Лоренцо валла о наслаждении. Биография. Смотреть что такое "Валла Л." в других словарях

ВАЛЛА ЛОРЕНЦО

(1407 - 1457)

О наслаждении

Источник: “История эстетики. Памятники мировой

эстетической мысли”: в 5-и тт. T.I.- С. 486-497.

Книга первая

Глава Х

О мудрости природы

Итак, вначале я мог бы правдиво и честно, не оскорбляя ушей людей, ответить на то, что ты сказал о природе: то, что создала природа, может быть только свято и достойно похвалы, так, например, с великим смыслом, красотой и пользой создано это небо, которое развертывается над нами, украшенное днем и ночью светилами. Стоит ли упоминать о морях, землях, воздухе, горах, равнинах, реках, озерах, источниках, тучах и дождях? Стоит ли упоминать о домашних и диких животных, птицах, рыбах, деревьях, пашнях? Ничего не найдешь ты созданного, как уже говорилось, без высшего смысла, красоты и пользы. Свидетельством этому может быть строение нашего тела, что очень ясно показано у Лактанция, человека далекого от рыночной торговли, но прославившегося почти базарной речью в книге, которую он назвал “О творчестве”, впрочем, здесь можно было бы привести и многое другое не хуже того, о чем упоминает Лактанций.

Глава XII

О мудрости природы и извращенности стоиков

Природа, как я сказал, не возбуждала многих пороков в людях и не позволяла им свирепствовать против нас, как думают невежественные и глупейшие стоики, бегущие и бледнеющие, словно от змей, от прикосновения и вида мурен; мы же не только не избегаем мурен, но даже с величайшим наслаждением приготовляем их для еды, и если не хватит прочих приправ, то наверняка будет вдоволь возможности пошутить среди пиршества над невежеством и глупостью стоиков. Ты скажешь: “Я не высоко ставлю эти наслаждения и считаю их детскими развлечениями. Я предпочитаю завоевать добродетель - вещь святую и вечную, - через которую достигается блаженство. И ничто так не удалено от сластолюбивой жизни, как это блаженство, поскольку жизнь людей, любящих наслаждение, приближается к жизни зверей”. Это заявление кажется вам голосом крепких и здоровых людей, мне же, напротив, оно кажется голосом больных, которые, услышав шепот присутствующих, кричат: уходите, замолчите, перестаньте оглушать; а если на их тело надето несколько больше одежд: горю, погибаю, сейчас же снимите, что медлите? Такие вещи должны быть отнесены не к слабости человеческих тел, а к их болезни. Равным образом можно сказать о пище и питье; если сладкое покажется на вкус отвратительным, то в чем вина: в пище, питье или вкусовых ощущениях? К чему я это говорю? К тому, что природа поставила перед тобой наслаждения и дала душу, склонную к ним. Ты же не благодаришь ее, и не знаю, по какой болезни бешенства (именно так подобает назвать эту болезнь) ты предпочел вести жизнь одинокую и печальную и, чтобы еще больше увеличить несправедливость, ты выступил против природы, под руководством которой, если бы ты имел немного ума, мог бы жить счастливо, словно с ласковой матерью.

Глава XIV

Каким образом можно пользоваться добротой природы

В самом деле, чтобы показать, что вы, как говорится, совершенно сбились с пути, я сказал бы следующее: природа смертным предложила многочисленные блага, наше дело - уметь хорошо пользоваться ими. Одни готовятся к войне, ты же не отказываешься от мира, если только это полезнее. Другие вверяют себя морю, ты с берега беззаботно смеешься над плаванием или скорее над плавающими. Эти из-за барышей, утомляясь, трудятся дни и ночи, ты спокойно радуешься тому, что заработал. Там - бесплодие, чума, ты удаляешься в другое место, где более радостная жизнь. Так это разнообразие условий приводит к удовольствию, будь то днем и ночью, в ясную и в облачную погоду, летом и зимой. Мы стремимся то к многолюдию городов, то к простору и уединению сельских мест. Вызывает удовольствие передвигаться то верхом, то пешими, то на корабле, то в колеснице. Игру в кости сменим мячом, мяч пением, пение пляской. В высшей степени недостойно изливать вашу глупость на наилучшую природу вселенной. И если не по твоей вине с тобой случится какое-нибудь несчастье, выноси мужественно и в то же время надейся на лучшие времена. Опасайся того, что оглядываясь на печальное, ты можешь лишить себя радости веселого. Таким образом, в наших руках власть последовать благам.

Глава XX

О благах тела и прежде всего о здоровье

Теперь сказу о благах тела, из которых самое главное - здоровье, далее - красота, затем - силы, и, наконец, все остальное. Скажем коротко о здоровье. Никогда не было человека до такой степени удаленного от здравого смысла, кто испытывал бы вражду к здоровью. Доказательством этому служит то, что все мы прежде всего думаем о сохранении и возвращении здоровья, хотя иные измышляют о Платоне и некоторых других. Однако эти люди хотели ограничить и уменьшить не здоровье, а пышность тел, подобную пышности трав, которые развиваются сверх меры. Да и сам Платон считает нелепым пренебрегать здоровьем.

Глава XXI

О красоте мужчин

О втором благе необходимо сказать больше. В памятниках литературы по сравнению с красивыми мужами можно найти гораздо большее число сильных мужей, возвеличенных славой, как, например, Геркулес, Мелеагр, Тезей, Гектор, Аякс и прочие, которые назывались героями, и тех, которые, из жестоких сражений часто выходили с победой, как Главк, Дорифон, Милон, Полидамант, Никострат. Это, однако, объясняется не тем, что писатели хотели заявить о предпочтении силы над красотой. Поскольку они рассказывали о деяниях и чаще всего о военных, то называли, скорее, тех, кем совершались деяния, то есть сильных мужей. Деяние совершается силой, а не красотой. В самом деле, что сделают, облачившись в военные доспехи, Нарцисс, Гермафродит и другие нежные юноши на солнце, в пыли, в мучениях? Если они займутся войнами, то неизбежно пропадет добрая часть их красоты. Судить же о дарах тела нет необходимости, так как мы решительно утверждаем, что все они относятся к нашему счастью. И чтобы не казалось, что я начал это дело без знания, я коротко скажу о том, что меня к этому привело. Красивые, то есть достойные того, чтобы их любили, не сражаются, но, что гораздо важнее, в войне сражаются за красивых. Чтобы умолчать о прочих вещах, которых жаждут человеческие души, я ограничусь одним примером о человеке. Все мужественные герои и полубоги с неутомимым пылом и упорством сражались за одну прекрасную женщину. И ты не должен считать, что греки сражались ради мщения, поклявшись прекратить войну только после возвращения Елены, или что троянцы сражались ради спасения своего достоинства, чтобы не казалось, что они возвратили Елену из-за страха. Я воспользуюсь здесь словами Квинтилиана: “Троянские вожди не считают недостойным, что греки и троянцы терпят столько несчастий в течение такого долгого времени из-за красоты Елены”. Какова же была та красота? Об этом говорит не Парис, который ее похищает, не какой-нибудь юноша, не кто-нибудь из толпы, но говорят старики и мудрейшие советники Приама. И даже сам царь, изнуренный десятилетней войной, потерявший стольких детей, кому эта красота, ставшая источником стольких слез, должна была быть ненавистна и отвратительна, слушает, несмотря на угрожающую опасность, эти разговоры и, называя Елену дочерью, дает ей место рядом с собой, прощает ее и отрицает, что она была причиной несчастий. Наконец, среди крупнейших авторов нет разногласий в том, что красота в теле является главной, так что многие не колеблются поставить ее даже перед хорошим здоровьем, движимые, на мой взгляд тем, что считают, будто она включает в себя наравне и здоровье. Об этом сказано у Цицерона: “Изящество и красота не могут быть отделены от здоровья”. Хотя правильнее было бы сказать: “здоровье не может быть отделено от изящества и красоты”. Многие здоровы без красоты, никто не красив без здоровья...

Итак, красота является основным даром тела, и Овидий, как вы знаете, называет ее даром Бога, то есть природы. Поэтому, если этот дар природы дан людям, кто будет столь несправедливым судьей, чтобы считать, что природа не почтила нас таким даром, а обманула? Клянусь, я не понимаю, как это может случиться. Ведь если здоровье, сила и ловкость тела не должны отвергаться, почему должна отвергаться красота, стремление и любовь к которой, как мы знаем, глубоко укоренились в наших чувствах? Разве хвалил бы Гомер, неоспоримый глава поэтов, телесные достоинства двух великих мужей, одного - царя, другого - величайшего из воителей (я говорю об Агамемноне и Ахилле), если бы не понимал, что эти достоинства являются великим благом? Хотя, по моему мнению, он не столь хвалил красоту, которую нашел в них, сколь сам выдумал ее, чтобы восхвалять и учить, что она - великое благо, данное всем великим людям и достойное быть помещенным, словно в лучах света, перед глазами людей, отчего и сами одаренные этой красотой и остальные, созерцающие ее, получают наслаждение. Наш поэт Вергилий, второй после Гомера, почтил в словах красоту Лавза, Турна, Палланта, Энея, Юлия. Он высказал мнение о ней в словах Эвриала: “Мужество приятнее в красивом теле”. Этот стих порицал где-то Сенека, принадлежавший к стоикам, словно и в самом деле нужно желать вещей, выдающихся безобразием, и словно Платон не увещевал часто своего Ксенократа приносить жертву Грациям, исправившим его единственный порок. Отсюда легко можно ответить и на вопрос, почему некоторые примечательны телесными уродствами того же самого рода, как тот Ксенократ, о котором я только что сказал, и Терсит, человек безобразный и глупый, о котором упоминает Гомер. Они потому рождены безобразными, чтобы красивые были более заметными и выделялись. Все кажется более ценным только при сравнении с худшим, и это настолько очевидно, что не нуждается в доказательстве. И тем не менее сами безобразные в некотором отношении вызывают удовольствие, а именно, когда восхищаются, созерцая красивых, чего нельзя сказать о самих красивых, которые замечают чаще безобразных, нежели красивых.

