В последние годы в Российской печати, в том числе во вполне солидных и давно известных журналах и изданиях, например философских, таких как "Вопросы философии" и других (ранее защищавших так называемый материализм), религиозная и мистическая тематика начинает завоевывать себе вполне заметное "место под солнцем". Так, в "Вопросах философии" были опубликованы статьи о "Розе Мира" Даниила Андреева, в качестве другого примера приведем и нашу статью - во втором выпуске "Вестника Российского Философского Общества" за 2002 год была опубликована краткая обзорная статья об эзотерической традиции в России , и такие примеры можно продолжать перечислять долго. И все же, несмотря на это, довольно большое, количество публикаций, мистический способ познания (и вытекающее из него мировоззрение), явно нуждается в дополнительных объяснениях и пояснениях, и особенно в сравнении с научным способом (подходом). Причем такое разъяснение, как мне кажется, необходимо как для большинства представителей науки (сюда можно отнести и философов), так и для многих представителей религии, эзотерических дисциплин и т.п. Многие, как с той, так и с другой стороны, уверены, что их подходы разделяет непроходимая пропасть. С моей точки зрения, такой непроходимой пропасти нет, и это основная мысль данной статьи. Фактически, и в рамках так называемого рационального подхода (науки), и в рамках иррационального (религии, мистики, ясновидения и т. п.), довольно часто пользуются методами "противной" стороны. По ряду причин я ограничусь лишь тезисным изложением соответствующих аргументов, но надеюсь, что и такое рассмотрение окажется небесполезным.
Источники знаний - "Божественное или человеческое?"
С эзотерической точки зрения, многие научные открытия зарождаются не в ограниченном объеме личностного разума, а приходят, так сказать, извне (говоря языком оккультистов, "по определенному каналу", или, в терминологии мистиков, в результате "озарения"). Разумеется, человек должен обладать потенциальной возможностью восприятия этих знаний. При этом интеллект как таковой важен, но одного интеллекта мало, как показывают достаточно многочисленные примеры очень умных, но неуспешных в науке людей. Знания о материальном мире, уже осознанные духовными планетарными иерархиями (говоря общо - "Разумом планеты"), могут быть затем восприняты и конкретизированы отдельными выдающимися людьми. Этот процесс, в своей исходной основе, не так уж сильно отличается от получения знаний пророками и ясновидцами. Разница, конечно, есть, и она особенно явно проявляется в способе конкретизации полученных интуитивных знаний. Например, у так называемых "яснослышаших" может быть использована специальным образом настроенная способность сразу формулировать полученные знания в виде текста. (Д. Андреев, в частности, достаточно подробно описывал, как именно он получал знания, изложенные в "Розе Мира" ). В то же время ученые, например, представители естественных наук, свое интуитивное знание должны в конце концов оформить в виде теорий с использованием математических формул. Этот процесс, также как и дальнейшая практическая апробация и уточнение полученных знаний, тоже может быть вполне творческим процессом, и, более того, может опять-таки включать в себя частичное взаимодействие с определенной областью сверхличностного разума планеты. Очень многие мои коллеги-физики, "материалисты" или агностики, прочтя этот текст, наверное, могут сказать - ну нет у нас никакого такого "канала", просто достаточно развита интуиция и интеллект достаточно силен. На самом деле канал связи у многих есть, но он работает на вне-сознательном уровне. И в любом случае интуиция и творчество - явления, которые никак не могут быть сведены (редуцированы) к механике белковых тел. С этим утверждением, пожалуй, согласятся многие и найдется не так мало людей, которым близка мысль о "божественном" происхождении интуиции и творчества. Как показывает практика, гораздо сложнее признать существование совершенно конкретных инстанций тонкого (божественного) плана, существующих в реально-материальных, но не обычных физических измерениях, обладающих разумом, волей, находящихся в определенных взаимодействиях с людьми (так, как это все описано, например, у Д. Андреева). Здесь, конечно, есть большая сложность для стандартного научного подхода. Одна из проблем в том, что есть очень мало людей, которые готовы ответственно заявить, что они воспринимают реальность Ангелов, Стихиалий и т.д. И все же сам по себе этот факт отнюдь не является препятствием. Число людей, непосредственно воспринимающих отдельные электроны, вообще равно нулю, но также равно нулю и число образованных людей, которые бы заявили, что они не верят в существование электронов, и вообще это выдумки горстки ученых.
Эпистемология (Достоверность).
Итак, тут дело не только в том, что число людей непосредственно воспринимающих "тонкую" реальность невелико. Их, пожалуй, больше, чем людей, которые в состоянии внятно и убедительно объяснить и экспериментально доказать, что электроны или протоны (а тем более нейтрино) существуют. Дело также и в том, что метафизика, объемлющая явления тонкого плана (духовного мира), не так хорошо выстроена, как, например, физика. В частности, нет такой общепринятой метафизической концепции, которую разделяли бы представители всех религий, оккультные исследователи всех стран, групп населения и т.п. В то же время внутри отдельных учений или групп людей существуют сложившиеся системы убеждений, подтвержденные практическим опытом (например, магическим или целительским), и для них реальность "потусторонняя", "иноматериальная" - это столь же основательный факт, как и реальность общепринятая, которую мы воспринимаем обычными органами чувств. Разумеется, эти системы представлений имеют самую различную степень адекватности (так же как и наши системы представлений об обычном физическом мире). В серьезных традициях проблема достоверности мистического опыта занимает важное место. В христианстве, например, есть очень важное понятие "духовной прелести", описывающее возможную иллюзорность восприятия духовной реальности. Кроме того, в различных христианских конфессиях принято в целом по-разному относиться к самой возможности мистического опыта и восприятия. Одно из различий в догматике христианских конфессий состоит в том, что протестанты считают, что во время молитвы Христос присутствует лишь в идеальном смысле, в то время как католики и православные считают, что это Присутствие реально (см. Евангелие от Матфея 18, 20 - "ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них"). Именно в Православии и Католицизме (Церкви Ортодоксальной и Церкви Вселенской) поддерживается "магическая", "чудесная" сторона жизни, как на уровне веры, так и на уровне практических действий. Вместе с тем, и в науке, в свою очередь, присутствует элемент "веры" (правда слово "вера" здесь означает обычную уверенность, мы не имеем ввиду веру религиозную, которая предполагает еще и особое душевное состояние восприимчивости к взаимодействию с Высшими Иерархиями). Все системы наших представлений, и физических, и метафизических, основаны, в конечном счете, на опыте и уверенности (опять же подтвержденной опытом), что мир достаточно устойчив и законы, управляющие основными явлениями, основные закономерности неизменны или почти неизменны во времени. Это дает нам время узнать эти закономерности и успеть ими практически воспользоваться. Но ничто не дает нам гарантий того, что, например, гравитационная постоянная завтра внезапно не изменится. Физики просто этот день назовут "днем X" или еще как-нибудь и начнут строить новые теории и т.д.
Воспроизводимость и уникальность
Еще один из моментов, который до некоторой степени различает два подхода в, так сказать, методике познания - это воспроизводимость явлений. Воспроизводимость и повторяемость фактов - один из важных принципов в науке. Брайан Джозефсон, лауреат Нобелевской премии по физике, высказывает мнение , что в науке о живом, в отличии от физики, важную роль играют единичные факты, которые нельзя воспроизвести по желанию (и, кроме того, биология и вообще наука о живом является дополнительной (термин Н. Бора) к физике и вовсе из нее не выводится). Хотя мы и согласны с этой точкой зрения, но хотим отметить, что в тех случаях, когда это возможно, воспроизводимость феноменов использовалась для верификации и оккультных или мистических феноменов. Скажем, то, что Благодатный Огонь нисходит каждый год во время Православной Пасхи уже много столетий подряд, а сбои в этом явлении если и происходили, то отнюдь не случайно, несомненно, убеждает людей в реальности мистических, чудесных явлений (и активно используется духовенством в проповеднической деятельности). Что касается убедительности единичных фактов, то очень просто дело обстоит, например, с целительством. Одного единственного исцеления от тяжелой болезни, перед которой оказались бессильны обычные врачи (аллопаты, хирурги), достаточно, чтобы выздоровевший человек и его близкие поверили в реальность действий целителя. Те, кого произошедшее лично никак не затрагивало, разумеется, могут скептично сообщить "о чисто внутренних резервах" организма и т. д. С другой стороны, деятельность систематически практикующего целителя можно, конечно, описать и статистически и по результатом оценить, насколько велики его способности.
Взгляд пешехода
Научные и "ясновидческие" явления имеют нечто общее не только с точки зрения специалиста, но и с точки зрения "пешехода". Действительно, для нормального человека (даже с высшим образованием) процесс построения теории или, так сказать, "выдумывания" новой формулы - это процесс абсолютно загадочный и мистический. Он находится за пределами не только практического опыта, но и понимания (надо заметить, что и для самих ученых в том, что написанное на бумаге предсказание действительно, как потом выясняется, описывает реальность, есть какой-то оттенок мистики). И только практические успехи техники и других побочных продуктов научного исследования как-то убеждают людей, далеких от науки, в реальности таковой. Поэтому люди вне науки могут только принять на веру утверждения ученых, а по практическим успехам убедиться, что в целом здание наука + техника достаточно добротно отстроено. Очень подробно о принятии на веру научных утверждений написано у М.И. Штеренберга .
Физика - мистике
Физика как раздел метафизики играет важную роль не только как часть, описывающая материальный (физический) мир, но и как наука, существенно расширившая нашу ментальность. Можно сказать, что физика вышла за свои пределы и добыла знания не только о плотно-материальном, физическом мире, но и о более общих закономерностях, которые проявляют себя как в физическом мире, так и в иных мирах. Например, физика научила нас, что экспериментальное изучение объекта сопряжено с его изменением. Велико это изменение или пренебрежимо мало, зависит от объекта (например, квантовый он или классический), но оно есть всегда. Это изменило само представление об объективной реальности, которое базировалось на нашем повседневном опыте. Реальности метафизические, иноматериальные, также обладают специфической объективностью, в частности они зависимы от нашего восприятия, если оно выражено в практическом взаимодействии. То же, кстати, верно и для психологии.
Мистичность математики
Хотя математические закономерности частично выводятся из наблюдений за повседневными явлениями, есть математические объекты и закономерности которые не сводятся напрямую к таким наблюдениям (например, мнимые числа или неевклидовы геометрии, см. Е. Вигнер ). Логика и математика, и вообще законы человеческого мышления отражают некоторую самостоятельную объективную реальность, которая, в частности, способна описать (смоделировать) физический, но и не только физический мир. То есть мышление человека (в том числе, так сказать, "обычная" его часть, которую не принято классифицировать как связанную с чудесным, сверхъестественным, телепатическим и т. п.) находится в контакте с некоторой реальностью, которая не совпадает с обычным физическим миром. Таким образом, (на мой взгляд) можно утверждать, что даже наше "обычное" мышление не сводится лишь к обобщению впечатлений от внешнего обычно-материального мира.
