

Взаимоотношения Церкви и православной монархии наиболее ярко выражают два документа: 6-я новелла «О симфонии» имп. Юстиниана и «Епанагога» св. патр. Фотия, принятая в число основных законов имп. Василием Македонянином. Эти документы были восприняты Церковью, как выражающие ее учение по этому вопросу. Согласно им, Церковь и Православное Царство существуют в таком же единстве, как душа и тело, образуя единый живой организм. Конечно, Церковь может существовать и без христианской государственности, как и душа без тела, но это состояние неестественное. Из девятнадцати с половиной веков своего существования Церковь шестнадцать (от равноап. Константина до царя-мученика Николая II) прожила в Православном Царстве. Церковь и Царство связывают не юридические отношения, не разграничения сфер деятельности, но Истина - вера Церкви, которую Православное Царство признает своей истиной. Поэтому и преступления против веры и Церкви (проповедь безбожия, аморальности, все виды магии) в Православном Царстве являются также государственными преступлениями. Православный царь сознает себя слугой Божиим, исполнителем Его воли, а Православное Царство - орудием Промысла Божия в мире. Задача православного царя, по определению имп. Юстиниана, - сохранение в чистоте христианской веры и защита от всякого покушения Святой Апостольской Церкви. Православное Царство религиозно по своей природе и является особой Богоустановленной формой человеческого общества. Оно подчинено вере Церкви, как Божественной истине, и сама эта истина различно воплощается в государстве, в его культуре и быте.

Глубоко понимая духовные основы государственного бытия, Юстиниан писал: «Благосостояние Церкви есть крепость империи». Пока здорова душа, тело может сопротивляться любой болезни; при оставлении же тела душою неизбежна смерть.

Церковь не берет на себя земной власти, земной организации человеческой жизни, но дает и власти, и земной жизни духовную основу, внутреннее содержание, которое преобразует монарха в православного царя-помазанника, народный быт - в быт воцерковленный, а население страны - в православный церковный народ.

В едином служении делу Божию - в создании на земле Царства Божия - Церковь и Царство составляют одно целое, один организм, хотя и «неслиянно», но и «нераздельно», подобно тому как существуют два естества (Божественное и Человеческое) в едином Лице Христовом. Царство получает веру и благодать освящения от Церкви, а Церковь, не изменяя своей таинственной духовной природе, поручает этому Царству ограждать себя от внешних врагов. Эта православная «симфония» (см.: Симфония властей) принципиально отличается от «папоцезаризма» (государственно-административное господство Церкви) и от протестантского «цезарепапизма» (власть над Церковью абсолютного монарха, не ограниченного ни верой Церкви, ни ее канонами, которые есть ее еретические извращения). В Православном Царстве, согласно Юстиниану, «ни один закон не имеет силы, если он противоречит церковным канонам».

Именно неслиянность и неразрывность Церкви и Царства, их живая связь отражены в двойном совместном служении царя и Патриарха. Помимо своего места в Церкви, определяемого канонами (первый среди равных ему епископов), Патриарх есть представитель Церкви в государстве, надзиратель за его Православием. Само государство возлагает на Церковь обязанность учить и предоставляет ей в этом монопольное право. От царя же, согласно «Епанагоге», требуется верность Православию, т. е. всему учению Церкви, и жизни, основанной на этом учении. Тем самым царская власть подчинена истине, хранимой Церковью. Сам царь получает от Церкви особую харизму - особый дар Святого Духа на свое царское служение. Это происходит во время таинства его венчания на царство и Миропомазания. Существенными моментами этого являются исповедание царем Символа веры и его присяга Богу на сохранение веры в ее целости в особой коленопреклонной молитве царя, а также молитва царя за народ и народа за царя. В ответ на этот обет верности царя ему преподается особая «благодать царства» через возложение рук Патриарха, помазание св. миром и через Причащение по священническому чину.

Царь-Помазанник не просто благословенный Богом правитель, но и особый чин в самой Церкви, особый хранитель Вселенской Церкви, имеющий право собирать церковные Соборы и председательствовать на них. Такой Царь-Помазанник всегда был в Церкви в единственном числе: сначала византийский император, а потом русский царь. Православная Вселенская Церковь, даже находившаяся в других странах, всегда поминала царя особо, как своего покровителя. Так, для окончательного утверждения этого титула за Иваном Грозным недостаточно было Собора русских архиереев, но требовалось подтверждение от всех восточных Патриархов.

Великие князья русские, владетели сербские, грузинские, болгарские были защитниками Церкви лишь в своих областях. Они возводились на княжение также с благословения Церкви, но по иному чину («Во еже благословите князя»), который включал венчание князя, но не имел Миропомазания. Конечно, и они по своему служению были христианские государи, неразрывно сознающие себя как чадами Церкви, так и национальными правителями, защитниками интересов как христианства, так и своего народа. Они жили целиком церковным бытом, имели своих духовников, через которых так же, как и через архипастырей, Церковь влияла на их христианскую совесть. Множество святых благоверных князей прославлено Богом нетлением мощей и чудесами именно за свое служение христианских государей. Русская Церковь знает около 70 святых князей и княгинь, не один десяток их насчитывают Церкви грузинская, сербская и болгарская. Это и князья-мученики, убитые за Христа от неверных, и князья-страстотерпцы, пострадавшие от лжебратий, и равноапостольные государи - распространители Христовой веры в своих странах, и князья-иноки, и князья-воины, положившие живот свой за веру и отечество.