Впрочем, разве это относится к моему намерению? Обходя многое сознательно (ведь необходимо держаться меры), я сказал бы только о Пифагоре; он, как говорят, был красив лицом и по этой причине, я подозреваю, снискал много симпатий в преподавании своего учения. Ведь общеизвестно, что как автору комедий и трагедий, так и истцу в суде очень помогает красота тела.

Глава XXII

О красоте женщин

Пойдем далее, чтобы тут же сказать о другом поле. Как говорит Теренций, природа - создательница вещей - дала многим женщинам лицо красивое и благородное. По какой причине, спрашиваю, -чтобы наделить их украшением или причинить оскорбление, чтобы они наслаждались этим даром или чтобы пренебрегали им? Конечно, чтобы наслаждались и радовались. И нет другой причины, почему сама природа так старательно потрудилась в выделывании лиц. Ведь что приятнее, что привлекательнее и милее красивого лица? До такой степени это приятно, что взглянувший в небо едва ли найдет там что-либо более приятное. Вместе с тем, что в создании человеческих лиц наблюдается особое неописуемое искусство (так что меня часто такое разнообразие красивых лиц наводит на мысль о чуде), имеется, однако, в красоте и большое равенство, откуда мы можем сказать вместе с Овидием: “Множество (красивых лиц - прим. перев.) заставляет колебаться мое суждение”. Украшение женщин не только лицо, но и волосы, которые так восхваляет Гомер у своей Елены, и грудь, и бедра, и, наконец, все тело, такое стройное, такое белое и полное соков, такое совершенное в пропорциях. Поэтому мы часто видим, что у многих изображений Богинь и женщин обнажена не только голова, но у одной - руки, у другой - грудь, у третьей - голень, чтобы была видна какая-нибудь часть телесной красоты каждой. Многие женщины вообще не скрыты никакой одеждой и клянусь, что это еще лучше и приятнее, пример чему - скульптура на мосту Celio Дианы, купающейся в источнике в окружении других нимф и застигнутой врасплох Актеоном. Правда, Ювенал говорит о том, что в живописи требуется скрывать некоторые части тела. Но почему нужно скрывать те части, которые, возможно, являются лучшими? Овидий говорит: “Все, что скрывают, представляется лучшим”. Я бы осмелился пожелать (если некрасивые и притом заслуженные женщины не будут возражать и не нападут, собравшись толпой, побеждая числом красивых), чтобы женщины ходили по городу обнаженными или полуобнаженными, во всяком случае в теплое время года, чтобы этому не препятствовали мужчины, и тогда мы больше бы видели прекрасных, чем безобразных, нежных, чем сухих. Ведь если тем женщинам, которые имеют красивые волосы, красивое лицо, красивую грудь, мы позволяем обнажать эти части тела, почему мы несправедливы к тем, которые красивы не этими частями тела, а другими? Очевидно, мы опасаемся, чтобы закон, изданный нами, не вылился против нас самих, по-видимому, тех, которые худы или толсты, у которых все тело покрыто волосами, как у Полифема, или смешных каким-нибудь другим уродством. Однако возвратимся к тому, от чего отошли. Для какой цели существует такая красота тела, созданная высшим умом природы. Может быть, для того, чтобы начала увядать и терять весь сок и всю прелесть, подобно виноградной кисти, остающейся на лозе вплоть до зимы, между тем как мы, мужчины, видя такие соблазны, сгорали бы от желания? Тогда было бы лучше не создавать красивых женщин, как сделала природа с остальными животными, среди которых нет никаких различий в выборе между безобразными и красивыми самками, хотя Овидий сказал иначе о быке Пасифаи, который больше выбирал среди телок, чем среди остальных коров. То же самое встречается и у людей. Ведь как мы провожаем женщин пылающим взором, так и они нас, если наружность красива. И никто не станет отрицать, что мужчины и женщины рождаются с красивой внешностью и склонностью к взаимному расположению, чтобы наслаждаться, взирая друг на друга и живя вместе... Что сказать больше? Кто не восхваляет красоту, тот слеп и душой и телом, а если имеет глаза, должен быть их лишен, так как не чувствует, что имеет их.

Глава XXIII

О прочем, относящемся к зрению и осязанию

Я сказал о зрении и осязании только одного рода, можно перечислить и многое другое. Для чего, если не для нашего украшения, создала природа золото, серебро, драгоценные камни, дорогую шерсть, мрамор? Чья мысль столь ненавистна истине, чтобы в этом сомневаться? Даже сами Боги, величие которых не имеет ничего вполне достойного в человеческих делах, охотно позволяют украшать себя предметами этого рода, и поэтому у нас нет ничего священнее храмов. Стоит ли упоминать о том, что создано руками людей, как, например, статуи, картины, великолепные искусства, театральные представления? Или разве менее нужно ценить радушие полей и виноградников, которыми, как известно, в высшей степени наслаждались не только сельские жители, но и знатные люди и даже цари, как Лаэрт, Кир? Что говорить о лошадях и собаках, созданных для нашего удовольствия? И несмотря на то, что все это так, некоторые строгие философы лишили себя зрения. Клянусь, что я их хвалю, одобряю и говорю, что они сделали дело, достойное их самих. Подобные уроды должны быть лишены зрения, если только когда-нибудь они его имели, их можно сравнить не иначе, как с Эдипом, и поместить, как я считаю, ниже Эдипа, так как они недостойны ни видеть, ни быть видимыми. И вообще нет ничего столь абсурдного ни в словах, ни в делах, авторами чего не были бы философы.

Глава XXIV

О слухе

Обратим теперь внимание на слух, то есть на слово, в чем, почти единственном, мы превосходим животных, хотя Ксенофонт то же самое думает о славе, которая, однако, по мнению Вергилия, относится и к животным; об этой славе он говорит в “Георгиках”: “Какова боль побежденному, такова и слава победителю”...Говоря от имени мужчин, я хотел бы спросить: разве убежал бы я, заслышав случайно какую-нибудь сладкогласую, какой, например, как сообщают, была Клеопатра, и прервал беседу, которую она со мной завела? О, если бы случайно услышать Пенелопу и Брисеиду! Слух относится не только с словам. Разве заткну я уши, словно от пения сирен, услышав, что где-то запела чистым и искусным голосом девочка (мне же приятнее слышать пение женщин, чем наше)? И если кто думает, что должно делать именно так, тот, по-видимому, стремится всегда отыскивать неприятные звуки, как, например, стук молотобойцев, шум падающих с гор рек, Рейна и Нила, или, что тоже соответствует, стремится лишить себя слуха. Здравый смысл не отвергает песню; никакому делу, по-видимому, люди не отдавали с давних времен больше труда, чем музыке. Некоторые авторы утверждают, что музыка является древнейшим из всех любимых занятий, тем самым оказывается древнейшим стремлением к наслаждению. Действительно, музыка не доставляет ничего другого, кроме удовольствия. Множество музыкальных инструментов, известных даже неучам, указывает на то, сколь распространено это приятное занятие, каковое (если поверим тому, что говорят) воздействует даже на Богов. Вот почему и поэты, которые называются прорицателями Богов, всегда поют, доставляя удовольствие или Богам, или людям, или и тем и другим. Кроме того, в древние времена музыканты почитались наравне с прорицателями и мудрецами. Платон считал, как в книгах “Государство”, “Тимей”, так и в других, что музыка необходима гражданину. Что еще прибавит? Наши уши наслаждаются не только пением людей, но и пением птиц. Я молчу, насколько приятно каждому собственное пение, о чем хорошо знают испытавшие это. Ведь я и сам с детства приложил к этой науке много труда или потому, что, как мне казалось, она способствует поэтическому и ораторскому искусству, или потому, что была очень приятным делом.