О способах мышления
В дополнение к размышлениям о метафизической сути математики заметим следующее. Мысль (мыслеформу) можно рассматривать как относительно простую форму "магического пантакля", которая может преобразовывать различные субстанции, распутывать смыслы, разрешать парадоксы и т. п. Формула, математическая формула - это тот же "пантакль", еще одна его особая форма. Она позволяет устанавливать, узнавать, каков характер связи между различными объектами. Хороший художественный текст есть сложная мыслеформа (или, точнее, плотное выражение мыслеформы), неразделимая на части-формулы. Мышление и, в целом, работа сознания за пределами мыслеформ, обладает и возможностью работы с более тонкими объектами, чем пантакли (но все же похожими на них), и другими способами трансформирующего воздействия. В целом обычная работа сознания грубо может быть описана как построение модели, и последующего действия по программе - действие "руками человеческими". Более тонкие способы - это более прямое воздействие (с помощью "магического медиатора" - Зеркала) на объекты и субъекты, без промежуточного оформления в мыслеформы разных видов и уровней. Можно это назвать (чтобы иметь какое-то название) "интуитивным потоком". Проявленный в человеке, он сочетает в себе возможности обоих полушарий. Из этого интуитивного потока, несмотря на его непрерывность, может быть выделена дискретная порция знания, он может быть соотнесен с другими знаниями и т. д.
Живое, "сегодняшнее" знание
В обзоре была представлена система принципов (Фохат, Сознание, Время, Душа, Вещество, Энергия, Пространство), осознанная во время медитации О. Генерозовой, Г. Лесовиком и И. Ульрих (описана в книге И. В. Ульрих ). Эта система может показаться совсем не новой, поскольку в приведенном выше списке большинство принципов по своим названиям давно известны, до какой-то степени. Дело, однако, в том, что именно с этими живыми принципами происходит сейчас взаимодействие, происходит по-новому, и именно в таком виде "знание проявило себя" для определенной группы людей. При этом если и появляются вроде бы знакомые понятия (слова), они понимаются иначе, с новыми смыслами. Например, Принцип Пространства, согласно нашему пониманию, относится не только к "неживой" природе. Он порождает, в частности, Принцип Индивидуальности, и, видимо, следует полагать, что и Монады, есть его проявление. Фохат (термин, введенный Е.П. Блаватской) проявляет себя, по нашему мнению, во взаимодействии с областями (или можно сказать вторичными принципами), описанными у Е. И. Аноповойкак Зеркала. Аналогично можно разобрать все приведенные принципы и указать на совершенно новые аспекты их понимания и проявления в сегодняшней жизни. В разные времена вводились различные системы, наиболее подходящие для определенной практической работы. Именно востребованность для практики радикально отличает живое, "сегодняшнее" знание от просто умствования. Может показаться, что здесь просматривается явное отличие от "научного", "объективного" знания. Ничуть. Современные научные знания, неразрывно связанные с методами исследований (в том числе математическими), в точности ориентированы на современные же объекты исследования и сплошь и рядом актуализируются, например, полузабытые математические методы, которые, естественно, будучи вновь востребованными, развиваются дальше. Определенные описанные (в мистических текстах) объекты могут служить практическим объектом медитаций, а не являются выхолощенной абстракцией. Опять же и "обычные ученые" также могут "выходить" и "выходят" на такие реальные объекты. Можно также сказать, что есть понимание и его можно описывать, а есть Знание, или лучше сказать Живое Знание, и на него можно медитировать и в процессе получать дополнительное, новое знание "иррациональным" способом. Граница между этими понятиями довольно нечеткая, но она есть. И, образно говоря, Книга Жизни еще не закрыта, и новые знания продолжают приходить.
Еще аналогии
Чтобы описать дополнительные аналогии в научном и метафизическом (мистическом) познании, я позволю себе привести пример из собственной практики, когда новое знание приходит в виде интуитивно осознаваемого-ощущаемого сгустка. Для такого явления неплохо подходит термин Д. Андреева "чувствознание". Это похоже также на описания того, как, например, композиторам новое музыкальное произведение иногда приходит целиком, а не в виде последовательной развертки от начала к концу. В моей практике физика-теоретика таким способом знание приходило дважды. Впервые в таком виде мне пришло понимание причины неожиданно хорошего квантования сопротивления в квантовом баллистическом проводнике. Размышления над этой проблемой заняли всего две недели, затем пришло понимание, и затем вскоре появилась статья . Все другие мои работы были сделаны за гораздо больший срок и финальные результаты были получены по методу "догадок, проб и ошибок" (хотя были случаи, когда изначально основная идея сначала также ощущалась довольно цельно, только на интуитивном уровне, а потом уходило очень много времени на медленное превращение ее в оформленные мысли).
В более простых случаях возникает просто ощущение того, что ты что-то точно знаешь, вполне сформулированное в словах, например, "счет финального матча Бразилия-Германия будет 2-0". Не в таком ярком виде, но подобные мини-озарения, я уверен, происходят постоянно и практически у всех людей, но менее заметно, и в основном бессознательно. Именно эти проблески реального сознания помогают человеку справиться с алгоритмически неразрешимыми проблемами. Именно они отличают человека от машины, которая работает только по заданным алгоритмам. Но проблема неалгоритмичности человеческого мышления - это отдельная тема, выходящая за пределы нашей статьи. Можно порекомендовать тем, кто интересуется этим вопросом, книгу знаменитого математика и физика Роджера Пенроуза "Shadows of Mind" (Скоро, видимо, появится перевод этой книги на русский язык под названием "Тени Разума. В поисках недостающей науки о сознании." См. сайт издательства - http://www.rcd.ru).
(*) Так называмый "материализм", "идеализм" и промежуточные варианты.
Мы не можем здесь (да и не ставим перед собой такой цели) привести полную классификацию мировоззрений. Мы лишь бегло обозначим лишь несколько различных типов мировоззрения, тесно связанных со способами познания, мышления и жизни, и отчасти представляющих полярные точки зрения, которые мы обсуждаем - так сказать, "рационализм" и "иррационализм".
1. Крайний материализм - редукционизм
С этой точки зрения человек есть проявление чисто физического мира и все его особенности, включая психические, соответственно полностью подчиняются физическим законам. При этом, как правило, подразумевается, что сами законы детерминистические. (На всякий случай напомним, что на самом деле в квантовой механике нет детерминизма, в ней присутствует несводимая ни к какому другому явлению спонтанность - спонтанность редукции волнового пакета, или, иначе, выбора квантовой альтернативы).
К современному "обыденному" материализму, помимо результатов воспитания советского периода, на мой взгляд, может сподвинуть только специального рода эмоциональность и отсутствие логики (научности). Своего рода капсуляция восприятия и способности рассуждать, как раз и ведущая к материализму грубо-учено-Вольтеровского или советского типа. По типу "я не видел и потому этого нет" (типичная абсолютизация личного ограниченного опыта).
Некоторые материалисты также считают, что в психике мы имеем дело с особыми проявлениями физического мира, которые по каким-то причинам проявляются только в человеке, и такая точка зрения перекликается со следующим вариантом "ограниченного идеализма":
2. Допущение проявления психического, несводимого к материальному, только в человеке.
В этом, часто встречающемся варианте воззрений, психика считается несводимой к материально-физическому миру, но существующей только ассоциировано с физическим телом человека (т. е. психика человека обозначена физическим телом) и никогда отдельно.
Эзотерические учения ближе к двум следующим вариантам:
3. Допущение иноматериального, духовного, не только в человеке.
4. Допущение возможности человека воздействовать не только на свое тело, но и на удаленные в пространстве-времени предметы и явления.
И, наконец,
5. Крайний идеализм - "Бог все может".
Материализму-редукционизму противостоит, как нам кажется, с одной стороны, необъяснённость (или, быть может, необъяснимость) наукой целого ряда явлений типа происхождения человека, жизни вообще и т. д., а с другой, свидетельства о "чудесном" от довольно большого количества людей плюс собственная интуиция, подсказывающая, что мы не роботы.
Так как, действительно, если не считать, что мы роботы, и верить, что в нас появляются не только физические явления, то мы естественно приходим к тому, что, так или иначе, существуют явления психические. Есть также и изменения в этом психическом, а принцип возможности изменений - это энергия. Например, энергия, которая может быть превращена в новое знание, относится к энергиям сознания - то есть мы утверждаем, что факт наличия так называемых тонких или психических энергий немедленно следует из того, что мы признаем сам факт существования психических явлений, несводимых к явлениям физического мира (отказываясь тем самым от редукционизма). И вообще, если просто допустить существование тонкого (иноматериального) плана, и применить к нему нормальную (обычную) логику, то мы получим массу вполне известных (подтверждаемых) из эзотерического опыта следствий. Применимость обычной логики и способов рассуждений вполне оправдана, так как доля подлинно трансцендентного, но все же как-то попадающего в поле нашего восприятия, не так уж велика. Во всяком случае, какие-то сегменты мировоззрения о иноматериальном вполне закономерно логичны (в пределах восприятия обычного рассудка) .
Идеализм
Довольно часто встречающееся мнение (которое можно отнести к крайнему идеализму) что "Бог все может" скорее является иллюзией, чем реальностью. Создатель Всего может быть и должен быть, с чьей-то точки зрения, безгранично могущественным, но воспринимаемая нами жизнь устроена так, что каждая конечная индивидуальность, в том числе и Божественная инстанция, например, Планетарный Логос, обладает, в определенном смысле, конечными ресурсами, в том числе энергетическими. Возможности Иерархий Тонкого плана для совершения чудес в обычно-материальном мире также не безграничны - если бы они были безграничны, жизнь на Земле была бы давно устроена куда более гармонично.
Здесь же мне кажется уместным прокомментировать замечания некоторых ученых "материалистов" о том, что в научных открытиях, даже самых выдающихся, нет никакого чуда, или Божественного проявления. Что же чудесного или "Божественного" в том, говорят такие материалисты, что человек, профессионально занимающийся наукой, получает в ней результаты? Вот если бы эти результаты получил какой-нибудь необразованный знахарь, тогда можно было бы говорить о чуде… Такие заявления звучат, в частности, в ответах на высказываемые верующими учеными мнения о помощи свыше в открытиях. На это мы хотим заметить (и мы на это уже указывали в первой части статьи), что на самом деле люди, имеющие некоторое отношение к знаниям о материальном мире на уровне их, так сказать, "Души", точнее, Планетарных Иерархий, к которым их Души принадлежат, и имеют сущностное отношение к явлениям (скажем геологическим процессам), изучаемым в соответствующих отраслях знаний (хотя взаимосвязи тут бывают довольно сложными), как раз этими науками и занимаются! По крайней мере, это так (в большинстве случаев) для тех, кто привносит реально новые знания (как говорится, "свежие идеи"), а не занимается только разработкой и детализацией чужих идей. Человек же, даже обладающий заметными способностями к яснослышанию-ясновидению, но необразованный, попросту не поймет того, чего ему, может быть, и могло бы быть сообщено "свыше". На современном уровне науки новое знание должно быть очень отточенным и изощренным, чтобы соответствовать уже имеющейся парадигме и быть воспринятым и использованным профессионалами. Накопленные в науке, и преподаваемые теперь рутинно в школах и университетах знания есть результат нескольких тысячелетий блестящих откровений. Для их изучения студентам также приходится прилагать нетривиальные усилия, и совершать по ходу обучения свои мини-открытия, и враз перепрыгнуть через все это даже очень хорошему ясновидящему не так-то просто. В прошлом, когда общий уровень знаний был совсем другой, было проще воспринять знания в более широком объеме.