Византийские благоверные цари являют еще и особый тип благочестия - умирителей Церкви, собиравших Вселенские и Поместные Соборы, низлагавшие еретиков. Среди таких царей видим и глубоких богословов вроде имп. Юстиниана, и церковных песнописцев, как имп. Лев Премудрый, чьи стихиры и поныне воспевает Церковь, и ревнителей монашеской жизни, в самом дворце живших почти по уставу Студийского монастыря. Каков был круг интересов даже у женщин - членов царской семьи, красноречиво говорит свидетельство дочери имп. Алексия Комнина Анны: у них за обедом регулярно читали св. отцов, преимущественно Максима Исповедника (одного из глубоких богословов-созерцателей). На богослужении цари сами читали Апостол, несли свечу перед св. Дарами, на крестных ходах носили икону Нерукотворного Спаса. Всем известно, что Владимир Мономах заповедовал своим детям даже в седле творить молитву, а сам имел в седельной сумке Псалтырь, которую читал ежедневно. Перед смертью и византийские цари, и наши князья, как правило, принимали монашеский постриг, чтобы отойти ко Господу в иноческом звании. Это же звание принимали и княгини-вдовы, избегающие второго брака.

Христианские цари Византии построили сотни монастырей, тысячи храмов, множество благотворительных учреждений (домов для сирот, больных и престарелых). По их инициативе были направлены миссии с христианской проповедью к армянам, грузинам, арабам, эфиопам, готам, позже - к славянам. Юстиниан видел свою задачу христианского царя в том, «чтобы весь мир стал христианским». С этой же целью еще Константин Великий заступался за гонимых христиан персидских и готских, а позже Юстиниан - за христиан арабских, страдавших от иудеев.

История распространения христианства достаточно ясно показывает роль православных государей. Первыми христианами Армении, Грузии, Эфиопии, Болгарии, Великой Моравии, Чехии, Руси были их государи. Первые христиане Руси - это благоверные князья Аскольд и Дир, обращенные к вере чудом Божией Матери и запечатлевшие верность Христу мученической кончиной; это равноап. кн. Ольга, это восприемник русского народа от купели Крещения, его крестный отец равноап. кн. Владимир, по горячей вере которого русский народ сподобился рождения от воды и Духа прежде оглашения в вере. Всем известна роль киевских вел. князей в распространении христианства на Руси, строительство ими храмов и монастырей. Насколько долго христианство считалось «княжеской верой», говорит тот факт, что уже столетие спустя после Крещения Руси, по свидетельству окружного послания митр. Киевского Иоанна, многие из простонародья полагали, что венчаться, соблюдать посты, молиться в церкви и исповедоваться должны одни князья и бояре.

Православный царь, являясь орудием Промысла Божия, несет совершенно особое служение - в симфонии с Церковью быть «удерживающим» мировое зло. Ап. Павел во 2-м послании к Солунянам, предсказывая пришествие антихриста к концу мировой истории, говорит: «Тайна беззакония уже в действии, только не совершится, доколе не будет взят от среды удерживающий теперь». По единогласному толкованию св. отцов, от св. Златоуста до свт. Феофана Затворника - под «удерживающим» разумеется христианский государь Рима: во времена св. Златоуста - император Второго Рима - Византии, во времена свт. Феофана - русский царь Третьего Рима - Москвы.

Первым это служение «удерживающего» получил и исполнял Константин Великий по особому благословению Божию (вспомним знамение Креста и надпись: «Сим победиши»). Именно благословением Божиим и мечом св. Константина были низложены злейшие враги Церкви Христовой Максенций и отступник Ликиний, а христианская вера стала господствующей в империи после двух с половиной веков гонений (причем сами христиане составляли не более 10% населения). Позднее христианским государям многократно приходилось мечом защищать Церковь, смирять ярость варваров, язычников и отступников. А. Тускарев

После отрицания Петром I верховного значения Церкви в государственных делах идея русской православной монархии была подорвана. На ее месте начал создаваться какой-то гибрид с полурусским содержанием и превдозападной формой. Для законности русские императоры и императрицы продолжали короноваться на царство в Церкви. Делалось это с большой примесью формальности. Народу понадобилось два века, чтобы «просветиться» до такой степени, что столь равнодушно отнестись к убийству Помазанника Божия.

По идее русской монархии только Бог является источником власти монарха! Эта мысль была с предельной честностью сформулирована Иваном Грозным в одном из его писем кн. А. М. Курбскому, сбежавшему в Литву и оттуда, с безопасного расстояния, затеявшему свой диспут. «Ваше дело холопье повиноваться, а я, - пишет Царь, - за Вас отвечу перед Богом!»

Если мы согласимся, что русская православная монархия может существовать только тогда, когда и монарх, и его подданные будут истинно верующими христианами, то проблема восстановления монархии в России становится проблемой восстановления христианства. Сразу же оговорюсь, сказав, что проблема восстановления христианства также актуальна и среди русских, проживающих за рубежом. Люди, представляющие себе восстановление монархии как свержение коммунизма и прикрепление этикетки «монархия» к образовавшемуся после этого свержения обществу, просто-напросто недопонимают исторических основ русской монархии или же путают идею русской монархии с идеей русской империи. Восстановить империю будет еще трудней, чем монархию. В то время как монархия является почти натуральной формой правления, с точки зрения верующего христианина, империя не может претендовать на такую же приемлемость. Именно поэтому Православие для советской власти было основным идеологическим врагом.