Глава XXV

О вкусе и прежде всего о пище

Пойдем далее, чтобы окончить разговор о двух оставшихся чувствах, и прежде всего о вкусе. Я не намерен перечислять разные виды пищи, о природе и мастерстве приготовления которых написаны книги не только поваров, но и медиков и некоторых философов; пищи, приготовленной или из мяса животных, или из мяса птиц, рыб, пресмыкающихся, или из смеси их; в ней наблюдается такое же разнообразие, как и в женских лицах, так что ты будешь колебаться, чему что предпочесть, хотя и с остальными чувствами может случиться то же самое. Поэтому и у Теренция говорится: “Подаются изобильнейшие яства. Если кто-то осмеливается пищу бранить и уклоняться от пищи, то, на мой взгляд, он больше хвалит смерть, чем жизнь и сам должен быть изморен постом (как раз тем, что одобряет), и я молю, чтобы он вообще погиб от голода”. Если же мы читаем, что когда-то люди были умеренны и бережливы, удивляться нечего. Этот обычай, дикий и почти общий с животными, существовал, так как люди не имели Богатства, до сих пор, пока не наступило наше процветание, которое, словно хозяин, войдя однажды, не покидает больше дома. Здесь излишне говорить о тех, которые не имеют средств к жизни, как, например, о гарамантах и многих южных народах, питающихся саранчой, или о северных, о которых говорит Вергилий: “И молоко пьет, смешанное с конской кровью”. Или о совершенно безумных прорицателях, как о гимнософистах, о которых упоминает Ксенофонт, об египетских жрецах и о жрецах критского быка. Спартанцы же и подобные им заботились о бережливости не из-за презрения к пище, а из-за чрезмерной любви к войне. Но я считаю, что они делали вдвойне глупо, так как лишали себя необходимого и относились легко к смерти. Поэтому говорят о воздержании Пифагора, однако это отрицали и Аристотель, и его ученик музыкант Аристоксен, и впоследствии Плутарх, и некоторые другие; то же самое можно выдумать об Эмпедокле и Орфее. И если все же они были воздержанными, разве следует тотчас, совсем не раздумывая, им подражать? Для чего они это делали? Для того, чтобы не причинять кому-то расходов? Или чтобы казалось, что они мудрее других и не живут согласно обычаю других? Или же им не нравилась эта пища? От того, что не нравится, воздерживаться легко, как, например, некоторые отказываются от вина, почему и называются воздержанными. Поэтому нужно замечать не то, что кто-то делает, а по какой причине делает... Вообще о пище пусть каждый думает, что хочет. Мне же всегда казалось, что тот поступает в высшей степени умно и справедливо, кто стремится получить журавлиную шею, чтобы продлить наслаждение, если только самая длинная шея даст самое продолжительное наслаждение. Почему я опасаюсь сказать, что думаю? О если бы у человека были не пять, а пятьдесят или пятьсот чувств! Ведь если те, каковые мы имеем, хороши, почему мы не должны добиваться других того же рода?

Глава XXVI

О питье и похвалах вину

Что сказал бы я о винах? В восхвалении их не унизится никакая речь. И в самом деле, разве мы не можем в этом месте еще раз повторить ту самую большую похвалу, о которой я сказал незадолго перед этим, а, именно, то, что питьем вина мы отличаемся от животных. Я могу здесь похвалить и смех, воздавая за него благодарности природе, потому что как смех, так и плач природа дала только людям, хотя Вергилий по поэтическому обычаю показал коня Палланта оплакивающим смерть хозяина. Я признаю, что плач и смех даны только людям, первый - главным образом, для облегчения страдания, второй - для выражения радости. Итак, я воздаю величайшие благодарности природе за все то, о чем я сказал выше. Я хочу соединить все это вместе и выступить с хвалой в большой и громкой речи. Только двумя вещами мы, люди, превосходим прочие живые существа: тем, что нам дана речь и дано вино; первая от нас исходит, а второе в нас входит. И не всегда даже приятно говорить, пить же, когда есть время, всегда приятно, если только не испорчены вина и не повреждены вкусовые ощущения. Нам и природой дано так, что в детстве человек не может приобрести раньше способности говорить, чем узнавать вина, и старик не может раньше разучиться пить, чем хорошо говорить, до такой степени растет день ото дня наслаждение этим естественным даром природы. Поэтому у Теренция и сказано: старость орла. Поскольку я назвал эту птицу, думаю, мне могут возразить: разве некоторые птицы не употребляют вина? Им я отвечаю таким образом: разве некоторые птицы не говорят? Я полагаю, что, так как они это делают по принуждению и несовершенно, не стоит говорить ни о том, что они обладают даром речи, ни о том, что она пьют вино. Итак, вино является естественным свойством людей, как и слово. Какая похвала будет в достаточной мере достойной этого блага! О вино - создатель веселья, учитель радостей, спутник счастливого времени, утеха в несчастье! Ты - руководитель пиров, ты - вождь и правитель свадеб, ты - судья мира, согласия и дружбы; ты - отец сладчайшего сна, ты - восстановитель сил в уставших телах (как говорит твой почитатель Гомер), ты - облегчение в тревогах и заботах, ты делаешь нас из немощных сильными, из робких смелыми, из немых красноречивыми. Итак, да здравствуют верные и постоянные наслаждения в любом возрасте, для любого пола! И еще я бы сказал, хотя и неохотно: пиры нас часто утомляют, часто вызывают отвращение, долгое время держат нас насытившимися, приносят расстройство желудка, а стариков они совершенно не увеселяют. В питье же вина не имеет значения, сколько бы ни брал, когда бы ни брал, и оно, как говорится, всегда без ущерба и всегда доставляет удовольствие, как прочим возрастам, так больше всего старикам. Спросишь, почему? Потому что для человека в старости почти все теряет свою прелесть, что же касается этих святых даров Бахуса, то они с каждым днем становятся все более прекрасными. И если поверить Тибуллу: “Оно (вино. - прим. перев.) учило некоторые голоса модулировать в пении и делало гармоничными неумелые члены”. Не только поэты воздавали честь Бахусу, и по этой причине посвятили одну вершину Парнаса Аполлону, другую Бахусу, откуда у Ювенала говорится: “И называются они правителями Нисы и Кирры”, но также и философы, глава которых Платон, как в первой и второй книгах “Законы”, так и в “ Пире” считает, что если душа и тело пылают от вина, то это является неким возмутительным средством для ума и мужества. Долго было бы перечислять, сколь многие из великих мужей стали известны потомкам хвалой питью, воздаваемой дома и в походе, в отдыхе и в труде, например Агесилай, Александр, сам основатель законов и нравов Солон и равный ему у римлян Катон, о котором сказано в “Лирических одах” Горация: “Рассказывают, что мужество старого Катона часто воспламенялось от чистого вина”. Что касается меня, то я предусмотрел для себя единственное средство в старости, и, когда подойдет поздняя старость, когда мы ослабнем и будем лишены многого из пищи, любовных и прочих утех, я посвящу всего себя служению этому делу. По этой причине я уже давно, как вы знаете, вырубил в подземной скале, которая примыкает к моим строениям, погреба и позаботился (чему я больше всего радуюсь) об их наполнении превосходнейшим вином различного цвета, вкуса и запаха. В этом описании, в котором я многое оставил незатронутым (никто не смог бы о большом деле рассказать в короткой речи), показан чудесный дар природы. Я уже не говорю о том, что если ты посмотришь на все, имеющееся в мире, то не найдешь ничего более надежного таким разнообразием цвета, вкуса и запаха. Можно добавить еще и то, что, когда пьешь, наслаждение дает сам цвет вина (чего нет в пище), не говоря уже о запахе, откуда следует, что для питья нужно пользоваться большими широкими бокалами; это и обыкновенно и делали древние цари, что известно из поэтов; так, например, известно, что Марий, по обычаю царя Либера, пользовался большим сосудом. Поэтому и в веселых пирах, особенно в конце их, применяются больших размеров бокалы. И я достоверно знаю, какие и сколько этих бокалов должно быть. Если вы, как я надеюсь, одобряете мое намерение, то посчитайте нужным ему последовать. И я, который во всем остальном могу считаться вашим учеником, свято обещаю в этом деле быть, если угодно, вашим учителем, верным и испытанным.

Глава XXVII

Об обонянии

Мне остается коротко сказать о последнем чувстве. Я говорю об обонянии, которое считаю самым тонким из всех чувств, поскольку, если где-нибудь имеется противный запах, все остальное приятное, которое там есть, тотчас же теряет свою прелесть. Обоняние воспринимает многие запахи, как природные, например, запахи цветов, ароматы вин, фимиам в честь Богов, так и созданные искусством смертных, например запахи яств и благовоний. Откуда у многих удержался в памяти вплоть до нашего времени замечательный обычай приходить в публичные места надушенными благовониями - вещь достойнейшая почтенного гражданина. И напротив, нет ничего презреннее тех людей, о которых говорит Флакк: “Руфил пахнет пастилой, Горгоний козлом”. К чему многие слова? Нельзя отвергнуть никаких жен, ни некрасивых, ни строптивых, ни косноязычных, ни больных, тех же, от которых исходит неприятный запах, можно. И насколько больше это должно быть порицаемо и наказываемо в нас, мужчинах, которые часто бываем в суде, в сенате, магистрате, особенно, если возбуждаем отвращение к себе не пороком тела, как эти женщины, а пороком души, как Руфил и Горгоний. В этом также, как и во всем остальном, грешат стоики. Если кто по бедности своего состояния не может душиться бальзамом или другими благовониями, пусть любит по крайней мере чистоту и в праздничные дни душится мускусом, что не доставит ему никакого расхода... Впрочем, кому не нравится моя речь, пусть скажет мне, почему природой создано столько запахов? Почему только людям дана способность их распознавать? Почему наслаждение ощущать их является врожденным? Ведь животные, хотя и имеют те же самые чувства, что и люди, однако, в этих чувствах они далеки от превосходства и достоинства человеческих чувств. Как я сказал выше, они не могут ни различать, ни выбирать красивое. Песней наслаждаются только своей собственной, осязанием почти совсем не пользуются, вкус имеют приспособленный к разнообразию пищи и беспорядочный, так как не умеют выбрать лучшее, обонянием пользуются только с целью добыть себе пищу. К тому же не у всех животных имеется по природе способность к обонянию и никто из них, по-видимому, не получает от этого чувства никакого наслаждения.