(*)О субъективности
Российский физик (недавно получивший Нобелевскую премию), акад. В.Л. Гинзбург ("Наука и религия в современном мире") опираясь на статистические данные, а также на личные впечатления, заключает, что среди физиков верующих не более десяти процентов, а среди членов академии даже и существенно меньше. Более того, он заявляет, что никогда не слышал о конкретных верующих известных физиках. Не буду выставлять здесь свою скромную персону доктора физ.-мат. наук, а также других, достаточно многочисленных докторов и кандидатов, которых я знаю как серьезно верующих, а с другой стороны, весьма известных в мировом сообществе физиков в качестве хороших профессионалов с определенными результатами. Приведу лишь один, быть может, наиболее яркий (из широко известных) пример среди современников - лауреата Нобелевской премии по физике Брайана Джозефсона. Его воззрения ну никак не назовешь наивно материалистическими, см. например . Более того, он человек не просто верующий, а всерьез воспринимающий экстрасенсов и т. д. Кстати, Джозефсон - один из самых молодых лауреатов Нобелевской премии за всю историю премии. По характеру сделанной им работы (фактически две аспирантских статьи о том, что теперь называют "эффектом Джозефсона") я склонен подозревать, что в данном случае сработал именно вариант с "внешним каналом", описанный выше. Любопытно, что некоторые заявления самого В. Л. Гинзбурга, умного и очень глубокого физика, писавшего на философские темы (в "Вопросах философии" и других изданиях), запросто можно расценить как заявления "прожженного оккультиста", если только под "материальным" понимать различные виды материальности, включая тонкую. Процитируем ("Кто и как создал теорию относительности").
"...все математические результаты, физические теории и все остальные продукты деятельности мозга - это, в конечном счете, какое-то отражение если не окружающего мира, то работы самого мозга, обусловленное и одновременно ограниченное его материальной сущностью".
Вообще-то, похоже, что В. Л. Гинзбург - редукционист. Если под материальной сущностью понимать не только известный физический мир, но и все прочее, то под последней частью его высказывания может подписаться и оккультист.
Напомним что, например, есть утверждение, что "Дух это наиболее тонкая материальность". Здесь надо, конечно, заметить, что для большинства редукционистов допущение иной материальности на основании соображений о Разуме, Душе и т. д. - это совершенно невозможный шаг. Их немедленная реакция: - "А докажите!".
И поневоле напрашивается ответ:
А вот не будем! Сами доказывайте, что вы машины и только машины.
Вообще, что касается субъективности, то каждый человек живет в своем микрокосме, со своей системой воззрений, статистикой и т. д. Чтобы воспринимать чужой микрокосм, нужна очень большая гибкость и толерантность, в том числе эмоциональная, ибо наше мировоззрение - это не просто набор взглядов. Это часть нашего Я, и попытки его изменить (извне), или встреча с чем-то, ему противоречащим, воспринимается как угроза своему Я, и далее следует естественная реакция защиты, с обязательным подключением эмоций. И именно эмоции часто мешают объективно воспринять факты, а вовсе не недостаток интеллекта или интуиции.
Что касается статистики личных впечатлений, поделюсь личным опытом, наверное, многим знакомым. Когда мы начали массово ездить за границу, все очень жадно впитывали новые впечатления о новых городах и странах, и затем ими активно делились. Я обнаружил, что сплошь и рядом, слушая впечатления человека о каком-то городе (Н-ске), я слышал нечто, ну совершенно непохожее на свои собственные впечатления. Тогда стало понятно, что человек рассказывает не вообще об Н-ске, а о своем Н-ске. Это он там сразу попал на такую-то улицу (а на другой не был), встретил таких-то людей, и т. д. (Про всем известные-то города принято высказывать скорее отношение к ним, чем заявлять, что этот город такой-то. А тут происходила эмфатизация.) В таком стиле город Москву я мог бы описать как состоящий в основном из: физиков (я сам физик и многие мои друзья физики); медиков (моя жена врач, так же как и многие наши общие друзья); альпинистов (я бывший альпинист); экстрасенсов и "эзотериков" - таких знакомых и друзей у меня тоже много, ну и, наконец, очень редко, но попадаются кассиры в магазине, милиционеры и просто прохожие.
О художественном способе познания
Завершить эту краткую и поневоле неполную апологетику "иноматериальных исследований" я хочу указанием на то, что среди способов познания окружающего мира существует не только научный и мистическо-религиозный, но и художественный. И этот последний (наряду с мистическо-религиозным) способен до нас донести такие объективные реалии не только внутреннего, но и внешнего мира, которые просто недоступны научному методу, в основе которого, так или иначе, в заметной степени лежат алгоритмы, количественные характеристики и т. д. Неалгоритмическую часть разума и мира нельзя познать алгоритмически. Это уж не говоря о том, что и обычная наука никак не выстроена только лишь по алгоритмам (кажется уместным напомнить, что, согласно теореме Гёделя, это и невозможно сделать математически корректно в обозримых рамках). Гипотезы и теории порождаются творческим началом, интуицией и т. д., алгоритмы (математика) их скрепляет и придает конкретность и точность, а эксперимент (опыт) дает ответ на вопрос об адекватности новой теории. Что же касается критерия реальности (или скорее доброкачественности отражения реальности) для художественного произведения, то частично таковым, наверное, может служить просто степень интереса к этому произведению, особенно интереса, выверенного временем. Кроме такой внешней оценки, есть и внутренние. Интересны замечания физика Ричарда Фейнмана об объективных критериях красоты (см. книгу "Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман"), которые, как он для себя обнаружил, просто встроены в человеческое восприятие.
Автор благодарен свящ. Тони Курману, И. В. Ульрих и Л. М. Миньковой за очень полезное обсуждение тем, затронутых в статье. Я также признателен д-ру В. Б. Гешкенбейну и проф. А. К. Рыловой за помощь в коррекции текста.
Литература:
1. Лесовик Г. Б., Марков А. Г., Минькова Л. М., Вестник РФО, стр56, вып.2, 2002
2. Андреев Д. Л. "Роза Мира". М., Прометей, 1991.
3. См. текст на сайте http://xxx.lanl.gov/abs/quant-ph/0105027
4. М. И. Штеренберг, Природа, 1991, № 2 "Может ли наука познать мир? Научный метод противоречив."
5. Е. Вигнер, Лекция "Непостижимая эффективность математики." Опубликовано в книге: Е. Вигнер. "Этюды о симметрии." М., Мир, 1971.
6. Ульрих И. В. "Жизнь Человека. Введение в Метаисторию" М., Литан, 1999.
7. Анопова Е. И. "Стучащему да откроется." М., Green leaves, 1991.
8. Глазман Л. И., Лесовик Г.Б., Хмельницкий Д.Е., Шехтер Р. И., Письма в Журнал Экспериментальной и Теоретической Физики, стр. 218, том.48, 1988.
9. И вообще, обыденный, но достаточно серьезный опыт (не только знания, но и умения и качества человека) оказывается вполне применим в жизни, связанной со взаимодействием с явлениями тонкого плана. Ну, например, смелость - качество полезное не только в обычной жизни, но и в "оккультной". Терпение, способность к концетрации и расслаблению - опять-таки добродетели вполне универсальные.
10. Ричард Фейнман - еще один лауреат Нобелевской премии по физики (присужденной за открытия в области квантовой электродинамики). Также один из авторов концепции квантового компьютера, гипотетические вычислительные возможности которого принципиально превосходят возможности любого мыслимого классического компьютера. (Вводную статью о квантовых компьютерах можно прочесть на сайте http://www.metaphysics.ru)
11. "Вестник РФО" стр. 120, вып.2, 2003
:
"Особый интерес в рамках темы взаимоотношений науки и религии представляют взгляды трех выдающихся мыслителей, биологов-эволюционистов ХХ в., не побоявшихся предложить свои интерпретации этических и гуманистических аспектов как достижений науки в целом, так и эволюционной теор
ии, свое понимание соотношения этой теор
ии и религии, свой общекультур
ный и общечеловеческий «эволюционный синтез».
... все три опыта экспансии эволюционной теор
ии за пределы познания и объяснения собственно биологической эволюции выявили характерную именно для XX в. черту соотношения науки и религии, лишь усилившуюся в начале XXI столетия при кажущемся ренессансе религии, в частности в России. Религия, этот «вздох - угнетенной твари», несмотря на все попытки ее модернизации и адаптации, занимает всю ту же «экологическую нишу», что и прежде, и никакую другую занимать не способна - она находится на своеобразной периферии человеческого мышлени
я и деятельности, там, где человек еще не стал полноценным, разумным, свободным и ответственным существом, или вновь перестал быть им, где он все еще является рабом обстоятельств и неподвластных ему сил, включая его собственные, то есть на той границе, до которой человек (и наука вместе с ним) дошел в постижении и преобразовании мира в человечный мир и самого себя в человечного человека. При этом религия в принципе давно потеряла свой священный статус и образ, став всего лишь одним из бесчисленных объектов науки и, что еще хуже для ее будущего, таким же пройденным этапом в недавней эволюции человека, как лапти или свечка. Приходится признать, что, например, в России граждане бывают вынуждены зажигать свечи, но не из исконной любви к ним и не из религиозной экзальтации, а потому, что по неизвестной и еще непонятной для них причине в их домах погас электрический свет.
В своем дневнике Добржанский не раз благодарит Господа за то, что жив и еще может заниматься наукой. Не исключено, что если бы у докторов, наблюдавших и лечивших Добржанского, было больше возможностей, и благодаря их усилиям и умениям его жизнь была бы продлена, да не на год или два, а на десяток-другой лет, в дневник были бы записаны строчки со словами иной благодарности. "
Перед тем, как пытаться выяснить взаимоотношения науки и мист
ики, определим то и другое так, чтобы не возникали двусмысл
енности. Хотя интуитивно вопрос представляется несколько надуманным, и кажется вполне очевидным взаимный антагонизм науки и мист
ики, но все далеко не так просто: один и тот же человек в одно время проявляет себя в контекст
е следования научному методу познания, а в другой момент оказывается самым неподдельным мист
иком, сознавая это или нет.