По почину Петра I русская религиозно-философская мысль потеряла всякое влияние на русское государственное устройство. Преемники Петра возвели раболепство перед западными (атеистическими) мыслителями почти в культ. Т. о., в XIX в. русская религиозно-философская мысль мало изучалась, и не только мало изучалась, но о ее существовании подавляющее большинство русских образованных людей просто не подозревало. Мало кто, напр., из русской интеллигенции к. XIX - н. XX в. слыхал об учении св. прп. Серафима Саровского. А ведь оно по своей глубине и универсальности никак не уступает западной философской мысли. Правда, с важной разницей: в его трудах все базируется на вере, а не на неверии (или же «вере» в силу человеческого разума). Или кто (уже в XX в.) серьезно относился к трудам Л. А. Тихомирова (после его прозрения и «измены» революционерам и перехода в лагерь «мракобесов»)?

Анализируя поведение большинства русских царей и цариц послепетровского периода, невольно приходишь к мысли, что и они тоже не уяснили себе истинную роль русского православного монарха. Так, с легкой руки Петра I русское духовенство православное зачастую подвергалось гонению, а в остальное время, вплоть до революции 1917 года, играло роль скорее обрядовую, чем роль духовного воспитателя и хранителя духовных ценностей. Неудивительно, что в то время как русское духовенство сыграло решительную роль в освобождении от татаро-монгольского ига, а позже - в спасении страны от полного упадка в Смутное время, в 1917 оно такой роли не играло. Революция, будучи делом государственным, не касалась Церкви согласно «славному» принципу отделения Церкви от государства, принявшему к этому времени значение нерушимого закона.

Поэтому трудно найти какие-либо серьезные положительные труды об основах русской православной монархии, которые были бы написаны в течение последних двух столетий. Модным и охотно принимаемым «прогрессивной частью» русского общества стало порицание монархии вообще и русской в особенности. За редкими исключениями русские мыслящие люди искали ответов на Западе. Подавляющая часть русской публицистики отражает увлечение западными (при этом социалистическими) идеями и отречение от всего русского, а особенно - от идеи русской православной монархии.

Одним из теоретиков идеи русской православной монархии допетровского периода, несомненно, является царь Иван Грозный, чьи толкования идеи русской монархии были ясно выражены в его многочисленных письмах.

Государственное управление, по Грозному, должно представлять собою стройную систему. Представитель аристократического начала кн. Курбский упирает преимущественно на личные доблести лучших сильных во Израиле (не то же ли мы слышим в требованиях конституции триста лет спустя?). Иван относится к этому как к проявлению политической незрелости и старается объяснить князю, что личные доблести не помогут, если нет правильного строения, если в государстве власти и учреждения не будут расположены в надлежащем порядке. «Как дерево не может цвести, если корни засыхают, так и это: аще не прежде строения благая в царстве будут, то и храбрость не проявится на войне. Ты же, - говорит царь, - не обращая внимания на строения, прославляешь только доблести».

На чем же, на какой общей идее воздвигается это необходимое строение, «конституция» христианского царства? Иван в пояснении вспоминает о ереси манихейской: «Они развратно учили, будто бы Христос обладает лишь небом, а землею самостоятельно управляют люди, а преисподнями - дьявол». «Я же,- говорит Царь,- верую, что всеми обладает Христос: небесным, земным и преисподним… и вся на небеси, на земли и преисподней состоит Его хотением, советом Отчим и благоволением Святого Духа». Это Высшая власть налагает Свою волю и на государственное «строение», устанавливает и царскую власть.

Ересь манихейская, кстати, и есть тот самый принцип отделения Церкви от государства, за который ратовали «западники» в России.

Права верховной власти в понятиях Грозного определяются христианской идеей подчинения подданных. Этим дается и широта власти, в этом же и ее пределы (ибо пределы есть и для Грозного). Но в указанных границах безусловное повиновение царю как обязанность, предписанная верой, входит в круг благочестия христианского. Если царь поступает жестоко или даже несправедливо, это его грех. Но это не увольняет подданных от обязанности повиновения. Если даже Курбский и прав, порицая Ивана как человека, то от этого еще не получает права не повиноваться Божественному закону: «Не мни, праведно на человека возъярився. Богу приразиться: ино бы человеческое есть, аще и порфиру носить, ино же божественное». Поэтому Курбский своим поступком свою «душу погубил». «Если ты праведен и благочестив, - говорит царь, - то почему же ты не захотел от меня, строптивого владыки, пострадать и наследовать венец жизни?» Зачем «не приревновал еси благочестия» раба твоего Васьки Шибанова, который предпочел погибнуть в муках за господина своего?

Противоположение нашего принципа верховной власти и европейского вообще неоднократно заметно у Ивана и помимо полемики с Курбским… Он ясно понимает, что представляет собой иной высший принцип. Если бы у вас, говорил он шведскому королю, было совершенное королевство, то отцу твоему архиепископ и советники, и вся земля в товарищах не были бы. Он ядовито замечает, что шведский король «точно староста в волости», показывая полное понимание, что этот «несовершенный» король представляет в сущности демократическое начало. Так и у нас, говорит царь, «наместники новгородские люди великие», но все-таки «холоп государю не брат», а потому шведский король должен бы сноситься не с государем, а с наместниками. Такие же комплименты Грозный делает и Стефану Баторию, замечая послам: «Государю вашему Стефану в равном братстве с нами быть не пригоже». В самую даже крутую для себя минуту Иван гордо выставляет Стефану превосходство своего принципа: «Мы, смиренный Иоанн, царь и великий князь всея Руси, по Божьему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению». Как мы видели выше, представители власти европейских соседей для Ивана суть представители идеи «безбожной», т. е. руководимой не Божественными повелениями, а теми человеческими соображениями, которые побуждают крестьян выбирать старосту в волости.