итальянский гуманист, родоначальник историко-филологической критики, представитель исторической школы эрудитов

Краткая биография

(итал. Lorenzo Valla, 1407, Рим или Пьяченца - 1457, Рим, Папская область) - итальянский гуманист, родоначальник историко-филологической критики, представитель исторической школы эрудитов. Обосновывал и защищал идеи в духе эпикуреизма. Считал естественным всё то, что служит самосохранению, удовольствию, счастью человека.

Жизнь

По отцовской и материнской линии Валла происходил из семьи куриалов, ученой чиновничьей верхушки папской курии. Отец Лоренцо, Лука, был консисторальным адвокатом. После его смерти в 1420 г. Валла остался на попечении матери Катарины и дяди Мельхиора Скривани. Детство и раннюю молодость он провёл при курии Мартина V, где тогда группировался кружок гуманистов; там он блестяще овладел классической (не средневековой) латынью; он изучал также греческий язык.

Огромное влияние на Валлу оказал Квинтилиан , трактат которого «О воспитании оратора» был обнаружен Поджо Браччолини в 1416; Валла знал Квинтилиана чуть ли не наизусть и в своём первом сочинении «О сравнении Цицерона с Квинтилианом» (не сохранившемся) не побоялся поставить его выше «бога гуманистов» - Цицерона . Не получив места в курии (этому всячески мешал Поджо Браччолини), Валла переехал в Павию, где преподавал риторику с 1429 в частной школе, с 1431 в университете; однако он не поладил со своими коллегами, средневековую учёность и «кухонную латынь» которых резко критиковал. После того как Валла написал резкий памфлет на юристов («О девизах и геральдических знаках»), а профессора-юристы в свою очередь организовали покушение на его жизнь, он был вынужден оставить Павию.

С 1435 Валла - секретарь неаполитанского короля Альфонса Арагонского; так как Альфонс враждовал с папской курией, то Валла, пользуясь его покровительством, писал смелые антиклерикальные вещи, включая знаменитый трактат «О подложности Константинова дара». В 1444 г. Валла попал под суд инквизиции, но был спасён благодаря заступничеству короля. В 1448 вернулся в Рим, получил от Николая V должность апостолического секретаря и каноника Латеранской базилики; кроме того он преподавал риторику в Римском университете.

Лоренцо Валла не был женат, но в Риме в этот период у него была подруга, которая родила ему троих детей. Отказ от брака объясняется, по-видимому, стремлением гуманиста принять посвящение. Умер Валла в 1457 г. и был похоронен в Риме, в Латеранской базилике.

Сочинения

Лоренцо Валла стоял в центре гуманистического движения своего времени. Его сочинение в 6 книгах «О красотах латинского языка» - обширный толковый словарь, с наставлениями в правильном употреблении грамматических категорий и многочисленными примерами изящного стиля, выдающими колоссальную «античную» эрудицию автора. Сочинение Валлы характерно также яркими отступлениями философско-эстетического свойства, как в знаменитой тридцать четвёртой главе Шестой книги («Против Боэция. О персоне»), включённой позднее Тридентским собором в Индекс запрещённых книг. Труд «О красотах» стал одним из самых читаемых произведений эпохи Возрождения. Он неоднократно переиздавался ещё при жизни Валлы и около 100 лет после его кончины (более 30 переизданий появилось в XV веке).

Валла комментировал латинских писателей Ливия, Саллюстия, Квинтилиана; перевёл Геродота , Фукидида, а также часть «Илиады» и некоторые басни Эзопа; писал философские трактаты и исторические произведения. Характерные черты учёно-литературной деятельности Валлы - резкий критицизм по отношению к церковным и гуманистическим авторитетам и ожесточенная борьба против аскетизма. В частности, Валла опровергал церковное учение о происхождении апостольского символа и издал трактат «О свободе воли». В нём он, выступая против Боэция, обосновывал, что, несмотря на последствия первородного греха, человек сохранил способность самостоятельного выбора между добром и злом.

Против средневековых юристов он написал резкую инвективу: «Послание к Бартоли о девизах и геральдических знаках», и в то же время, как указывалось, подверг резкой критике Цицерона и поставил выше его Квинтилиана; в трактате «О диалектике» внес поправки к Аристотелю , направленные против схоластической традиции; в «Рассуждении против Ливия, что два Тарквиния, Луций и Аррунс, были внуками, а не сыновьями Тарквиния Древнего» выступил против мнения Ливия, основываясь на резонных хронологических соображениях. Этот критицизм вызвал со всех сторон резкие нападки на Валлу: он едва спасся от инквизиции за мнение об апостольском символе и должен был вести ожесточенную полемику с Поджо Браччолини, Фацио и другими гуманистами.

В философии и жизни Валла был сторонником умеренного эпикурейского наслаждения. Против аскетизма он выступил в двух трактатах: «Об истинном и ложном благе» (1432), где он, изобразив беседу христианина, стоика и эпикурейца, нападал на стоицизм и пытался примирить с христианством эпикуреизм, и «О монашеском обете», где резко восстал против монашеского института.

Вместе с тем, Валла не был враждебен христианству и интересовался церковно-богословскими вопросами, особенно в последний, римский, период своей деятельности: он составил филологические поправки к принятому переводу Нового Завета, написал «Беседу о таинстве пресуществления» и (утраченное ныне) сочинение об исхождении св. Духа. Философии, к которой как к последнему спасительному средству обратился в смертный час Боэций, Валла противопоставил авторитет веры:

Послушайте, насколько лучше и насколько короче я отвечаю, опираясь на авторитет веры, чем на философию Боэция, поскольку её осуждает Павел, и Иероним вместе с некоторыми другими называет философов ересиархами. Итак, долой, долой философию, и пусть она уносит ноги, словно из священного храма актриса - жалкая блудница (scaenica meretricula), и словно сладостная сирена, пусть прекращает петь и насвистывать вплоть до рокового конца, и сама, зараженная мерзкими болезнями и покрытая многочисленными ранами, пусть оставит она больных другому врачу для лечения и исцеления.

Об истинном и ложном благе. Кн. III, гл. 11. Перевод Н. В. Ревякиной

Основное философское сочинение Валлы - «Пересмотр диалектики и философии» в трёх книгах (ок.1440; первое издание - 1540) - направлено против Аристотеля и всех его последователей, логику которых Валла с позиций не столько философского, сколько обыденного сознания критикует как умозрительную и бесполезную науку. Десять традиционных категорий (предикатов) Аристотеля Валла предлагает свести только к трём - сущности (substantia), качеству (qualitas) и действию (actio), остальные семь считая «лишними». Он отвергает схоластические термины ens, entitas, hecceitas и quidditas, критикуя их как непригодные (избыточные и громоздкие) с позиций классической латинской грамматики, предлагая везде, где возможно, использовать res. Тот же общий метод - «приземлить» философский аппарат, согласовать его максимально с миром обыденных, эмпирически воспринимаемых вещей - отражается и в его стремлении упразднить онтологическую трактовку абстрактных понятий (белизна, честь, отцовство), которые, как он полагает, указывают на ту же категорию (или их совокупность), что и конкретные понятия, от которых образованы (белый, честный, отцовский). С тех же позиций «здравого смысла» Валла критикует аристотелевские натурфилософию и учение о душе.

По заказу Альфонса Арагонского Валла написал также историю его отца «О деяниях Фердинанда, короля Арагона» (1446).

Валла - родоначальник исторической критики

В 1440 году Валла, пользуясь покровительством короля Альфонса - врага папы - пишет знаменитое «Рассуждение о подложности Константинова дара». Это эпохальное сочинение, в котором Валла с помощью научных аргументов филологического, нумизматического, исторического и т. д. характера разоблачает средневековую подделку, заложило основы исторической и филологической критики, то есть в конечном счёте современной гуманитарной науки и её методов. Кроме того, Валла обосновал, что приписываемая Цицерону так называемая «Риторика к Гереннию» на самом деле ему не принадлежит (этот вывод принимается и современной филологией); опроверг он и принадлежность так называемых «Ареопагитик» Дионисию Ареопагиту из «Деяний апостолов».