Итак, вырабатываем определения. Они не должны оказаться специфичны только для данного текста, а вберут в себя наиболее характерное, что определяет оба явления.
Во-первых, ни то, ни другое не существует само по себе и проявляется в характерных психи
ческих реакциях конкретных людей, в их общем стиле (контекст
е) восприятия-действия, характерном для науки или мист
ики. Поэтому будем четко осознавать, что наука и мист
ика - абстракции
, существующие для удобства описания этих стилей и, говоря "наука" или "мист
ика", подразумеваем только эту условную, описательную абстракцию, ограниченную использованием только психи
ческими явлениями. Соответственно, говоря "ученый" или "мист
ик" - подразумеваем человека, проявляющего явно демонстрируемую предрасположенность к совокупности признаков, описываемых этими абстракциями.
Начнем со зримых примеров характерных проявлений мист
ики и науки.
Пробираясь в ночном незнакомом лесу мимо кладбища, вздрагивая от малейшего шороха, живо воображая завораживающие картины и истово моля, чтобы побыстрее пронесло и кончилось, мы - "мист
ики", а когда утром приходим в лабу, включаем компьютерную систему экспериментальной проверки собственного предположения, вытекающего из некоторых вполне обоснованных начальных допущений, мы - "ученые".
В первом случае наша тревога, беспокойство и даже благоговение перед неисповедимой силой и властью ситуации, в которой мы оказались, проистекает, в первую очередь, от недостатка информации, неопределенности, которая делает невозможной выбор подходящего противодействия.
Во втором случае мы имеем достаточную определенность исходных наборов данных, дающую возможность делать уверенные предположения и проверять их на опыте.
Все ли так четко и просто? Нет. Оказывается, даже условное разделения во времени психи
ческих стилей-контекст
ов не достаточно потому, что признаки науки и мист
ики могут наблюдаться в одно и то же время. Ведь если бы все было определено полностью, и уверенность оказалась 100% то зачем нужно еще проверять это на опыте? Выходит, все же и здесь есть некоторая неопределенность, заставляющая делать несколько пока не очень уверенных предположений.
Так в чем же тогда существенное отличие мист
ики от науки?
Самое главное - способ, метод, с помощью которого можно научиться прогнозировать и осуществлять желаемый результат своих действий в зависимости от существующих условий. Подробне - в статье Мистика: понятие и сущность
.
В самом общем виде это - то, что вообще делает возможным приспособление к окружающей среде, то, что вырабатывается в виде механизмов психи
ки, предназначенных для соответствия окружающей среде, умения накапливать жизненный опыт и затем на его основе представлять возможные последствия того или иного поведения, а в нужный момент, когда уже необходимо действие, осуществлять наиболее приемлемый вариант. Эти механизмы вполне понимаемы и каждый может разобраться в них, если сделает усилие в понимании существующего обобщающего материала
.
Учитывая, что эти механизмы совершенно одинаково работают для любого контекст
а поведения, становится ясно, что существенен именно метод, позволяющий сделать удачный выбор, - как самостоятельный элемент личного жизненного опыта. А это значит, что поначалу ни у кого нет такого метода, и этому методу предстоит научиться.
И еще ясно, что, как и любой другой жизненный опыт, этот метод не может быть полностью описан (формализ
ован) так, чтобы стало возможным передать его другому в виде описания без потерь очень важных его составляющих (только ничтожная часть мысленных образов вербализована в виде достаточно однозначно понимаемых всеми слов и понятий). Так, чтобы научить кого-то своему ремеслу (умению), совершенно не достаточно просто рассказать об этом и даже показать. Необходимо, чтобы ученик сам все прошел от самого простого и выработал собственные навыки, которые окажутся во многом отличными от навыков учителя.
Прослеживая развитие метода познания, можно проследить и его становление в виде достаточно дееспособного, надежного механизма.
В самом естественном, изначальном виде, общие навыки познания сводятся к тому, что, заметив некую взаимосвязь явлений, этим можно попробовать начать пользоваться.
Любое действие вызывает результат, который оценивается системой значим
ости личности: насколько он значим
именно для нее и насколько желателен. Самая общая оценка - хорошо или плохо дает возможность в последующем или стремиться к такому вот удачному действию или избегать его. С каждой новой ситуацией этот опыт все более уточняется, блокируя нежелательное и стимулируя удачное так, что вырабатывается все более эффективный навык для все большего количества вариаций условий.
Вместе с отработкой приспособительных навыков, отрабатывается и опыт наиболее эффективного выбора вариантов поведений, чтобы не было нужно перебирать все возможные виды поведения и смотреть результат (метод бездумных проб и ошибок), а суметь сразу выделить наиболее многообещающие. Так, чтобы перепрыгнуть через лужу нужно было бы начать с самого малого усилия, если недопрыг - добавить еще квант усилия и так до тех пор пока прыжок не окажется удачным. В самом раннем возрасте примерно так и происходит (можно понаблюдать за становлением двигательных навыков котят, это происходит достаточно быстро), но затем опыт самых разных движений уже подскажет с какого усилия стоит начать и число опытов окажется минимальным.
Выделение самого многообещающего оказывается достаточно простым в тех случаях, когда признаки условий четко выделяются восприятием, и они реально соответствуют тому результату, который является следствием выбранного поведения. Так, из любых попыток быстро становится ясно, что камень будет лететь настолько далеко, насколько сильно и высоко его бросить потому, что в этом проявляется реальная закономерность природы, которая всегда воспроизводится в одних и тех же условиях. Но если перед броском плюнуть на камень, то это не поможет ему улететь дальше и попасть точнее в цель потому, что нет такой реальной закономерности. Хотя человеку, который попробовал плюнуть, и первая же попытка оказалась удачной, может показаться, что все другие попытки станут тоже удачными, и эта уверенность в самом деле во многом ему помогла бы.
Вот эта степень зрелости личного опыта важна, - степень уверенности: сразу ли поверить или попробовать еще и еще - составляет важную характеристику личного опыта.
Понятно, что человек, жизнь которого прямо зависит от меткости бросания камней, отнесется к выработке методики более тщательно, а те, кто будут склонны к ошибкам, не получат преимуществ в выживании. Но они вполне могут оставаться со своим порочным методом в тех условиях, которые позволяют им выживать, несмотря на ошибки, например, за счет других соплеменников.
Чем отличались два приведенных в примере метода познания?
Первый базировался на совершенно реально воспроизводимой закономерности (но это пока неизвестно личности) и характерен тем, что признаки условий для их учета в выборе поведения - хорошо определены и однозначны (аксиом
атичны). При попытке передачи такого опыта будет показано, что чем сильнее бросок между небом и землей по нормали (45 градусов), тем он дальше.
Второй базируется только на собственном представлении, не имеющим реального соответствия с действительностью (что пока неизвестно), и этот метод не имеет определенно выделенного признака условий для выбора поведения. При попытке передачи такого опыта будут трудности в том, как нужно плюнуть, растирать ли или дать высохнуть и т.п. неопределенности, которые каждый неизбежно будет трактовать по-своему.
Примеры, конечно же, упрощены, но вполне приемлемы для понимания сути.
Второй метод - фактически - тот же первый, но еще не доработанный, недопроверенный на практике. В сознании, а еще больше в неосознаваемых активных областях мозга, постоянно образуются множество предположений, от самых абсурдных, которые так и остаются в подсознании, до вполне возможных, которые своей значим
остью способны обратить на себя точку внимания и осознаваться. Среди них, вполне может оказаться и то, что почти соответствует реальной взаимосвязи явлений. Но это можно узнать только при попытке проверить такое соответствие с реальностью. Если же выбрать то первое, что показалось в данный момент наиболее привлекательным, то шансы оказаться правым становятся минимальными.
Самый основной признак, который определяет на что будет обращено внимание, выражается формулой: "сила" внимания равна произведению "новизны" на "значим
ость" воспринимаемого (что реализуется вполне определенными нейрофизиологическими механизмами). В скобках - то, что является сугубо личностными характеристиками отношения системы значим
ости. То, что имеет нулевую новизну или нулевую значим
ость для личности не в состоянии привлечь или удержать внимание. Поэтому наиболее "сильные" впечатления восприятия своей неожиданностью и важностью поражают воображение и заставляют относится к этому с особым вниманием. "Чудо" или удивительная связь явлений всегда оказывается на первом плане, несмотря на то, что объективно (даже в среднем для разных личностей) никакие связи в мире не являются особыми, более чудесными, чем любые другие. Об этом более подробно - в Теории невероятности
.
Этот эффект восприятия напрямую мешает более вдумчивой, более осторожной оценке, которая приходит только с определенной "мудростью", с определенного жизненного опыта в становлении личных методов познания.
Все усугубляется и тем, что в раннем возрасте, когда особенно важна эволюционно выработанная система подражания старшим особям в стае (матери, лидеру), многое воспринимается сразу и безусловно на веру в так называемом периоде доверчивого обучения. Это способствует перенятию как позитивных полезных навыков, так и явно ошибочного, что уже гораздо труднее преодолеть за счет развития собственного жизненного опыта.
Становится понятно, что первый (мист
ический) уровень жизненного опыта всегда предшествует второму (научному). Можно было бы просто сказать, что первый - является обязательной стадией развития личности при формировании жизненного опыта, но роль первого этим далеко не ограничивается и оказывается, что второй вообще не может существовать и функционировать без первого, что всегда проявляется в соотношении творческого воображения и научного развития результатов этого воображения, в условном подразделении на "теор
етиков" и "экспериментаторов". В этом смысл
е невозможно провести точную границу между мист
икой и наукой (в терминах, определяемых этим текстом) и разделить их. Почти во всем используя мист
ическую недоопределенность "теор
етик" и почти по всем используя научную определенность "экспериментатор" - осуществляют последовательное развитие познания. В чистом виде, в своих крайних проявлениях они реально не встречаются и при любых пропорциях воплощения эти люди - ученые.
Наука и мист
ика остаются условно определенными понятиями, без возможности их строгого, однозначного разделения и определения. Но есть вполне строго определяемые характерные черты методов ими используемых. И очень ярко проявляются предпочтения стилей-контекст
ов в познании - мировоззре
ниях, которые могут составлять шкалу от мист
ического до научного в разных аспектах личного опыта.
Наконец-то появляется возможность более определенно охарактеризовать мист
ику и науку и как стили-контекст
ы познания (мировоззре
ния).