Вся суть царской власти, наоборот, в том, что она не есть избранная, не представляет власти народной, а нечто высшее, признаваемое над собой народом, если он «не безбожен». Иван напоминает Курбскому, что «Богом цари царствуют и сильные пишут правду». На упрек Курбского, что он «погубил сильных во Израиле», Иоанн объясняет ему, что сильные во Израиле - совсем не там, где полагает их представитель аристократического начала «лучших людей». Земля, говорит Иван, «правится Божиим милосердием и Пречистыя Богородицы милостью и всех святых молитвами и родителей наших благословением, и последи нами, государями своими, а не судьями и воеводами и еже ипаты и стратиги».

Не от народа, а от Божией милости к народу идет, стало быть, царское самодержавие. Иван так и объясняет: «…Самодержавие Божиим изволением… началось от Владимира Святого, Владимира Мономаха и так далее и через ряд государей, - говорит он, - даже дойде и до нас смиренных скипетродержавие Русского Царства…»

Царская власть дана для поощрения добрых и кары злых. Поэтому царь не может отличаться только одной кротостью. «Овых милуйте рассуждающе, овых страхом спасайте», - говорит Грозный. «Всегда царям подобает быть обозрительными: овогда кротчайшим, овогда же ярым: ко благим убо милость и кротость, ко злым же ярость и мучение: аще ли сего не имеет - несть царь!» Обязанности царя нельзя мерить меркой частного человека. Иное дело свою душу спасать, иное же «о многих душах и телесах пещися». Нужно различать условия. Жизнь для личного спасения - это «постническое житие», когда человек ни о чем материальном не заботится и может быть кроток, как агнец. Но в общественной жизни это уже невозможно. Даже святители, по монашескому чину лично отрекшиеся от мира, для других обязаны иметь строение, попечение и наказание. Но святительское запрещение - по преимуществу нравственное. «Царское же управление (требует) страха, запрещения и обуздания, и конечного запрещения» ввиду «безумия злейшего человеков лукавых».

Власть столь важная должна быть едина и неограниченна. Если управляемые будут не под единою властью, то хотя бы они в отдельности были храбры и разумны, общее правление окажется «подобно женскому безумию». Царская власть не может быть ограничиваема даже святительской…

Еще более вредно ограничение царской власти аристократией. Царь по личному опыту обрисовывает бедствия, нестроения и мятежи, порождаемые боярским самовластием. Расхитив царскую казну, самовластники, говорит он, набросились и на народ: «Горчайшим мучением имения в селах живущих пограбили…»

Положить предел этому хищничеству может лишь самодержавие. Однако же эта неограниченная политическая власть имеет, как мы выше заметили, пределы. Она ограничивается своим собственным принципом…

Ответственность царя - перед Богом, нравственная, впрочем, для верующего вполне реальная, ибо Божия сила и наказание сильнее царского. На земле же перед подданными царь не дает ответа. «Доселе русские владетели не допрашиваемы были… ни от кого, но вольны были своих подвластных жаловать и казнить, а не судились с ними ни перед кем».

Т. о., восстановление монархии требует восстановления истинного христианского мировоззрения, т. е. совершенно реального ощущения Промысла Божия в земных делах. Само собою разумеется, что никакого разговора об отделении Церкви от государства здесь и быть не может. Наоборот, именно Церковь должна следить за тем, чтобы нравственные устои постоянно поддерживались и соблюдались. Именно Церковь должна заниматься воспитанием граждан. И именно Церковь должна быть верховным нравственным авторитетом во всех вопросах.

Поэтому вопроса о восстановлении монархии, строго говоря, нет. Есть вопрос о восстановлении Православия в будущей России. Для истинно верующего христианина монархическая форма правления является сама собой разумеющейся. Религиозное миросозерцание нации порождает инстинктивное стремление к истинно монархической власти, и тот же инстинкт подсказывает в общих чертах многие необходимые для монархического строения истины.

Для верующего понятно, что только реальная связь с Божеством способна дать силу жить нравственным идеалам. Как бы то ни было, в исторической действительности всеобъемлющий идеал, способный объединять все цели, все стороны жизни на почве нравственной, человечество находило именно в религии. Те или иные религиозные концепции, точно так же как те или иные настроения религиозного сознания, могущественно влияют на общественную и политическую жизнь (несмотря на все попытки «отделить» Церковь от государства).

Отсюда ясно, что наиболее твердую почву для монархии дает именно христианство.

В самом деле, власть монарха возможна лишь при народном признании. Но, будучи связана с Высшей Силой, она является представительницей не народа, а той Высшей Силы, из которой вытекает нравственный идеал. Признавать верховное господство этого идеала нация может лишь тогда, когда верит в его абсолютное значение, а стало быть, возводит его к абсолютному личному началу, т. е. Божеству. Проистекая из человеческих сфер, идеал не был бы абсолютен; проистекая не из личного источника, не мог бы быть нравственным. Т. о., подчиняя свою жизнь нравственному идеалу, нация, собственно, желает себя подчинить Божественному руководству, ищет верховной власти Божественной.

Это и есть то необходимое условие, при котором единоличная власть способна перерастать значение уполномоченной и становится верховной, уполномоченной от Божества, а поэтому не только совершенно независимой от людей, но выше всякой человеческой власти.