По отцовской и материнской линии Валла происходил из семьи куриалов, ученой чиновничьей верхушки папской курии. Отец Лоренцо, Лука, был консисторальным адвокатом. После его смерти в 1420 г. Валла остался на попечении матери Катарины и дяди Мельхиора Скривани. Детство и раннюю молодость он провёл при курии Мартина V , где тогда группировался кружок гуманистов; там он блестяще овладел классической (не среденевековой) латынью; он изучал также греческий язык. Огромное влияние на Валлу оказал Квинтилиан , трактат которого «О воспитании оратора» был обнаружен Поджо Браччолини в г.; Валла знал Квинтилиана чуть ли не наизусть и в своём первом сочинении «О сравнении Цицерона с Квинтилианом» (не сохранившемся) не побоялся поставить его выше «бога гуманистов» - Цицерона. Не получив места в курии(этому всячески мешал Поджо Браччолини) Валла переезжает в Павию , где преподает риторику с в частной школе, с в университете; однако он не поладил со своими коллегами, средневековую учёность и «кухонную латынь» которых резко критиковал и после того, как он написал резкий памфлет на юристов(«О девизах и геральдических знаках»), а профессора-юристы в свою очередь организовали покушение на его жизнь, он был вынужден оставить Павию. С г. Валла - секретарь неаполитанского короля Альфонса Арагонского; так как Альфонс враждовал с папской курией, то Валла, пользуясь его покровительством, пишет смелые антиклерикальные вещи, включая знаменитый трактат «О подложности Константинова дара »; в г. попадает даже под суд инквизиции, но спасается благодаря заступничеству короля. Однако в возвращается в Рим, получает от Николая V должность апостолического секретаря и каноника церкви Иоанна Латеранского; кроме того он преподает риторику в Римском университете. Лоренцо Валла не был женат, но в Риме в этот период у него была подруга, которая родила ему троих детей. Отказ от брака объясняется, по-видимому, стремлением гуманиста принять посвящение. Умер Валла в 1457 г. и был похоронен в Риме, в Латеранской базилике.

Сочинения

Валла стоял в центре гуманистического движения своего времени. Его сочинение: «О красотах латинского языка» - выяснение точного значения латинских слов и их правильного и изящного употребления - имело большой успех у современников и в ближайшем потомстве; кроме массы рукописей, существует более 30 печатных изданий только XV века .

Затем Валла комментировал латинских писателей Ливия , Саллюстия , Квинтилиана ; перевёл Геродота , Фукидида , а также часть «Илиады» и некоторые басни Эзопа ; писал философские трактаты и исторические произведения. Характерные черты учёно-литературной деятельности Валлы - резкий критицизм по отношению к церковным и гуманистическим авторитетам и ожесточенная борьба против аскетизма . В частности, Валла опровергал церковное учение о происхождении апостольского символа и издал трактат: «О свободе воли», (в нём он, выступая против Боэция , обосновывал, что, несмотря на последствия первородного греха, человек сохранил способность самостоятельного выбора между добром и злом).

Против средневековых юристов он написал резкую инвективу : «Послание к Бартоли о девизах и геральдических знаках», и в то же время, как указывалось, подверг резкой критике Цицерона и поставил выше его Квинтилиана ; в трактате «О диалектике» внес поправки к Аристотелю , направленные против схоластической традиции; в «Рассуждении против Ливия, что два Тарвкиния, Луций и Аррунс, были внуками, а не сыновьями Тарквиния Древнего » выступил против мнения Ливия , основываясь на резонных хронологических соображениях. Этот критицизм вызвал со всех сторон резкие нападки на Валлу: он едва спасся от инквизиции за мнение об апостольском символе и должен был вести ожесточенную полемику с Поджо Браччолини , Фацио и другими гуманистами.

В философии и жизни Валла быд сторонником умеренного эпикурейского наслаждения. Против аскетизма он выступил в двух трактатах: «Об истинном и ложном благе» (), где он, изобразив диалог христианина, стоика и эпикурейца, нападает на стоицизм и пытается примирить с христианством эпикуреизм , и «О монашеском обете», где он резко восстает против монашеского института. Но Валла не был враждебен христианству и интересовался церковно-богословскими вопросами, особенно в последний, римский период своей деятельности: он составил филологические поправки к принятому переводу Нового Завета, написал: «Беседу о таинстве пресуществления» и потерянное теперь сочинение об исхождении св. Духа.

По заказу Альфонса Арагонского, он написал также историю его отца «О деяниях Фердинанда, короля Арагона» ()

Валла - родоначальник исторической критики

Смотреть что такое "Валла Л." в других словарях:

Валла фамилия. Известные носители: Валла (Библия) Валла, Джорджо (ок. 1447 1500) итальянский гуманист, филолог, математик и теоретик музыки. Валла, Лоренцо (1407 1457) итальянский гуманист, родоначальник историко филологической… … Википедия

валла

валлаһ - Валлаһи – 1. ВАЛЛАҺИ ӘГӘР – Сөйләгән сүзнең дөреслеген раслау, ышандыру өчен кулланыла торган ант сүзе билләй, валлай дип әйтәм... . 2. Берәр нәрсә эшләмәскә үтенгәндә ялвару сүзе в. , әйтмә. ВАЛЛАҺИ ГАЗЫЙМ – Алла бөек (ант итү сүзе). ВАЛЛАҺЕ… … Татар теленең аңлатмалы сүзлеге

Лоренцо (Lorenzo della Valle) (род 1407, Пьяченци – ум. 1 авг. 1457, Рим) – итал. гуманист. Будучи учителем риторики, боролся с [вульгарной] латынью и благодаря своим переводам познакомил Западную Европу с Геродотом и Фукидидом. В философии… … Философская энциклопедия

- (евр. Билха, возм., боязливость), служанка Рахили, подаренная ей Лаваном (Быт 29:29). Страдавшая бесплодием Рахиль отдала В. в наложницы Иакову, чтобы та родила на колени ее. Сыновья В. Дан и Неффалим считались поэтому детьми Рахили (Быт 30:1… … Библейская энциклопедия Брокгауза

ВАЛЛА - Вáлла [итал. Valla] Лоренцо (1407, Рим 1.08.1457, там же), итал. гуманист эпохи Возрождения, филолог, историк. Рано лишившись отца, находился под опекой дяди секретаря Римской курии. Знаток лат. и греч. языков, В. еще в юности общался с… … Православная энциклопедия

- (Valla) Лоренцо (1405 или 1407, Рим, 1.8.1457, там же), итальянский гуманист. С 1448 секретарь при папском дворе. Доказал подложность «Константинова дара» (См. Константинов дар), явившись, таким образом, одним из предшественников… … Большая советская энциклопедия

- (Лоренцо Valla) известный итальянский гуманист; род. в Риме или Пьяченце в 1407 г., † в Риме в 1457 г. Детство и раннюю молодость В. провел при курии Мартина V, потом был профессором в Павии, странствовал по другим городам Италии, жил в Неаполе… … Энциклопедический словарь Ф.А. Брокгауза и И.А. Ефрона

Валла (Valla) Лоренцо (ок. 1407, Рим - 1 августа 1457, Рим) - итальянский гуманист эпохи Возрождения, философ, филолог, историк. Происходил из семьи римского юриста, служившего в папской курии. Уже в юности в совершенстве овладел латинским языком, изучал греческий, с увлечением читал античных авторов, проявляя особый интерес к проблемам этики, филологии, риторики . В 1431-1433 преподавал риторику в университете Павии. В эти годы закончил 2-ю редакцию этико-философского сочинения «Об истинном и ложном благе» (De vera falsoque bono), написанного в форме диалога (в 1-й редакции - «О наслаждении как истинном благе», «De voluptate ас de vero bono», 1431, рус. пер. 1989). В нем дискуссию о высшем благе ведут три собеседника - стоик, эпикуреец и христианин. Стоик говорит о враждебности природы человеку, наделившей его склонностью к порокам, а не к добродетели, эпикуреец - о возможности достичь блага, данного людям от природы и состоящего в наслаждении; христианин не согласен со стоиком и, как и эпикуреец, отождествляет высшее благо с наслаждением, но осуждает тягу человека к земным радостям. Однако апология последних в речи эпикурейца столь выразительна, что не оставляет сомнений в симпатиях Валлы: наслаждение полезно человеку, тогда как страдания пагубны, важна лишь разумная мера в стремлении к удовольствиям. В 1435-1447 Валла служил секретарем у Альфонса Арагонского, правителя Неаполитанского королевства. В 1439-1440 им было написано философско-теологическое сочинение «О свободе воли» (De libera arbitrio, рус. пер. 1989), где он утверждал, что первородный грех не исказил волю человека, сохранившую способность самостоятельного выбора между добром и злом. В «Диалектических диспутах» (Dialecticae disputationes contra Aristotelikos, 1439, изд. 1499) он поставил под сомнение непререкаемый для схоластов авторитет Аристотеля в вопросах логики. К неаполитанскому периоду относятся и остро антицерковные сочинения Валлы, создание которых стало возможным в обстановке противоборства Альфонса Арагонского и папы Евгения IV. В диалоге «О монашеском обете» (1439-1443, рус. пер. 1963) объявлялся противоестественным сам институт монашества с его аскетизмом и отречением от мирской жизни. В «Рассуждении о подложности так называемой Дарственной грамоты Константина» (De falso credita et emendita Constantini donatione Declamatio, 1440, изд. 1517, рус. пер. 1963) Валла, опираясь на свои познания в истории, лингвистике, археологии, географии, нумизматике, доказал подложность документа, в течение многих веков служившего основанием для притязаний папства на светскую власть. «Рассуждение» стало образцом новаторской исторической критики текста. В Неаполе Валла работал над 3-й, расширенной редакцией диалога «Об истинном и ложном благе». В 1444 Валла был привлечен к инквизиционному суду, от которого его спасло заступничество короля Альфонса Арагонского; он выступил с защитой своих взглядов в «Апологии против клеветников» (1444).