Итак, для мист
ики характерно отсутствие строго определенных признаков условий, для которых связанные с ними личные предположения связывают явления в личном представлении (формализ
ации). Также характерно отсутствие воспроизводимости этих личных представлений на практике (в реальной действительности) просто потому, что точно не определены условия их применения. При всех попытках оформить (формализ
овать) такие представления для передачи их другим личностям, возникают неопределенные понятия, которые каждый вынужден определять в силу своего понимания, наполняя их собственными представлениями и смысл
ом. Это - так называемые виртуальные шаблоны понятий
. Использование личных представлений о взаимосвязи явлений в мире (личную "логику") первым обосновывал и описал Аристотель и этот метод назван его именем. Это и есть мист
ический метод познания (метод Аристотеля
), который в принципе не может приносить конкретные новые знания о мире просто потому, что основывается только на представлениях, уже существующих в психи
ке - личной "логике" в результате вовсе не Аристотельского метода, а естественно-эмпирическ
ого.
Наука произошла из общей пранауки - философии (рассуждения обо всем, используя известные закономерности природы, т.е. логику). Но если рассуждать обо всем ничего не мешает, то описывать то, к чему можно прикоснуться лишь разумом невозможно, гарантируя, что это описание окажется достоверным, какими бы убедительными ни казались рассуждения. Это не мешало всему тому, чья убедительность для некоторых доходила до максимально возможной - вере, составлять предмет этой веры - религии и мист
ические, недоопределенные теор
ии. Желание понять как устроен мир и как он возник заставляло размышлять об этом и строить теор
ии, кажущиеся наиболее правдоподобными (философия), но на практике оказывалось, что любые гипотез
ы такого рода подтвердить достоверно нет возможности принципиально до тех пор, пока остаются неопределенности. В науке такие гипотез
ы как Большой взрыв, какими бы правдоподобными и обоснованными многими наблюдениями и сопоставлениями ни казались, остаются пока лишь теми гипотез
ами, которые все еще носят в себе мист
ическую основу созданного субъективно (любое творчество имеет такую мист
ическую основу), но пока еще очень далеки от того, чтобы стать строго определенными аксиом
ами.
Чем более развивается наука, тем меньше в ней становится философии и тем больше - аксиом
атически безупречных описаний, с которых и идет дальнейшая кристаллизация научных сведений. Направление не с сотворения мира и попытки не понять первосущность всего, а лишь достоверные описания в рамках условий их применимости - это наука.
В статье Наука избавляется от мист
ического подхода
рассказывается о такой тенденции освобождения науки от мист
ической составляющей.
Хотя творческое фантазирование гипотез
- неотъемлемое условие развитие науки, но это - та граница, которую можно было бы условно провести, говоря о собственно науке.
Для науки характерен строгий набор исходных представлений (Аксиом
), определяющих условия, для которых связанные с ними личные предположения описывают связь явлений в личном представлении (формализ
ации). Поэтому для передачи другим таких представлений достаточно вначале передать совокупность аксиом
, оформить сами представления в одинаково всеми понимаемых терминах (что предполагает их строгую однозначность определений) и дополнительно определить для каких именно условий предназначены эти представления - т.е. определить границы их использования.
Метод познания, используемый наукой, в настоящее время хорошо осознан теми, кого принято называть учеными, и оформлен на уровне его текстовых описаний, которые могут использоваться всеми желающими развить этот метод в виде собственного жизненного опыта. О том, чем именно он характеризуется, можно прочитать в статье Ортодоксальная наука
.
Каждый человек начинает познавать мир с помощью естественно-эмпирическ
ого соприкосновения с ним, развивая опыт взаимодействия и адаптации, направляемый болью и радостью. Новое и важное вызывает неподдельный интерес и попытки использовать в собственном опыте. Очень новое и очень важное вызывает упорное желание разобраться, и если при этом возникают непреодолимые препятствия - формируется соответствующее отношение к более "сильному" явлению, окрашенное страхом, уважением, подчинением (как лидеру и более сильному) - религиозное чувство, которое может развиваться в различные формы суеверий, веры, и религии. Об этом подробнее - в статье О религии
.
Как бы ни был развит личный опыт познания, столкновение с новым явлением начинается именно с первого, мист
ического уровня его восприятия и вырабатывается первоначальное личное представление о нем. Могут происходить или не происходить последующие столкновения с подобным (ничего не повторяется тождественно). Возникают личные представления о явлении и его взаимосвязях. Эти представления могут быть оформлены так, что станут вполне доступными для других людей. В общем случае это будет результатом работы творческого воображения (см. Творчество и вдохновение
). В искусстве это называется художественным произведением, в науке - гипотез
ой. В случае гипотез
ы обычно она развивается более тщательно и согласно вполне определенным критериям, совместимым с научным методом познания, что позволяет получить на ее основе достоверные знания.
Здесь один важный момент: что такое знание. Это - не то, что было воспринято и вызвало удивление, помноженное на осознание значим
ости увиденного. Это не просто констатация вновь открытого. Такое - пока еще не знания, а некие сведения. Это может оказаться иллюзией восприятия
, не имеющей никакого отношения к реальной действительности
. Это пока еще никак не составляет личного опыта, а лишь только вызвало интерес, внимание. Лишь после личного опыта взаимодействия с тем, что порождает это восприятие, начинает накапливаться и уточняться с каждым таким взаимодействием личный жизненный опыт в этом. Только познавая, личность начинает знать, приобретая определенную уверенность. Знание - это всегда сугубо личная система отношения и адаптации к действительности. Знания вне личности не существуют.
Поэтому мист
ический уровень не может приносить знания, а всякие знания означают, что использовался тот или иной метод непосредственного эмпирическ
ого познания. В целом эмпирическ
ий метод существует только один (определяется нейрофизиологическими механизмами психи
ки), и он основан на оптимизации деенаправленого отношения к явлению в непосредственном соприкосновении с ним, направляемый болью и радостью (точнее отрицательным или положительным отношением к результатам происходящего). Никакого другого метода познания не существует (никаких других механизмов психи
ки, способных сформировать личное деенаправленное отношение). Но реализоваться он может далеко не эффективно. Научный метод выработан как система, позволяющая наиболее эффективно познавать действительность. Но научному методу просто нечего будет делать если не будут возникать личные предположения, описывающие связь явлений.
Сам научный метод имеет свою историю, он совершенствуется. И каким бы несовершенным он ни был вначале или является сейчас, мы называем научным то, что обладает перечисленными выше признаками. Поэтому не существует ненаучного метода познания. И ребенок, исследующий игрушку и художник, познающих законы живописи - практикуют при этом научный метод в тесной связи с предшествующим мист
ическим этапом восприятия, а точнее, постоянно и неразрывно с ним свзяанным.
Иллюстрацией же различий в формализ
ованных методах мист
ики и науки является то, что только научный метод приносит реальные результаты практической деятельности в том смысл
е, что конкретная методика дает ожидаемый результат. Никакие другие методики (молитвы, загадывания желаний, совершения ритуалов, произнесения заклинаний и т.п.) такой результат не предоставляют, если только он не оказывается итак реализуемым существующим развитием событий. Нет ни единого достоверно зафиксированного случая такого результата. Попыткой выявить это занимались всегда, и в настоящее время существует фонд
, предлагающий продемонстрировать такой результат за большой денежный приз. Но за все время его существования не было ни одного такого случая, хотя каждый месяц проверяется около 30 претендентов. Ни в одной исследовательской лаборатории мира не был зафиксирован эффект "ненаучного", паранормального воздействия на окружающее.
Будет большой ошибкой обособлять только мист
ический уровень восприятия, так и только научный метод его развития в знание - как независимые составляющие в процессе познания. Не стоит забывать, что все это - нами условно выделяемые абстракции, отражающие разные эффекты и фазы работы одного и того же механизма психи
ки. Но эти абстракции не бесполезны.
Внутри одного человека обычно и не возникает таких конфликтов, несмотря на самое тесное и откровенное сосуществование обоих уровней психи
ческих явлений (условно выделяемых уровней). Хотя бывают случаи "раздвоения" осознания (существования сразу двух почти равноценных фокусов внимания) с позиций разных до взаимоисключаемости психи
ческих контекст
ов-стилей. Это - функциональная (информационная) патология того же характера, что и другие шизофренические патологии.
Конфликты возникают между различными личностями, когда в результате соприкосновения их представлений выясняется их личностные характерные различия. Но личностные различия есть всегда в любых попытках сравнить отношения к одному и тому же предмету. Конфликты же возникают только когда сталкиваются личные интересы.
"Демократический" путь разрешения конфликтов предполагает попытку выровнять представления, в результате чего они видоизменяются для вовлеченных в это личностей так, что становятся взаимно приемлемыми, но никак не тождественными или же выливаются в "иные методы" разрешения конфликтов, т.е. далеко не "демократичные", а с позиции силы.
Авторитарное (в том числе государственное) принуждение принимать и использовать чьи-то формализ
ованные представления непосредственно блокирует процесс приобретения личных знаний в этой предметной области. Оно может реализоваться в виде безусловной веры авторитету и в виде вынужденного примирения. В любом случае ничего общего с наукой это не имеет. Это не имеет ничего общего и мист
ическим уровнем творческого воображения и так же блокирует его.
Организованное принуждение следованию определенным представлениям может оправдываться как необходимость стабилизации общества, но всегда является тормозом развития личности в какой бы форме ни осуществлялось: в форме организованной религии, в форме государственной морали или в форме организованной науки. Оно всегда противопоставляется естественно формируемым традициям (культур
е) этноса как взаимно выработанной системе адаптации членов общества. Авторитарные представления внедряются в сознания других конкретными личностями - лидерами и живут обычно ровно столько, сколько существуют эти личности или те, кто перенял это в виде безусловной веры. Авторитарные представления, ставшие частью культур
ы этноса, формализ
ованы в виде законов, регламентирующих права и обязанности членов и всегда обеспечиваются соответствующим органами принуждения.
Если авторитарное лицо навязывает обществу мист
ическую систему представлений, то обеспечивает и их соответствующую формализ
ацию (религиозные книги, религиозные традиции и обряды). Все, что оказывается в противоречии с этими представлениями, естественно, подрывает их авторитарность и делает неэффективными. Поэтому с этим всегда ведется непримиримая борьба.
Изменить представления нелегко потому, что это докажет ошибочность предыдущих представлений и, значит, порочность авторитарности. Поэтому делается все, чтобы сохранить формализ
ацию представлений или допустить их новое толкование не в ущерб главному.
В подобных конфликтах происходит борьба, но не мист
ического с научным, а одних личных авторитарных представлений с другими ровно в том, что вызывает их взаимное несоответствие и сталкивает интересы представляющих их личностей. Такой конфликт может быть односторонним, когда в поле зрения личности с авторитарными представлениями попадаются факты воздействия других представлений, затрагивающих занятый ареал власти (влияния). Что чаще всего и происходит между организованной религией и отдельными научными представлениями. Поэтому практически все носители авторитарных мист
ических представлений не могут примириться с существованием и развитием влияния личностей-ученых. Например, поэтому они ненавидят Дарвина и предпринимают попытки исказить представления о его достижениях в умах людей.