Именно уже значительно потускневшее религиозное сознание дало место и той теории абсолютизма, по которой народ будто бы отрекается от своей власти в пользу монарха. В действительности это идея не монархии, а цесаризма, вечной диктатуры, т.е. в основе идея демократическая. По идее монархической народ вовсе ни от чего своего не отказывается, а лишь проникнут сознанием, что верховная власть, по существу, принадлежит не ему, а той Высшей Силе, которая указывает цели жизни человеческой. Народу не от чего отказываться, он просто признает власть Бога и тот факт, что в государственных отношениях она вручается монарху не народом, а Божественной волей. При таком понимании власть монарха не есть народная, не из народной власти истекает и не народную волю призвана выражать. Но, с другой стороны, эта власть существует не для самой себя, как это может случиться при абсолютизме, но для народа, для исполнения миссии, свыше указанной. Т. о., монархическая власть составляет служение, а не привилегию.

Настоящая монархия этой своей отвлеченностью от народной власти и народной воли и в то же время своей подчиненностью народной вере, народному духу, народному идеалу именно и приобретает способность быть властью верховной.

протоиерей Георгий Митрофанов

Последнее десятилетие в нашей церковной жизни стало временем, когда после 70 лет гонений и официального безмолвия на тему государственного развития России церковная иерархия и широкие круги православной общественности получили наконец возможность открыто обсуждать вопросы, касающиеся перспективы возрождения русской православной государственности. Среди подчас весьма разнообразных суждений, высказанных по данным вопросам, безусловно преобладающей следует признать точку зрения, согласно которой подлинное возрождение русской государственности связывается с восстановлением в нашей стране неограниченной самодержавной власти православного государя. При этом в качестве образцов подобной системы государственной власти предлагаются преимущественно царствования государей допетровского периода российской истории, от Алексея Михайловича до Ивана Грозного.

Самодержавная монархия как атрибут православия

Сторонники данной точки зрения предлагают в качестве непреложной «аксиомы религиозного опыта» утверждение, что лишь существование православной самодержавной монархии делает возможной полноценную церковную жизнь в истории любого православного народа. Более того, монархическое государство является неотъемлемым атрибутом православной церковной жизни во все времена, ибо лишь подобное государство способно стать гарантом сохранения и торжества Православной Церкви в этом мире. Как утверждает один из последних манифестов сторонников рассматриваемой точки зрения с весьма характерным названием «Государственный катехизис»: «Единая Христова имеет две основные функции: внутреннюю, сакрально-евхаристическую… и внешнюю — осуществление отношений с миром, во зле лежащим… Для исполнения первой задачи Церкви учреждена в ней иерархия клира, или священства, возглавляет которую епископ… а для осуществления второй учреждена в Церкви иерархия мирян, или царство, которую возглавляет внешний епископ Церкви — помазанник Божий».

Однако политическая жизнь современной России с суровой очевидностью демонстрирует почти полное отсутствие в ней не только сколько-нибудь заметных политических движений и партий, но и сколько-нибудь влиятельных политических деятелей, которые бы сочли необходимым начертать на своих знаменах в качестве основополагающего лозунг возрождения русской православной монархической государственности. В результате значительная часть современных православных христиан России начинает воспринимать общественно-политическую жизнь страны как сферу, окончательно отчужденную от Православной Церкви, как сферу, в которой православный христианин не может достичь успеха, оставаясь верным своим религиозным убеждениям. Тем самым и без того секуляризированная, потрясающая невежеством своих представлений о Церкви общественно-политическая жизнь России окончательно отдается на откуп политикам, настроенным религиозно индифферентно, а подчас и антицерковно, в то время как большинство православных христиан продолжают уже более 10 лет ожидать очередного государственно-политического чуда в виде дарования России православного государя.

При этом меньшая, хотя и весьма активная часть православной общественности в поисках каких-нибудь «православнообразных» политических сил идет на самые причудливые, практически бесплодные и нравственно кощунственные соглашения с теми, кто и сейчас продолжает объявлять себя продолжателем идей русского коммунизма, поправшего Святую Русь. В политическом лексиконе современной России появилось такое одновременно бессмысленное и безнравственное понятие, как «православный сталинизм». Предметом серьезного обсуждения некоторых клириков и мирян становится брошюра коммунистического вождя Геннадия Зюганова «Вера и верность», спекулирующая на историческом невежестве наших современников и поражающая своим принципиальным бесстыдством по отношению к Русской Православной Церкви и российской монархической государственности, которым смеет воздавать дань уважения главный продолжатель дела Ленина, Троцкого и Сталина, столь потрудившихся над разрушением Церкви и уничтожением монархии.

Византийская модель

Столь печальное сочетание идейного бесплодия и мировоззренческой бессмыслицы в позиции широких кругов православной общественности, так и не сумевшей современно сформулировать и начать проводить в жизнь общественно-политическую позицию Русской Православной Церкви, в числе различных причин для своего объяснения имеет широко распространившийся в церковной среде религиозно-политический миф о якобы извечно существовавшей в земной истории и благословленной свыше монархической государственности, благодаря которой и стало возможно утверждение в мире православном Церкви. Отсутствие реальных перспектив появления системы монархической государственности в современной России мировоззренчески дезориентирует и парализует волю многих русских православных христиан, превращает их в политических неудачников и прожектеров, находящихся на обочине общественной жизни современной России.