При новом папе, Николае V , Валла в 1448 вернулся в Рим, став секретарем курии; в 1450 начал преподавать риторику в Римском университете. В теории ораторского искусства он отдавал предпочтение не Цицерону, как большинство гуманистов, а Квинтилиану. Валла продолжил в Риме редактирование диалога «Об истинном и ложном благе», создав четвертый вариант этого сочинения, а также написал 2-ю и 3-ю редакции «Диалектических диспутов». Главным трудом последних лет стали «Примечания к Новому Завету», где различные кодексы греческого текста.Нового Завета сопоставлялись с его латинским переводом, - пример ис-торической критики текста. Напечатанные в 1505 «Примечания» способствовали формированию идей Реформации.

Л. M. Брагина

Новая философская энциклопедия. В четырех томах. / Ин-т философии РАН. Научно-ред. совет: В.С. Степин , А.А. Гусейнов , Г.Ю. Семигин. М., Мысль, 2010, т. I, А - Д, с. 360.

Валла (Valla), Лоренцо (1407 - 1.VIII.1457), итальянский гуманист. В 1435-1448 годы жил при дворе Альфонса Арагонского, затем был на службе у римских пап Николая V и Каликста III. В диалоге "О наслаждении как истинном благе" ("De voluptate ас de vero bono", 1431), выступив с защитой эпикуреизма, отстаивал принципы гуманистической морали, призывал следовать велениям человеческой природы и сделать целью жизни достижение счастья и наслаждения. Нападая на средневековую идеологию аскетизма, Валла в диалоге "О монашеском звании" ("De professione religiosorum", написан 1442) отрицал институт монашества. Будучи крупнейшим знатоком латыни, Валла требовал возвращения от искаженной, варварской латыни к классической (трактат "Шесть книг о красотах латинского языка"; "Elegantiarum latinae linguae libri VI", 1444). Он использовал оружие филологической критики в борьбе против церковных авторитетов (выявил множество ошибок в каноническом латинском переводе Библии ("Примечания к Новому завету"; "In Novum testamentum... adnotationes", 1449). В трактате "О ложности дара Константина" ("De falso credita et ementita Constantini donatione Declamatio", 1440, впервые издан в 1517 У. фон Гуттеном) Валла, опираясь на исторические и филологические доводы, неопровержимо доказал подложность так называемого "Константинова дара", на котором папство основывало свои притязания на светскую власть. Объявив политическую власть пап тысячелетней узурпацией, обусловившей испорченность церкви и тираническое господство духовенства, Валла призывал государей Европы лишить пап их территориальных владений. Только покровительство Альфонса Арагонского спасло Валла от расправы инквизиционного трибунала.

M. Л. Абрамсон. Москва.

Советская историческая энциклопедия. В 16 томах. - М.: Советская энциклопедия. 1973-1982. Том 2. БААЛ - ВАШИНГТОН. 1962.

Сочинения: Scritti filosofici е religiosi, Firenze, 1953.

Литература: Ревякина Н. В., Политич. значение трактата Л. Валлы "Заявление о ложном и вымышленном дарении Константина", "ВМГУ", 1961, No 4, Сер. 9; ее же, Из истории этич. учений эпохи Возрождения, там же, 1962, No 2, Сер. 9; Корелин М. С., Этич. трактат Лоренцо Валлы "Об удовольствии и об истинном благе", "Вопр. филос. и психол.", 1895, кн. 29 и 30; Gaeta F., Lorenzo Valla, Napoli, 1955.

Валла, Лоренцо (ит. Lorenzo Valla) (ок. 1407, Рим - 01.08.1457, Рим) - итальянский гуманист, филолог и историк. С юных лет был вовлечен в интеллектуальную деятельность, обсуждая со многими просвещенными мужами (часть из которых состояла на службе у римского папы) различные вопросы философии, богословия, истории и филологии. Именно тогда у Валла зародился интерес к изучению языков (владел латинским и греческим). Получив превосходное образование, Валла занялся преподавательской деятельностью: с 1431 по 1433 был лектором в университете г. Павия, а после давал частные уроки в Милане и Генуе. Увлечение классической литературой, философией и ораторским искусством, блестящие лингвистические способности и в немалой степени покровительство опекуна, имевшего связи в Римской курии, способствовали быстрому карьерному росту Валла. Был принят в личные секретари к Альфонсо V Арагонскому , в течение 1435-1448 отвечая за делопроизводство и ведение корреспонденции. После устроился в курию к папе Николаю V, вел личную и деловую переписку понтифика, являясь его секретарем и доверенным лицом. Валла как яркий представитель гуманистической образованности оставил обширное наследие. Размышляя о сущности человеческой жизни, он обратил внимание на то, что лишь удовольствие (voluptas) наделяет ее подлинным смыслом. Речь идет не столько о бытовом и примитивном утолении низменных желаний, сколько о получении высшего удовлетворения от познания мира и самого себя. В этой связи Валла не принимал аскетических программ многих христианских богословов, считая бессмысленным отказываться от удовольствия, позволяющего, как он полагал, обрести «полноту жизни» (в подобных суждениях многие усматривали следы эпикурейской традиции с ее воспеванием гедонистических «ценностей»). Данной морально-этической теме Валла посвятил специальный трактат «О наслаждении» (De voluptate, 1431). Во многих отношениях В. не принимал жизненные модели (строгий аскетизм и т. д.), предлагаемые человеку представителями монашеских орденов, чему посвятил специальный труд (De professione religiosorum, 1442).

Перу В. также принадлежат работы «О свободе воли» (De libero arbitrio, начало 1440-х), «Диалектические диспуты» (Dialecticarum disputationum, 1440-е), «О красоте латинского языка» (De elegantiis linguae latinae, ок. 1440). Большое значение для развития критического метода в гуманистической историко-филологической науке имеют два сочинения В. «О вымышленности и подложности Константинова дара» (1440), доказывающее фальсифицированный характер грамоты, согласно которой римский понтифик обладает всей полнотой духовной власти, и «Сопоставление Нового Завета» (1443), стимулировавшее активные библиоведческие штудии в XV-XVI столетиях.

А. К. Гладков.

Российская историческая энциклопедия. Т. 3. М., 2016, с. 450-451.

Сочинения: О монашеском обете / Пер. Ю. Х. Копелевич // Итальянский гуманизм XV в. о церкви и религии. М., 1963. С. 100-138; Рассуждение о подложности так называемой дар-ственной грамоты Константина / Пер. И. А. Перельмутера // Там же. С. 139-216; Элеганции / Пер. Н. А. Федорова // Сочинения итальянских гуманистов эпохи Возрождения (XV в.). М., 1985. С. 121-137; Об истинном и ложном благе. О свободе воли / Пер. В. А. Андрушко, Н. В. Ревякиной, И. Х. Черняка. М., 1989; Opera. Basileae, 1540.

Литература: Хоментовская А. И. Лоренцо Валла - великий итальянский гуманист. М.-Л., 1964; Ревякина Н. В. Творческий путь Л. Валлы и его философское наследие // Валла Л. Об истинном и ложном благе. О свободе воли. М., 1989. С. 5-64; Gaeta F. Lorenzo Valla: Filologia e storia nell’Umanesimo italiano. Napoli, 1955.

Далее читайте:

Валла Л. Об истинном и ложном благе (Статья Л.М. Брагиной о сочинении Л.Валлы).

Философы, любители мудрости (биографический справочник).

Исторические лица Италии (биографический справочник)

Основные события XV века (хронологическая таблица).

Сочинения:

Opera omnia, a cura di Е. Garin, v. 1-2. Torino, 1962; в рус. пер. - В кн.: Итальянские гуманисты XV века о церкви и религии. М., 1963;

Об истинном и ложном благе. О свободе воли. М., 1939.

Литература:

Ревякина Н. Б. Творческий путь Лоренцо Валлы и его философское наследие. - В кн.: Лоренцо Валла. Об истинном и ложном благе. О свободе воли. М., 1989;

Gaeta F. Lorenzo Valla. Filosofia e storia nell" umanesimo italiano. Napoli, 1955;

Camporeale S. I. Lorenzo Valla. Umanesimo e teologia. Firenze, 1972;

Lorenzo Valla e umanesimo italiano. Padova, 1966;

Fubini R. Umanesimo e secolarizzazione da Petrarca a Valla. Roma, 1990.