Не только религиозные лидеры обладают ареалом влияния. Им обладают все те, кто пытается использовать свои представления для получения определенного влияния. Часто такие представления бывают ошибочными или заведомо ложными. В последнем случае речь идет о мошен
ничестве (организованная религия, таким образом, всегда - мошен
ничество).
Если научный метод познания формирует в обществе какое-то количество передовых носителей научных знаний, что используется технически и этим доказывается соответствующая правомерность научного обоснования, то все личности, которые, не смотря на это, и в противоречии этому пытается противопоставить свои достоверно необоснованные представления, обладают всеми характерными признаками мошен
ников-фальсификаторов
.
В то же время, если аналогичные, пока еще достоверно не обоснованные представления сами оказываются на переднем плане предположений данной предметной области, и здесь пока еще нет никаких научных исследований в данном направлении, то это уже нельзя назвать мошен
ничеством, если только настойчиво не предлагаются технологии, пытающиеся реализовать эти представления. Это - всего лишь творческая фантазия (отличается от не творчески генерируемого бреда и иллюзий), гипотез
ы, ждущие своей научной проверки.
Поэтому если дикий абориген (живущий в изолированном от нас обществе) начнет излагать теор
ию о четырех сущностях мироздания его родного острова в виде огня, земли, воды и воздуха, то он, несомненно, заслуживает уважения как очень важный и нетривиальный подход к структуризации - основу для развития гипотез
и их научного исследования. Но если сегодня среди нас кто-то начнет всерьез продвигать эти же идеи, да еще и в виде конкретных технологий получения прибыли, то это - несомненный шарлатан.
В качестве описания свойств и методов мист
ики в ее проявлениях в качестве творческой фантазии, рекомендую подборку Творчество и вдохновение
.
Для лучшего же представления о том, что представляет собой научный метод познания, формализ
ованный и общедоступный в виде научной методолог
ии
, попробуем вкратце описать самые важные принципы.
Хотя мист
ика и подсказывает наиболее значим
ое направление исследований, но при научном подходе необходимы методы, позволяющие сделать достоверным наблюдаемое явление, отсеять его признаки от погрешностей, иллюзий и ошибок. Поэтому первым используемым методом в науке является сбор данных, их анализ (выделение характеризующих признаков), систематизация и ограничение условий, в которых эти данные всегда проявляются.
Мистика так же подсказывает первоначальное предположение о взаимосвязях явлений, что невозможно без творческого обобщения, личностных механизмов прогнозов, основанных на личном жизненным опыте, но научный подход предлагает методы формализ
ации этих обобщений и гипотез
, отсеивающие ошибочные и сужающие поле возможных вариантов (которое может быть бесконечно) с помощью различных принципов, например, "Бритвы Оккама". Прогно
зируемые следствия этих предположений не должны противоречить хорошо изученному ранее, что явилось бы скорее критерием малой вероятности истинности предположения. Только достаточно веские основания могут принуждать перепроверить хорошо изученное в соответствии с научным методом без ущерба для познания, - в этом и есть его основное преимущество.
Достоверность обобщений и предположений проверяется экспериментально. При этом всегда должна быть такая методика эксперимента, которая позволяла бы опровергнуть предположение в случае его ошибочности. Именно такие эксперименты и являются наиболее корректной проверкой. Если принципиально невозможно придумать такого опровергающего эксперимента, то предположение не может исследоваться в рамках научного метода познания.
Результатом исследования с помощью научного метода должно стать поддающиеся описанию (формализ
ации) утверждение или система утверждений, основанная на достоверных эмпирическ
их данных (аксиом
ах), которая описывает взаимосвязь явлений с возможностью реальных прогнозов состояний этой взаимосвязи в строго определенных рамках условий.
Отсутствие любой составляющей такого описания делает его не научным. Так, если есть утверждение, но не определены условия его применения, то это - не научное утверждения и его невозможно корректно использовать на практике, хотя в определенных случаях оно может давать удовлетворительные результаты.
Наука не является единственной формой познавательной деятельности. Наряду с наукой существуют иные формы познания: религиозное, художественное, обыденное, игровое и т.д. для уяснения специфики науки выделим основные особенности научного познания:
1. Основная задача науки - обнаружение объективных законов действительности, прежде всего законов природы и общества. Поэтому наука ориентируется главным образом на исследование общих, существенных свойств предметов. Само понятие науки предполагает открытие законов, углубление в сущность изучаемых предметов.
2. Научное знание носит системный характер, т.е. здесь знания логически упорядочены. Знания превращаются в научные только тогда, когда они включаются в систему понятий, в состав теорий.
з. Непосредственной целью и высшей ценностью науки является достижение объективной истины. Объективная истина - это такое содержание наших знаний, которое не зависит от человека и человечества.
4. Научному знанию присуща строгая доказательность, иначе говоря, это знание должно быть подтверждено фактами и аргументами.
5. для научного знания характерна опытная проверяемость и возможность многократного воспроизведения результатов научного исследования.
Наука и философия
Существует три возможных подхода к проблеме соотношения науки и философии:
1. Философия есть наука: это своеобразная наука всех наук (Аристотель, Г. Гегель).
2.Философия - не наука,т.к. выводы философии нельзя верифицировать, т.е. проверить опытом (позитивисты О. Конт, Л. Витгенштейн и др.). Сторонник неопозитивизма Б. Рассел дал определение философии как ничейной земли между наукой и богословием.
3. Философия отчасти наука, а отчасти не наука (Ф. Энгельс). С одной стороны, философию можно считать наукой, так как, во-первых, она возникает одновременно с наукой (первые философы являлись одновременно учеными), философия - это праматерь» всех наук; во- вторых, как и наука, философия опирается на силу разума (это постижение мира с помощью специальных понятий, категорий).
Но, с другой стороны, есть существенные отличия философии и науки:
а) частные науки исследуют явления, которые существуют объективно (независимо от сознания), а философия исследует явления через призму их связи с человеком, с его сознанием; б) наука опирается на экспериментальную проверку своих положений, а философия исследует явления, которые постигаются умом, эти явления, по сути, недоступны чувственной проверке.
Таким образом, философия - это не только наука, но еще и мировоззрение.
Наука и искусство
Общее между наукой и искусством состоит в том, что они являются средствами познания и преобразования мира.
Но существуют и принципиальные различия:
1. Наука нацелена на поиск общих закономерностей, а искусство уделяет внимание каждой отдельной человеческой личности, единичному событию, случаю
2. Наука исследует мир с опорой, прежде всего, на силу разума, на абстрактное мышление. Наука - это отражение мира в понятиях, категориях, умозаключениях. Искусство же исследует мир, опираясь на чувства, эмоции. Искусство - это отражение мира с помощью художественных образов, а художественный образ есть сплав чувства и мысли, при этом чувственная сторона преобладает.
Наука и обыденное познание
Обыденное знание люди приобретают в ходе непосредственной практической деятельности, в труде. Это народная медицина, народная агрономия и тд. Обыденное знание часто называют здравым смыслом.
Наука и обыденное познание едины в том, что направлены на поиск истины. Поэтому непреодолимой пропасти между ними нет. (Например, врач и знахарь преследуют цель излечить больного).
В то же время существуют принципиальные различия научного и обыденного познания:
В обыденном познании отсутствует теоретический «этаж» знания. Это совокупность практических сведений о чём-либо. Наука предполагает наличие теории.
Обыденное познание носит несистематический характер, а научное знание - это знание, приведённое в систему, то есть упорядоченное знание.
Среди всех изучаемых нами моделей мышления мистицизм представляет собой исключительное явление, и эта исключительность проявляется в том, что здесь стремление к знанию или решение познавательных задач осуществляется на пределе возможного и поэтому сталкивается с такими трудностями, которые делают эту модель мышления практически недоступной для подавляющего большинства людей. Но тем не менее мистическое мышление представляет собой довольно глубокий пласт в человеческом мышлении, оно лежит в основе архаических моделей мышления и не утрачивает своей значимости сегодня.
Слова «мистика», «мистический», «мистицизм» в обыденной речи или обиходных представлениях людей выражают любое непонятное или выходящее за рамки представимого явление, что очень часто связывают с действием тех или иных «потусторонних» сил. Такое понимание имеет некоторое оправдание, т.к. греческое слово «mistikos» означает «таинственный». Но такое понимание существенно искажает представление о мистицизме как о модели мышления или как о познавательной «стратегии».
Мистическое мышление исходит из признания того, что мир как единое целое, как глубинная связь всех вещей и явлений представляется непостижимой тайной в полном смысле этого слова – ведь если то, что мы считаем тайной, в принципе, можно открыть или разгадать, то это вовсе и не тайна на самом деле; тайна, если она является таковой, раскрыта быть не может, т.к. ее скрытое содержание находится за пределами выразимого. Но тем не менее признание того, что скрытая глубинная связь всех вещей и явлений непостижима, не означает, что в данном направлении не может возникнуть никаких познавательных интересов или задач. Мистицизм в его философском проявлении – это постижение того, как именно должны создаваться ориентиры, ставиться задачи и как должны реализоваться познавательные интересы в сфере мистического мышления и познания, в какой мере мистическое познание может претендовать на истинность. Познавательным ориентиром здесь становится не анализ и объяснение типов или уровней связей между явлениями действительного мира (что мы видим в рационализме), а синтетическое видение и понимание как «охватывание» бесконечной целостности и связности всего существующего. Поэтому мистическое познание предполагает, прежде всего, самопознание, нацеленное на исследование границ и пределов возможного для человеческого сознания, души и духа, ведь именно наша ограниченность (телесная, ментальная, духовная, пространственно-временная и т.д.) становится препятствием на пути к пониманию безграничного и беспредельного. При условии преодоления этих ограничений сознание и дух человека только приближаются к возможности мистического восприятия и понимания реальности, проникновения в глубинную сущность и смысл происходящего.
В этой связи нужно сразу отделить мистицизм от достаточно близко примыкающих к нему оккультизма (оккультного знания, формирующегося на основе оккультного мышления), и эзотерики (эзотерического, т.е. особого тайного знания о движении духов и духовных силах человека), т.к. у них принципиально различные цели и пути в познании. Оккультное мышление и эзотерику можно, в определенной степени, считать одними из архаических форм или проявлений мистического мышления, однако это не распространяется на соотношение оккультизма, эзотерики и мистицизма как различных познавательных установок и принципов.