Для подобной категории общественности с наличием в России православного государя начинает нерасторжимо связываться не только возможность возрождения традиционной государственной жизни в России, но и перспектива дальнейшего сохранения Православной Церкви в нашей стране. И чем менее реальным представляется им появление у нас православного самодержца, тем более распространяется ими другой искусительный миф русского религиозного сознания о «России перед вторым пришествием», ибо ведь не может же существовать в России без царя. Соблазн социально-политического утопизма, ввергнувший Россию в катастрофу 1917 г., в настоящее время уступил место соблазну религиозно-политического утопизма, парализующему волю православных христиан современной России и лишающему их столь необходимой на пороге третьего тысячелетия христианской эры духовно-исторической трезвости.

Нашим православным современникам подчас кажется, что действительно уникальная, просуществовавшая почти полтора тысячелетия византийская цивилизация смогла создать законченную, на все времена универсальную систему церковно-государственных отношений, которая может быть воспроизведена в церковно-политической жизни каждого православного народа в любую историческую эпоху. А между тем реальные факты истории Православной Церкви в Византийской империи являют нам исполненную глубоких внутренних конфликтов картину трудно, а подчас и поверхностно оцерковлявшейся монархической государственности в медленно, но искренне и глубоко воцерковлявшемся византийском обществе. Первые христианские государи в Византии еще продолжали носить языческий титул верховного жреца, и только в середине V века произошла первая коронация византийского императора как православного царя. Среди почти 80 византийских государей были лишь 12 святых, но почти столько же императоров оказывались вплоть до Х века покровителями многих сотрясавших Православную Церковь ересей — от арианства до иконоборчества. Только в Х веке власть византийских императоров стала освящаться миропомазанием, что не помешало некоторым миропомазанным на царство государям дважды навязывать Православной Церкви унию с папским Римом.

Имея перед собой тысячелетнюю монархическую государственность, персонифицированную в личностях византийских императоров, православная церковная иерархия всегда стремилась не к утопическому идеалу оцерковленного государства, но уповала на воцерковление личностей конкретных государей. Формулируя учение о симфонии патриаршей и императорской властей в строгих богословских понятиях и ярких художественных образах византийской духовной культуры, православные иерархи настаивали на том, что христианский государь, наделенный огромными полномочиями в области государственной жизни, в вопросах духовных должен выступать как смиренный сын Церкви. Его отношение к Патриарху — это отношение духовного чада к духовному отцу. Без каких-либо формальных обязательств православный государь должен принимать Божью волю, выраженную через благословение церковных соборов и православного первосвятителя, как основополагающее указание для своей государственной деятельности. В подчеркнутом нежелании православной иерархии формальными, имеющими законодательную силу соглашениями обязывать императоров исполнять волю патриархов и включать императорскую власть в систему канонических отношений Церкви проявлялось всегда присущее православной иерархии ясное осознание непереходимой грани между Царством Небесным и царством земным, онтологической несопоставимости Церкви и государства.

Весьма показательно, что, сколь бы высоко ни превозносилась императорская власть в соборных посланиях или проповедях византийских церковных иерархов, идея православной монархической государственности так никогда и не приобрела формы соборно принятого общеобязательного догматического учения Церкви. Как бы ни стремилось византийское государственное законодательство начиная с VI новеллы Юстиниана интегрировать в церковную жизнь монархическую государственность как нечто сопоставимое по своей природе с церковной иерархией, церковные каноны так никогда и не обосновали статуса царя-помазанника в церковной жизни. «Что бы ты не говорил, что Церковь стоит твердо по причине мира с царями. Бог попустил ей терпеть гонения тогда, когда она была меньше и, казалось, слабее; да познаешь из этого, что и нынешняя твердость ее зависит не от мира с царями, а от силы Божией». Так еще на заре православной государственности в Византии св. определял место монархии в церковной жизни. И этому взгляду великого отца Церкви старалась сохранить верность последующая святоотеческая богословская традиция Византии, несмотря на все безусловные исторические заслуги многих византийских государей перед Православной Церковью.

Просуществовавшая почти тысячу лет православная византийская монархия явилась уникальным опытом сосуществования древней европейской монархической государственности и непревзойденных по своему духовному вкладу в историю христианского мира Поместных Церквей православного Востока. Однако подобно ветхозаветной монархии власть византийских императоров не смогла в полной мере исполнить свою миссию «удерживающего» по отношению к враждебным Православной Церкви монархиям иноверного Востока, веками разрушавшим могущество Византийской империи. Ушедшая более 500 лет назад вместе с Византийской империей в историческое прошлое, православная монархическая государственность византийского типа оказалась трудно воспроизводимой в последующей истории государств других православных народов.

Москва как второй Вавилон

Наиболее последовательно и продолжительно византийский опыт созидания православной монархической государственности в качестве обязательной составляющей жизни Православной Церкви имел место в истории России. Однако и в русской истории симфония государственной и церковной властей оставалась скорее идеалом, нежели реальностью, и чаемое русскими православными подвижниками Царство Небесное мало походило на созидавшееся русскими государями царство земное. Весьма драматично сложившиеся обстоятельства русской истории, включавшие в себя трехвековой период удельной раздробленности и двухвековое монгольское завоевание, не позволили сформироваться на Руси системе монархической государственности византийского типа в первые 500 лет после крещения Руси. Впрочем, именно на этот пятисотлетний период отсутствия на Руси власти православных самодержцев приходятся все святые русские государи, среди которых значительное место занимают князья-страстотерпцы, составляющие характерный именно для Русской Православной Церкви тип святости. Содержание подвига князей-страстотерпцев прежде всего составляет безвинная смерть, принимавшаяся подвижниками с христианским смирением, подчас без всякой связи с исполнением ими их государственных обязанностей. В почитании именно такого рода подвижничества своих государей, начавшегося с первых прославленных в Русской Православной Церкви святых князей Бориса и Глеба, выразилось очень характерное для русского церковного сознания ощущение несовершенства царства земного по его природе, когда именно в отвержении себя от жизни, а значит, и от власти праведный государь прежде всего и может стяжать себе венец православного святого.