Рассмотрим персонажа, который является представителем любимого класса автора в Diablo III. На самом деле, Валла уникальнее других нефалемов, которые есть в Heroes of the Storm. Например, Ли-Мин является совершенно типичной версией своего класса, который боролся с Диабло в основной версии игры. В дополнении Reaper of Souls, каждый из этих классов (охотник на демонов и чародей) представлен новым персонажем: Халисса - охотник на демонов и Исендра - чародейка, чьи истории связаны с Валлой и Ли-Мин, соответственно. Поэтому игровые персонажи имеют точно такие же отношения и воспоминания, какие были бы у Валлы и Ли-Мин. Они также появляются в коротком ролике, который сделали Diablo Creative Team, как главные герои. Валла еще более интересна, чем Ли-Мин, так как в журналах, которые охотник на демонов пишет для каждого задания, упоминается даже наставник Валлы и других охотников - Джосен. Это - значительное отличие от других представленных нефалемов: Сони, Каразима и Назибо, к которым нет никаких отсылок в истории Diablo (я все еще не понимаю, почему wiki утверждает, что Назибо - изначальный колдун из рассказа «Тропою сомнений»). А появление Джоанны совершенно не совпадает с появлением женского персонажа крестоносца (несмотря на тот факт, что история Diablo все же ссылается на Джоанну, но как специфическая отсылка на Heroes of the Storm). В результате, я наконец-то могу предоставить вам настоящую историю Валлы, а не описание класса охотников на демонов, что просто замечательно! Конечно, стоит учитывать, что Валла - один из первых героев, появившихся в Heroes of the Storm, из-за чего у нее не так много фраз, о которых можно рассказать.

Охотники на демонов

Охотники на демонов - группа фанатичных воинов, которые объединились, чтобы сразить демонов Пылающей Преисподней. Не единое происхождение или этнические особенности объединили их вместе, а схожее прошлое: потеря их предыдущих жизней. Обычное дело в мире Санктуария: множество выживших наблюдали, как полчища кровожадных демонов (или хазра) убили их семьи, как родные деревни были стерты с лица земли ужасными созданиями, которые служат семи Владыкам Преисподней. Чаще всего те, кто пережил эти атаки, видели только один способ избавится от криков в голове - затянуть потуже веревку и спрыгнуть. Впрочем, некоторые выжившие все-таки находили в себе силы справиться с безумием. Они клялись отомстить монстрам, которые отняли у них всё. Хоть они и не могли надеяться на победу и не думали, что однажды смогут вернуться к прежней жизни, они все равно продолжали охотиться, зная, что каждый убитый демон и каждая спасенная жизнь делают Санктуарий чуточку лучше.

У охотников на демонов имеется огромный выбор оружия дальнего боя для истребления полчищ небольших демонов и быстрого уничтожения серьезных врагов. Арсенал каждого охотника включает в себя разнообразные луки и арбалеты, включая уникальные одноручные арбалеты, гранаты, боласы и кинжалы. Опираясь в основном на оружие дальнего боя они являются легкой добычей в ближнем бою. Вследствие этого, охотники на демонов учатся быть максимально подвижными, неуловимо перемещаться между противниками, продолжая стрелять во врагов (говорят, DH значит не Demon Hunter (Охотник на демонов), а Don’t Halt (Не останавливайся)). Но иногда пространство для маневров сильно ограничено, поэтому охотники используют ловушки, чтобы оторваться от демонов. Дымовая завеса, шипы, шипастые ловушки и турели - всё это защита для охотника на демонов, а с различными улучшениями их применение в бою становится значительно легче. Мои фавориты: арбалет, который с небольшой вероятностью использует умение ‘Шипастая ловушка’, ‘Шипы’ или ‘Турель’, и колчан, который позволяет установить две дополнительные турели. Для дополнительных усилений охотники на демонов применяют теневую магию: быстро скользя сквозь тени накладывают на врагов метки и превращаются в воплощение смерти (вообще можно поспорить, стоит ли называть это магией). Большинство новичков начинают свой путь в легких кожаных доспехах, которые помогают им научиться прятаться в тенях и освоить акробатические трюки. Набравшись опыта, они надевают защитные доспехи, позволяющие носить с собой больший арсенал. Некоторые охотники на демонов предпочитают носить демонические доспехи или шкуры демонов, чтобы сбить с толку прислужников ада.

Охотники уникальны тем, что могут противостоять порче, приносимой демонам. Это не значит, что они могут забыть своих мертвых близких, нет: скалящиеся демоны, запачканные кровью, разорванная на части мать, сгоревшее тело друга - эти бесконечные ночные кошмары всегда преследуют охотников. Но днём они могут дать силам зла отпор, и это вечное ментальное противостояние сделало их изгоями. Охотники на демонов постоянно сражаются сами с собой. Их вечно переполняет ненависть, которая помогает им в сражениях. Ненависть накапливается крайне быстро, поэтому охотниками необходима Дисциплина, чтобы контролировать эти эмоции и не погибнуть в бессмысленном сражении. Она позволяет принять рациональное решение и использовать ловушки или отступить там, где Ненависть заставила бы ринуться в гущу боя. Те, кто не могут себя контролировать, часто совершают ужасные преступления, без разбору убивая союзников и врагов, что заставляет мир опасаться любых охотников на демонов. По законам ордена, преступник должен отправиться в Земли Ужаса с запасом еды и воды лишь на три дня. Но это не меняет тот факт, что многие из них ничем не лучше демонов, на которых они охотятся.

У большинства охотников на демонов изменены глаза. Обычно демоны, не отрываясь, смотрят на жертву, чтобы поглотить её, ищут слабости. Но охотники научились использовать способность демонов против них самих: без остановки смотря на свою цель, их глаза загораются пламенем ненависти, что не позволяет демонам проникать в сознание воителей.

Пока часть охотников на демонов путешествует по миру, убивая прислужников ада, база ордена находится в безопасном месте, тренирует новичков, заботится о бездомных, найденных на местах прошедших боев, и лечит раненых охотников перед тем как они снова отправятся в путь. Они нашли это место несколько лет назад в Землях ужаса, когда Тираэль уничтожил Камень Мира, чтобы спасти человечество от рабства Баала. Результат взрыва артефакта уничтожил гору Арреат - родную Степь Детей Бул-Катоса, которые известны как варвары (Соня ). На месте горы образовалась пустошь, лишенная всякой жизни, кроме демонов, заполонивших её. Племена варваров разбрелись по миру, а охотники на демонов получили прекрасное место для базового лагеря. Демоны вокруг стали прекрасными тренировочными мишенями для новичков. Охотники на демонов старались держать свой орден подальше от простых людей, которые могли быть обеспокоены новыми соседями, поселившимися у них на границах. В пределах ордена существует несколько традиций, одна из них - каждый охотник на демонов должен самостоятельно пройти свой путь и научиться управлять собой. Охотников ведет Глава ордена, которым может стать лишь тот, кто полностью смог взять под контроль свою Ненависть. В настоящий момент Главой ордена является Валла, убийца Диабло .

Валла

Валла родилась в Вестмарше, сильнейшем из Западных Королевств (которое включает в себя Хандурас - бывшее королевство Леорика ), точнее, оно было таким до вторжения армии Малтаэля . Она родилась в семье пильщика, который переехал в соседнюю деревню, недалеко от столицы королевства, вскоре после того, как родилась её младшая сестра, Халисса. Детство Валлы могло бы быть счастливым и беззаботным, но вторжение демонов всё изменило. Она едва не погибла, когда коготь демона чуть не распорол её шею, поцарапав челюсть и навсегда оставивив шрам. Валла и Халисса были единственными, кто смог сбежать. Сестры две недели скрывались в лесах вокруг деревни, постоянно перемещаясь и убегая, но в конце концов силы оставили их. Во время одной из ночей начался сильнейший ураган, и тогда-то зверские ночные кошмары окончательно свели Халиссу с ума. Абсолютно обезумевшая от резни той ночи, которую она никак не могла забыть, Халисса, скрытно преследуемая Валлой, сбежала с места ночлега. Она бежала, пока не достигла бурной реки, берег которой сильно размыло дождем, из-за чего Халисса подскользнулась и упала в воду. Сестра вытянула руку, за которую Валла смогла ухватиться, но она не в силах была её удержать. Халиссу унесло прочь.