Оккультизм, в своем исконном значении, представляет собой закрытое знание, опирающееся на какой-либо культ, связанный с почитанием тех или иных божественных сил, духов, с преклонением перед той или иной тайной силой или стихией и т.п. Цель оккультизма – создать особое тайное знание и соответствующие ему практики, которое позволяют человеку ориентироваться и действовать в безграничном поле действия этих тайных сил или стихий. Такое знание, как правило, имеет три основных направления – искусство предсказания и истолкования знаков, медицина и теургия (знание о движении духовных сил и том, как они управляет жизнью человека и также магическое искусство приводить душу в соприкосновение с духами). Оно должно также опираться на своего рода «теоретическую» базу, которая дается в теогони и космогонии – учениях об абсолютном, о божественных началах, об осуществлении этих начал в пространстве и во времени и т.д. В некоторых «практических» аспектах такое знание может быть соотнесено с магией или ее элементами, предполагающими представления о симпатической связи между вещами или явлениями (например, представление о том, что след, оставленный человеком, или его изображение связаны с самим человеком), представления о субстанциальном переносе в пространстве и во времени (например, действие амулета или талисмана) и др.
В своем историческом развитии оккультизм приобретал различные формы, наиболее известными из которых стали его «наукообразные» разновидности: такие, как астрология и алхимия. Следует отметить, что несмотря на то, что оккультное знание, являясь отголоском архаических моделей мышления, не выдерживает никакой критики, оно сохраняет свою актуальность, популярность и в современном мире. Это может быть объяснено не только тем, что люди чаще всего мыслят не критически и весьма легковерны, но прежде всего тем, что именно оккультное знание ориентировано исключительно на индивидуальный подход в оценке ситуации или состояния человека, что хорошо сформулировал известный исследователь мифологического и культового мышления Курт Хюбнер: физика может объяснить, почему кирпич выпал из стены, но она (и никакая другая наука) не объяснит, почему он упал именно на этого человека. Только оккультные науки видят в таком объяснении одну из своих главных задач, хотя, конечно, вопрос том, как именно эта задача выполняется, весьма проблематичен.
Эзотерика представляет собой тайное знание об основах духовной жизни и духовной гармонии, о духовном постижении глубин божественной или высшей мудрости, заложенной как в определенных религиозных доктринах, в доктринах, синтезирующих различные религиозные позиции, так и во внерелигиозных представлениях о Высших мирах. Этим и объясняются различия в эзотерических доктринах, существующих с древности до наших времен. Попытка преодолеть различия, т.е. обнаружить единство эзотерических доктрин осуществлена в эзотеризме, направлении, определяющем условия и способы объединения эзотерических доктрин (Э.Шюре и др.).
Оккультизм и эзотерика могут быть связаны между собой, когда: во-первых, один вид знания предполагает другой (т.к. теогония и космогония становятся их общим основанием или же поскольку подготовка в оккультных науках требует достижения особого духовного уровня), а во-вторых, вместе они образуют общее мировоззрение и способ понимания реальности – теософию.
Итак, на первый взгляд, довольно трудно найти различия между мистицизмом и теософией, особенно, между мистицизмом и эзотерикой (когда речь идет о духовном самопознании), поэтому эти позиции часто и не пытаются различать или вообще смешивают. Однако здесь есть принципиальное различие, и оно заключается в том, что оккультизм и эзотерика, в конечном итоге, ориентированы на достижение конкретного, определенного знания или результата, которое можно представить, оформить в завершенном виде, и, что самое характерное – использовать; мистицизм же предполагает крайне осторожную позицию в понимании глубинных отношений и связей всего существующего, которая устанавливает их принципиальную непостижимость.
Мистическое познание хоть и предполагает достаточно определенные «ходы» (как, например, самопознание, ведущее к самосознанию, внутреннему контролю, расширению возможностей восприятия и т.п.), но все же основополагающую роль возлагает на Откровение как на даруемую свыше возможность и способность обрести прозрение, просветление, в котором открывается истина. И человек не может ни предвидеть, ни предугадать, кому и почему этот дар открывается. Мистическое познание – это путь в неопределенность, когда человек отталкивается от всего, что кажется ясным или возможным, определенным или надежным, переходит границу формулируемого знания или даже границу представимого (апофатический путь, апофатика), при этом интуитивно «улавливая» целостность и связность этой неопределенности.
Мистический путь познания может осуществляться как в рамках той или иной религиозной доктрины, так и вне этих рамок. Но даже когда он «привязан» к религиозной доктрине, то все равно она принимается не жестких конфессиональных рамках, а в смысловом, сущностном видении Божественного начала. Истинность мистического понимания, в таком случае, видится в соответствии символам веры. Истинность внерелигиозного мистического понимания обнаруживается во внутренней образной согласованности представлений и метафор, символической связности этого понимания.
К числу европейских философов- мистиков относятся Бернард Клервосский, Гуго Сен-Викторский, Псевдо-Дионисий Ареопагит, Якоб Бёме, Мейстер Экхарт. Однако в учениях многих философов античности, средневековья и т.д. можно обнаружить элементы мистицизма, иногда вполне сочетающиеся с их рационалистическими установками. Восточный мистицизм имеет свои мировоззренческие особенности, свою глубокую и более древнюю историю, но принципы и смысл мистического познания являются общими и даже универсальными как для востока, так и для запада.
Св. Иерониму принадлежит блестящий афоризм, определяющий различие между философией и религией: «Платон поместил душу человека в голове; Христос поместил ее в сердце». На самом деле все различия между философией, религией, мистикой, конечно же, коренятся в нашем сознании, в структурах нашего сознания. «Я» - это структура моего сознания, удерживающего меня в неолите или, наоборот, проникающего в далекое будущее. Сущность идеализма, сформулированная в нескольких словах: мое сознание - это моя крепость (увы, слишком шаткая у 99% когда-либо живших на земле). Потому-то так много материалистов и за всю историю человечества - горстка посвященных, осененных, просветленных...
Самая большая ошибка рационализма - попытка выдать дискурсивное мышление, научное познание за единственный и исключительный способ развития ума и эволюции знания. Между тем, еще К. Г. Юнг в своей теории психологических типов ярко продемонстрировал опасность тоталитарных поползновений в самой сокровенной области человеческого - психике. Существует столько типов мышления, сколько психологических типов, и преобладание одного из них над другими разрушительно для культуры.
Истина мистики отличается от истины науки тем, что ее нельзя обрести извне. Внешняя истина едина для всех, внутренняя - каждый раз обнаруживается заново. Мистическая истина всегда индивидуальна, а не универсальна. Будда может открыть ее, но не может передать другому. Красота и уникальность внутренней истина в том, что ее можно открывать бессчетное число раз - всегда заново! И каждый раз ее открытие несет блаженство!
Гипертрофия рационального мышления не могла не сказаться на наших оккультных способностях: отсутствие тренировки любого органа ведет к его гипертрофиии. Отрыв от наших подсознательных корней обрекает нас на серую повседневность, более не расцвеченную яркими красками видений. Мы действительно «сели на мель» сознания.
Нынешняя цивилизация вовлекла множество людей в рутинные занятия, которые редко будоражат волю, не говоря уже о воображении. Речь идет не столько об угашении духа, сколько об утрате духовного экстаза - состояния, в котором творили величайшие пророки и поэты. Результат неизбежен. Мы подобны четырехмоторным самолетам, которые, выключив три двигателя, еле тащатся на одном моторе. Наши природные психические способности находятся на грани полного угасания.
Сегодня мы пожинаем плоды «рационалистической» цивилизации, созданной мыслительным типом, психика которого зафиксирована на логической формуле, идее фикс.
Для России, менталитет народа которой чужд мыслительному типу, его господство в XX веке стало особенно трагичным. Мир может наглядно убедиться, каким страшным, разрушительным, долговременным оружием является господство определенного типа людей, определенного психологического типа, определенной идеологии, определенного мировоззрения.
Сегодня рационализм - загнивающая идеология, трещащая по всем швам. Рационалисты постепенно становятся такими же «последними из могикан», как когда-то - язычники и огнепоклонники. Святая инквизиция, трансформирующая заветы Христа в пыточные камеры; коммунизм, превративший фантазии экзальтированных любителей молочных рек в кисельных берегах в реалии ГУЛАГа; фашизм, претворивший национальную идею в разбросанные по миру лагеря смерти; международный терроризм, направляющий убийц в толпы мирных людей в борьбе за первобытные идеи, а в еще более широком масштабе обнаруженные Фрейдом, Юнгом, Захер-Мазохом явления мазохизма, некрофилии, саморазрушительности, «темной ночи души» и т. д., и т. п. - разве всё это не серия ударов по рациональной концепции мироустройства? Разве неискоренимость, «встроенность» в сознание огромных человеческих масс мистики, магии, мантики не является мощным аргументом против человеческого рационализма, кстати, весьма даже склонного к принятию чуда?
Нас слишком долго учили доверять разуму, и это хорошо, но еще лучше, доверяя разуму, не забывать сверхсознательное, дарящее нам - пусть не формулы земли, но образы неба; символы иного, как говорил А. Белый. Мистическое познание и есть добыча символов иного, ибо само духовное знание - «только символ», или - «символизация небольшого отрезка будущего пути нас всех». Как учил Р. Штейнер, познавательная деятельность - сфера инспиративных и интуитивных миров: «Она сама - живой образ, неразложимый в терминах; и потому-то наши слова о деятельности - только символ».
Кстати, сам Андрей Белый - такой символ: все современные ему философы признавали за поэтом особый дар предвидения: «Его сознание подслушивало и подмечало всё, что творилось в те канунные годы как в России, так и в Европе; недаром он сам охотно называл себя сейсмографом» (Ф. А. Степун). «Назначение художника: увидеть. Увидели ли наши художники новую действительность в нашей старой сущности? Общее мнение, что увидел Блок. Я думаю, что увидел Андрей Белый» (Г. Шпет). Действительно, и Белый, и Блок вслед за своим учителем В. С. Соловьевым были не только поэтами, но мистиками, визионерами. Если хотите, беловская «Эмблематика смысла» действительно на три четверти мистический трактат.
Главное назначение великих мистических книг дать возможность читателю ознакомиться с иной мудростью, восстановить забытую работу глубинных слоев сознания. У китайского мудреца Мэн-цзы есть блистательный афоризм: «Те, кто следует великому в себе, станут великими; те, кто следует ничтожному в себе, станут ничтожными». Никто не сделает человеку хуже, чем он сам. Отрезая себя от мистического познания, ученый муж обрезает связи с иными мирами - ему не стать Ньютоном или Эйнштейном, которые раз за разом черпали из актуальной бесконечности, пытались «схватить» мир в целом.
Великие мистические произведения, такие как книги каббалы или «И-цзин», относятся к ночному, «лунному» знанию и пытаются создать систему «иного знания», связанного со смыслом и значением того, что находится за пределами реальности, вернее, иной, духовной реальности, соединяющей жизнь в величественное произведение. Для нас важно чувствовать, что существует другой род знания, отличный от логических законов, управляющих нашим ежедневным существованием, знание об удивительных реальностях за стенами, окружающими нас. Искусство, музыка, философия, мистицизм избегают узости повседневной реальности; но все они требуют огромных сознательных усилий; прежде чем жать, надо посеять.