Лишь на рубеже XV -XVI веков в русской истории появляется первый коронованный по византийскому чину князь Дмитрий, внук Ивана III , которому так и не суждено было вступить на престол русского самодержца, как стали именовать себя великие московские князья во второй половине XV века. И только в 1547 г. на русском троне оказался коронованный, хотя и не удостоившийся миропомазания царь Иван Грозный. Его противоречивое правление, исполненное блистательных побед и страшных преступлений, создавшее в русской истории прецедент пролития православным царем крови православных святых, как будто отразило в себе преимущественно теневые стороны византийской монархической государственности и сделало Москву более похожей на второй Вавилон, нежели на Третий Рим. Первый же миропомазанный на царство русский православный государь Федор Иоаннович лишь драматично завершил правление династии Рюриковичей и ознаменовал своей ранней кончиной начало страшных 15 лет Смутного времени, когда так и не состоявшаяся в России к XVII веку величественная византийская симфония царской и патриаршей властей, казалось, окончательно была заглушена зловещей холопско-боярской какофонией государей-самозванцев в лице Лжедмитрия I и государей-временщиков в лице князя Василия Шуйского. Всегда смиренномудро уклонявшаяся от блистательного и кровавого бремени государственной власти русская церковная иерархия на этот раз в лице св. Патриарха Гермогена спасла российскую монархическую государственность и выстрадала мученической смертью своего первосвятителя Земский Собор 1613 г., избравший на царство юного Михаила Федоровича Романова. Исполненные великого смятения и потерявшие надежду на пребывавшую в разрухе государственную власть, члены Земского Собора попытались защитить юного царя и его потомков авторитетом власти церковной и, не будучи церковным Собором и не имея на то канонических прав, все же приняли грамоту с церковным отлучением всех, кто отречется от государей их новой династии.

Русская монархическая государственность

В период правления первых самодержцев из династии Романовых Русская Православная Церковь и русская монархическая государственность, казалось, как никогда близко подошли к воплощению идеала симфонии патриаршей и царской властей. Однако исполненный тяжелейших внешних испытаний и разносторонних внутренних противоречий XVII век не позволил даже одному из наиболее благочестивых русских государей, царю Алексею Михайловичу, надлежащим образом исполнить миссию «верховного ктитора» Церкви, спасшей монархическую государственность в России в годы Смутного времени. Самый выдающийся в XVII веке после св. Патриарха Гермогена первосвятитель был отправлен по воле царя Алексея Михайловича Большим Московским Собором 1666-1667 гг. в заточение. Исправление богослужебных книг и обрядовая реформа переросли во многом благодаря вмешательству в церковную жизнь царей Алексея Михайловича и Федора Алексеевича в разрушительный старообрядческий раскол, когда впервые в русской истории кровавое гонение православной монархической власти обрушилось на поборников древнерусского православного благочестия.

Представляющийся сейчас периодом некоей церковно-государственной идиллии XVII век завершился правлением государя Петра Великого, который не только окончательно отказался от византийского идеала симфонии патриаршей и царской властей, но и дерзнул разрушить каноническое устройство высшего церковного управления, упразднив, как оказалось, более чем на 200 лет церковные соборы и патриаршество. Стремясь превратить русскую церковную иерархию в инструмент, послушный воле лишь царства земного, воплощенного в российском самодержце, Петр Великий законодательно подчинил Церковь самодержавным государям, несмотря на свое помазанничество на царство, все же остававшимся мирянами. Впоследствии определив в Основных законах Российской империи место императора как «верховного защитника и хранителя догматов православной веры», синодальная система попыталась как будто окончательно перенести догматическую жизнь Церкви из царства Бога в царство кесаря.

Граничившие с кощунством коронации императриц Анны Иоанновны, Елизаветы Петровны и Екатерины Великой, когда миропомазанных на царство государынь вводили царскими вратами в алтарь и причащали по царскому чину у св. Престола, лишь подчеркивали чуждость синодальной системы не только литургической, но и канонической традициям Православной Церкви. Вошедшее в анналы истории Российского государства как «блистательный век» царствование Екатерины Великой в русской церковной истории стало периодом имущественного опустошения церковной иерархии, административного гонения на монастырское монашество, социального унижения православного духовенства и глубокой секуляризации русской духовной культуры.