Великие мистические произведения научают человека концентрироваться на искомом, открывают новые пути к истине. Скажем, каббала описывает сотворение мира как божественную концентрацию энергии в единый световой пучок. Не удивительно, что многие научные открытия обязаны своим происхождением не только умению их творцов к сверхконцентрации, но - знанию источников и способов добычи «лунного» знания, черпанию из мифов и оккультных учений, собственного глубинного иллюзионизма, осознанию магичности своего представления о реальности.
В отличие от научного опыта, передаваемого посредством книг, мистический невозможен без персонального переживания, без ясного и непосредственного постижения Предельной Реальности, которая существует лишь для людей, познавших Любовь и Тщету... Мистический опыт необъясним, он дается как свобода, как благодать...
По словам Иоанна Скота Эриугены, «важнейший и едва ли не единственный путь к познанию истины - сначала познать и возлюбить человеческою природу»: «Ведь если человеческая природа не ведает, что совершается в ней самой, как она сможет узнать то, что находится выше ее?». Даже мировые религии потому плохо укоренены в людях и держатся на конформизме, традициях и страхе, что подлинная религиозность невозможна без мистических переживаний, чуждых церкви.
Существует много реальностей, и давно пора понять, что мистическое мировосприятие - не плод фантазии людей с необузданным воображением, но особый вид познания, присущий весьма малочисленной группе людей, которые, тем не менее, питают своими откровениями большую часть человечества...
Мистическое провидение - не что иное как человеческая способность проникать в Душу Мира. Говоря о мистике как способе познания, следует отдавать себе отчет в том, что в древности мистика и наука не разделялись: наши предки полагали, что предназначение и смысл жизни известны высшему разуму, человеку же дан дар угадывать божественные тайны происхождения жизни и смерти. Все древние тексты - гениальные интуитивные попытки такого угадывания, продолжающего потрясать точностью попаданий.
Корни науки, и философии уходят к мистическим откровениям величайших пророков прошлого - Пифагору, Гермесу, Гераклиту, Эмпедоклу, Платону, и даже далекие от мистики мудрецы рано или поздно приходят к мистическим источникам знания, подобно тому, как Ницше пришел к идее вечного возврата - «глубочайшему символу, таинственному знаку над входной дверью к его творчеству».
«Включенность» человека в мировое единство делает его сотворцом мира: всё происходящее во многом определяется мыслями, чувствами и верой жителей планеты. Только изменив собственное сознание, мы можем изменить то, что происходит с нами.
Я глубоко убежден в том, что мистическое всеединство не противостоит человеческой личности, а дополняет человеческое «я». Оставить свой след не означает раствориться в «соборности», влить собственное сознание в общечеловеческое. Не исчезнуть, укреплять собственное «я» всеми доступными средствами, ставить перед собой все более трудные, недостижимые, невозможные задачи и решать их - вот главный путь к мистическому «слиянию». Не случайно все великие мистики не «растворились», не «исчезли».
Большинство из нас не догадывается, какими ментальными способностями располагает. В состоянии «безмолвия» разума и чувств, абсолютной сосредоточенности на определенном предмете могут наблюдаться самые разнообразные «эффекты йоги» - от ментальной телепортации собственного образа на другой конец земли до передачи «пиковой» информации близким людям.
Визионерские переживания связаны не только с психологическим типом или особенностями сознания, но с образом жизни, питанием, персональными религиозными переживаниями и экзальтациями. Расширение сознания можно стимулировать аскетизмом и пустынножительством (Святой Антоний), замкнутым объемом (Миларепа в гималайской пещере), самоистязанием (флагелланты, скопцы), гипнотическими трансами, произведениями искусства, образами природы.
Увы, большинство современных жителей цивилизованных стран даже не представляет себе степень обеднения духовной жизни в результате отказа от «иных миров», от мифологического, мистического, непостижимого, запредельного, сверхчувственного - всего того, что атрофируется «за ненадобностью», как атрофируются неработающие органы...
Мы не можем представить себе другой мир, другие обстоятельства иначе, чем по образу и подобию того мира, в котором мы живем, который сформировал наш дух и определил основные предпосылки нашей психики. Мы строго ограничены своей внутренней структурой и всем своим существом, всеми своими помыслами привязаны к этому нашему миру. Мифологическое сознание способно перешагнуть через всё это, но научное знание не может себе этого позволить. Для разума вся эта мифология - чистая спекуляция. Но для души она целебна, и существование наше без этого стало бы плоским и бледным. И нет никаких оснований так себя обкрадывать.
Я утверждаю, что мистика неискоренима, ибо у человека, созданного из тайны, всегда будет тяга к видениям, «торжеству случайности», полетам во сне и наяву. Я утверждаю, что в мистических фантазиях больше глубоких истин, чем во всех графиках и статистиках мира. Во всяком случае, никакими графиками и выкладками никому еще не удалось «обезоружить» поборников невозможного.
Мистическая психология разделяет два вида познания, отвечающие разным «я» человека: «В этом, - говорит Бремон, - заключается фундаментальная догма мистической психологии - различие между двумя Я: Animus, рациональным знанием, и Anima, мистическим или поэтическим знанием... Я, которое создает понятия и слова и очаровывает себя ими, и Меня, которое объединено с реальностью».
Генрих Корнелий Агриппа из Неттесхайма разделял три вида познания:
Конкретное, когда действующие причины процесса отыскиваются непосредственно рядом с этим процессом;
Научно-холистское, когда процесс рассматривается во взаимосвязи со всем мирозданием, и каждая вещь является частью мирового целого;
Мистическое, когда, углубившись в самого себя, дух непосредственно созерцает изначальное существо мира.
Валентин Вейгель назвал это высшее познание «светом благодати» и орудием великого духа Вселенной: «Когда я с Божьей помощью боролся и сражался, тогда просиял в душе моей дивный свет, который был совершенно чужд дикой природе, и только в нем познал я, что такое Бог и человек, и какое Богу дело до человека».
Джордано Бруно видел в высшем познании явление человеку мировой души, пребывающей во всех вещах, живящей и приобщающей их к мировому целому: «Универсальный разум есть самая внутренняя, самая деятельная и наиболее ей свойственная способность и потенциальная часть мировой души; он есть нечто тождественное, которое наполняет всё, и озаряет Вселенную, и учит природу производить роды ее существ, какими они должны быть». Правда, в этих словах дух изображается не как «газообразное позвоночное животное», однако все же как существо, подобное человеческой душе. «Как бы мала и ничтожна ни была вещь, в ней есть часть духовной субстанции, которая, найдя подходящий к тому субстрат, тянется стать растением или животным и организуется в любое тело, которое обыкновенно называется одушевленным. Ибо дух находится во всех вещах, и нет ни одной самой маленькой частицы, которая не принимала бы в себе такого участия, чтобы оживить себя в нем».
Хорошо известный мистикам прием познания - «слияние» с объектом, «вхождение» в тело природы в состоянии самадхи (просветления). Известно, что существуют люди-микроскопы (например, художник Д. Остройм), способные видеть внутреннее «устройство» предметов (с увеличением электронных микроскопов) и воспроизводить соответствующее изображение. Существуют люди- дефектоскопы, способные распознавать начальные стадии разрушения, скажем, деталей самолетов. Некоторые йоги в состоянии транса не только видят микробы без микроскопа, но способны влиять на движение бактерий, направляя на них свою внутреннюю энергию, прану. Большинство приемов магии также связано с установлением связи с намеченным объектом. Воздействие колдуна на объект начинается с воображаемого слияния с ним, с поглощения чужого «я» на которое, собственно, необходимо воздействовать. Вы никогда не научитесь «читать» чужие мысли, не сумеете проникнуть в сознание другого человека до тех пор, пока в вашем собственном сознании присутствовать хоть малейший элемент недовольства этим человеком, элемент злобы, коварства, хитрости. Однако выдерживать это условие гораздо легче, чем это может кому-нибудь показаться на первый взгляд.
Мистицизм не в коей мере не синонимичен иррационализму, поскольку все выдающиеся мистики в своей деятельности ориентировались не на оккультные чудеса и фокусы, а исключительно на самосовершенствование, расширение собственного сознания и высшее познание. Разделяя высшее познание от профанного, эзотерику от риторики, мистика тяготеет не к сверхъестественному, а к высокодуховному, глубинному. Ни в одной серьезной книге по мистике вы не обнаружите практических советов по прикладному использованию оккультного знания, алхимических инструкций, астрологических прогнозов или магических заклинаний, поскольку всё это выходит за рамки мистической философии, прагматизм которой связан не с сотворением чудес, а с единственным чудом - свойствами человеческого сознания и их неисчерпаемыми возможностями по самосовершенствованию и восхождению на прежде неосвоенные и недостигнутые уровни духовности.
Естественно, мистическое мышление радикально отличается от дискурсивного, но, тем не менее, как я выяснил ранее в книге «Что такое наука?», огромное количество научных идей было предвосхищено древними мистиками, что однозначно указывает на плодотворность архаичных форм мышления, предшествовавших научному и во многом упредивших гениальные интуиции выдающихся ученых XX века. Как культуролог, я убежден в необходимости ознакомления отечественного читателя, многие десятилетия насильственно оторванного от идеалистической философии, мистической проблематики и альтернативных способов познания, с величайшей мистерией духа человеческого, позволившего за века и тысячелетия до возникновения научного знания предвосхитить современное научное понимание человека и мира.
Мистический опыт на является чем-то антиин-теллектуальным, смутным или исключительно иррациональным. Это способ визионерского познания реальности, незамутненная и практичная форма восприятия, глубоко связанная с глубинным пониманием человеческого существования. Как никакой иной способ познания, мистика открыта всем тем вещам, которые сокрыты от интеллекта, и распахнута навстречу тому высшему Пути, на который вступает духовидец.
Мистические акты, какими бы яркими они ни были, - акты целостного схватывания, лишенного дробящей целостность конкретики. Это еще одна фундаментальная причина, дополнительности научного и мистического знания, разноприродного по своему «внутреннему устройству». Мистического знания недостаточно для того, чтобы создать ракету или атомную бомбу, как научного знания недостаточно для того, чтобы жить в мире, в том числе - с собой. Вот что по этому поводу говорят махатмы: «В нашей доктрине вы неизбежно найдете синтетический метод; вы должны будете объять всё целиком - то есть слить воедино макрокосм и микрокосм,- прежде чем вы сможете изучать части по отдельности или анализировать их с пользою для своего ума. Космология есть одухотворенная физиология мира, ибо закон един».
Мистика - сверхчувственная мудрость, требующая не углубления в детали, а прохождения по ступеням посвящений. Когда все ступени пройдены... наступает час в жизни адепта, когда все лишения, через которые он прошел, вознаграждаются тысячекратно. Чтоб приобрести дальнейшие знания, ему не нужно более проходить путем детального и медленного исследования и сравнения разнообразных предметов, но он получает мгновенное безошибочное проникновение в каждую первичную истину.