Лишь открывшийся коротким, но благодетельным для Церкви царствованием императора Павла I XIX век оказался периодом медленного, подчас непоследовательного возвращения русской самодержавной монархии к исконным традициям православной монархической государственности. И все же омраченный двумя цареубийствами и трудными поисками места Российской империи в секуляризовавшейся Европе XIX век не стал временем отрешения российских государей от соблазна оставаться защитниками и хранителями догматов православной веры. И только последний российский император Николай II глубоко осознал духовную ложь синодальной системы подчинения царства Бога царству кесаря и предпринял впервые за 200 лет конкретные меры для восстановления в Русской Православной Церкви власти Поместного Собора и Патриарха, а значит, и для возрождения в русской государственной жизни реальной, а не формальной православной монархической власти. Необъятность задач, стоявших перед Россией в период царствования императора Николая II , когда социально-экономическая и общественно-политическая модернизация страны должна была сочетаться с сохранением традиционных устоев ее духовно-исторического бытия, не позволила последнему самодержцу восстановить каноническое высшее церковное управление. И уже не при исполненном высокого личного благочестия государе Николае II , а при приверженном к безликому религиозному индифферентизму Временном правительстве Русской Православной Церкви удалось созвать Поместный Собор и в условиях начинавшейся Гражданской войны восстановить патриаршество.

Новая симфония Церкви и общества

Завершившее 930-летнюю эпоху христианской государственности и 370-летний период церковно коронованной самодержавной власти в России царствование императора Николая II , принявшего со своей венценосной «малой церковью» страстотерпческую кончину, через подвиг страстотерпчества своих государей как будто напомнило русскому православному народу, что не в утверждении земного царства может приходить в этот мир царство Небесное, что и через отречение от царской власти, и через отвержение от земной жизни может стяжаться венец церковной святости, венец Царства не от мира сего. Подобно своей предшественнице монархии византийской, монархия российская ушла в историческое прошлое, оставив своим бывшим подданным Православную Церковь, государственно не защищенную и богоборцами гонимую. Однако утверждавшая себя в человеческой истории не внешним покровительством многочисленных земных, хотя бы и православных государей, но благодатным попечением своего единственного Божественного Основателя — Иисуса Христа Православная Церковь продолжает жить в мире, в котором уже нет, а возможно, и никогда не будет ни одного православного монарха.

Из двух основных, известных еще с дохристианских времен форм государственной власти — монархии и республики — человечество в своем подавляющем большинстве предпочло республиканское государство. Конечно, республики новейшего времени во многом отличаются от античных демократий. Подавляющему большинству современных республиканских государственных деятелей уже не приходит в голову считать волеизъявление своих избирателей или постановления своих парламентов отзвуками гласа языческих богов или проявлением христианского Божественного Промысла. Тенденция к максимальной секуляризации государственной жизни вплоть до отделения в христианских странах Церкви от государства уже давно стала господствующим настроением мировой политической элиты. И если двухтысячелетний опыт Церкви во взаимоотношениях с оцерковлявшимися монархиями определенно продемонстрировал невозможность даже для православных монархий исторически органично и канонически безупречно войти в полноту церковной жизни, тем меньше должно оставаться иллюзий относительно возможности оцерковления секуляризованных республиканских государств.

Русская Православная Церковь, подобно всем остальным Поместным Православным Церквам, должна осуществлять свое служение в настоящее время, имея дело с современным секуляризованным государством по своим юридическим формам республиканским, по своему политическому содержанию в лучшем случае демократическим, а в худшем — тоталитарным, по своим духовным устремлениям в лучшем случае религиозно индифферентным, а в худшем — атеистическим. Как же совместить эту современную реальную политику с распространенным в широких кругах церковной общественности предрассудком о том, что Православная Церковь может в полной мере осуществлять свое служение лишь в православном монархическом государстве, и с реальным историческим опытом церковной иерархии, испытавшей после падения православных монархий в различных странах в основном государственную политику скрытых гонений или открытых репрессий?

«Какую вредную подрывную работу при борьбе за престиж церкви и христианства, — писал выдающийся церковный историк и общественный деятель , — производят те из христиан с непросвещенным сознанием, которые продолжают понимать задачи христианского государства в наше время как задачи возврата к исторически закономерно исчезнувшему строю старых патриархальных государств». Действительно, лишь прекращение «увязывания» церковной жизни с той или иной исторически преходящей формой организации государственной власти, в том числе и со столь привычной для христиан православной монархией, может позволить Церкви в современных условиях выйти из той общественно-политической резервации, в которой ее пытаются оставить как обращенные в безбожное будущее секуляризованные государственные деятели, так и обращенные к теократическим утопиям прошлого фундаменталистские круги церковной общественности.

Важнейшей тенденцией в деятельности еще только складывающегося в России современного правового государства наряду с секуляризацией всех сторон государственной жизни является стремление делегировать гражданскому обществу значительную часть своих управленческих функций. Именно гражданское общество с развитой инфраструктурой своих многочисленных политических, благотворительных и просветительских организаций станет важнейшим субъектом исторической жизни XXI века. Поэтому именно в воспитании православно верующих и патриотически мыслящих членов этого гражданского общества должно заключаться основное направление миссионерско-просветительской деятельности Церкви в современном мире. «Мы… не можем не разделять искреннего плача православных русских сердец об утрате миропомазанного защитника церкви, главы православного народа, — писал Карташев в своей замечательной книге «Воссоздание святой Руси». — Во всяком случае, нам не по пути с политиками, садистически забивающими колы в могилу православного царства. Но мы не впадаем и в апокалиптический пессимизм. Не останавливаемся на одной защитной позиции… Церковь не лишена средств для теократического влияния на жизнь. Она имеет для выполнения этой задачи новых союзников — силы общественности… Особенно ценно в этой новой симфонии Церкви с обществом то, что она сохраняет свою внешнюю и внутреннюю свободу — залог ее теократической силы. А наше время неотступно призывает Церковь к ее подлинно теократической интервенции в жгучие вопросы современности, со всей силой ее свободного от государственной зависимости авторитета».