Валла продолжила путь одна, похоронив свою семью и всех остальных безжалостно убитых в деревне. Чуть позже её нашли охотники на демонов, а мастер Джосен стал наставником для Валлы и ещё одного новичка - Делиоса. Всё это время Валла пыталась игнорировать мысли о смерти Халиссы и продолжала надеяться, что сестра жива. Её учили пользоваться снаряжением, обучали разным техникам, но самым важным была истина, открытая ей Джосеном: «Ты - главное оружие демонов». Валле и Делиосу было поручено уничтожить демонов, которые поселились на юге Земель ужаса и служили Драксиелю, приспешнику Мефисто. Несмотря на то, что Валла предпочитала работать одна, Джосен насильно заставлял их выполнять поручения вместе, поэтому грубый характер Делиоса начинал действовать Валле на нервы. К тому моменту, как они достигли убежища демонов, Делиос рванул вперед с насмешливой улыбкой на лице, а ненависть Валлы достигла критической точки. Делиос был слабым и безответственным, убив его, она бы сделала всем одолжение. Но пока охотница шла за ним, Делиос исчез. Он оказался тенью демона, и Валла едва не погибла во второй раз. Однако, Джосен следовал за ними, и пока Валла была оглушена во время внезапной атаки, он и настоящий Делиос смогли победить демона. Валла провалила тест. Ярость демона добралась до неё, из-за чего она чуть не погибла.

Некоторое время спустя, Джосен и Валла исследовали Холбрук - ещё недавно небольшую, но оживленную фермерскую общину в Хандурасе, а теперь - город-призрак. Делиос поддался влиянию демонов, что случилось с Валлой ранее, но на этот раз от проклятия было не избавиться. Он уничтожил деревню в округе города Брамвел, а днём позже - убил пятнадцать человек в опиумном притоне. В это же время какой-то демон вырвался из колодца в Холбруке, но, хоть и раненый в борьбе с Делиосом, не погиб. Для Холбрука было очевидно, что, и Делиос, и демон являлись убийцами жителей, но Валла обратила внимание, что среди погибших не было детей. Джосен отправился искать Делиоса в Брамвел, при этом запретив Валле искать демона, напомнив ей о недавнем провале. Несмотря на это, когда Джосен ушел, Валла отправилась на поиски демона, подозревая, что он затаился в соседней маленькой деревне Хавенвуд, потому что был ранен.

Валлу не особо радушно встретили в Хавенвуде, так как местные жители считали, что охотники на демонов приносят лишь смерть. Здесь она осталась на ночь (и написала письмо Халиссе, в смерть которой до сих пор не верила). Лекарь Беллик обратил её внимание на труп человека, которого звали Киган. Перед смертью он заявил, что его сын распорол ему живот. Валла стала подозревать что демон контролирует всех детей в деревне. (Также в истории Валлы рассказывается ещё несколько «замечательных» случаев о том, как семилетняя дочь зарезала свою мать, а полуторагодовалый ребенок съел её, а также история о сыне Кигана, который убил свою мать и любимую собаку косой, затем повесил её на крюк, а из матери сделал пугало, и как зарезал своего отца, до того, как тот смог его убить. Наконец, тринадцатилетний мальчик, которого Валла заметила до того, как остальные дети заполонили улицы, до смерти забил торговца кузнецким молотом. Несмотря на протесты родителей, Валла обезвредила детей, связав их и поместив в разные конюшни (на самом деле ей удалось это сделать только потому что город доверял Беллику, а он, в свою очередь, начал доверять Валле).

Валла стала проверять всех детей в поисках настоящего демона. Один ребёнок - семилетняя Саманта, сильно напоминала охотнице её сестру Халиссу. Те же светлые волосы, бледная кожа, глаза, которые светились каждый раз, когда та смотрела на старшую сестру. Валла поняла, что прислужник ада выбрал эту девочку в качестве лидера. Обманув и сыграв на гордыне демона, Валле удалось выяснить где он скрывается. Демон Ольфестос - правая рука Ужаса (вероятно имеется в виду Диабло ), бросил Саманту без сознания у входа в подземную пещеру около реки, которая протекала через город. Валла отправилась ко входу в пещеру, сумев перебраться через речные пороги к месту, где прятался демон. Ольфестос попытался взять разум охотницы под контроль. Валла сопротивлялась, используя навыки, которым научил её Джосен, но демон добрался до её потаенных мыслей, которые она так старательно пыталась подавить: падение Халиссы и утонувшее тело. Испугавшись Валла впала в отчаяние и все те воспоминания, которые она старалась сдерживать, нахлынули на неё, но затем она осознала, что это ужасные мысли, спрятанные в дальних уголках её разума, являются целью демона. В тот момент, когда он до них добрался, Валла, в свою очередь, смогла проникнуть в его разум. Тогда воительница поняла, с кем столкнулась на самом деле. Настоящее имя демона - Валдраксис - изгнанник Преисподней, потерпевший поражение в восстании против Первичного Зла. Тогда глаза Валлы наконец-то загорелись адским огнем, типичным для охотников на демонов, и Валдраксис решил бежать, бросая в Валлу всё что попадалось на пути, но это не спасло его. В последний момент он превратился в демонического двойника Валлы, похожего на труп, но охотница убила демона. Она встретилась с Джосеном в развалинах её родной деревни, где заявила, что больше не будет жить во лжи, в которой существовала всё это время. Джосен рассказал, что с Делиосом покончено. Оба охотника на демонов вскоре узнали от оракулов что через неделю в Тристрам упадет звезда, знаменующая конец света. Джосену было дано поручение отправить своего лучшего охотника, но Валла сразу же выдвинулась к Тристраму, утверждая, что она и есть тот самый «лучший охотник», которого нужно отправить. Как только она уехала, Джосен сделал то, чего он не делал на протяжении десятилетий - улыбнулся.

Пока Валла путешествовала по Тристраму и его окраинам, её страхи становились всё сильнее. Она думала, что же скажет Джосен насчет её убийства первого могущественного демона, Мясника . Она вдохновила тех, кто потерял своих близких во время осады Бастиона Азмоданом , продолжить сражаться и мстить за павших. Возможно, она даже немного подобрела, нашла друзей - храмовника Кормака, негодяя Линдона и заклинательницу Эйрину. Чем ближе Валла становилась к уничтожению Диабло , тем больше она задумывалась: если Ужас падет, исчезнут ли её нескончаемые кошмары, без которых она наконец-то может спать по ночам? После смерти Диабло, Валла, в возрасте 20 лет, стала одним из самых могущественных охотников на демонов в истории. Она вернулась в Земли Ужаса, закалив свою ненависть концентрацией и надеждой. Без каких-либо возражений, она стала Главой ордена. Последним интересным моментом насчет Валлы является её встреча с духом Халиссы во время атаки Малтаэля на Вестмарш. Халисса рассказывала, что слышала крики их родителей в клетке духов Малтаэля , но не смогла их найти. Затем, обсуждая прошлое с Валлой, она заверила её, что просто уснула, когда утонула в реке (она не поняла, что Валла пыталась её спасти, так как воспоминания все ещё были затуманены). Халисса была впечатлена тем, как Валла смогла вырасти, и совершенно не хотела её покидать. Но это был единственный способ дать ей по-настоящему отдохнуть, ведь младшую сестру до сих пор преследовали те кошмары, которые она видела в последние недели своей жизни.

Способности

Способности Валлы основаны на классе охотника на демонов в Diablo III. Класс был разработан, чтобы воплотить в серию мрачную тему, и подвергся многим изменениям в дизайне (как и большинство других дальнобойных классов). В разработке были Лесной охотник, пустынный рейнджер и даже полудемон, но команда решила остановиться на готической версии охотника на демонов с акцентом на ловкость, загадочность и сексуальность. Игровой стиль охотника на демонов чем-то похож на комбинацию способностей амазонки и ассасина из Diablo II.

Особенность: Ненависть . Главный ресурс для навыков охотника на демонов - Ненависть, восстановление которой идет значительно быстрее нежели Концентрации. Охотники на демонов переполнены ненавистью и желанием мстить. Даже такие как Джосен и Валла - наставники новых охотников, исполнены ненависти к демонам, хоть и держат её под строжайшим контроль. Каждая стрела и граната охотника на демонов наполнена холодным праведным гневом. Жажда мести не на секунду не покидает их.

Q: Самонаводящаяся стрела - магические стрелы, которые преследуют противников, чтобы пронзить их, а затем продолжить искать новую цель (или повернуть на 180 градусов и проткнуть одного и того же противника повторно), пока наконец-то не остановятся. Стрелы Валлы пронзают врагов гораздо чаще обычных самонаводящиеся стрелы, скорее всего это обусловлено использованием одного из двух легендарных предметов: первый это Девятый Ранец Цирри (колчан), который удваивает вероятность пронзания противника стрелой. Это результат специального дизайна колчана, в котором в стрелы помещаются в небольшие точильные камни для заострения наконечника при вылете из тела. Второй вариант: Арбалет Буриза-до Куанон (Ледяное орудие) кажется слишком большим, чтобы нормально его держать в одной рук, но некоторые воины с легкостью с ним справляются. Все снаряды арбалета пробивают 2 дополнительные цели.

W: Залп . Охотники на демонов могут стрелять градом стрел за раз (это результат их уникальной способности - стрелять из двух одноручных арбалетов, так они выстреливают множеством болтов за один раз). В отличие от способности амазонки в Diablo II ‘Разделение стрелы’ ‘Залп’ наносит увеличенный урон, потому что он выстреливает сразу несколько одинаковых стрелами, а не расщепляет одну на более мелкие.

E: Кульбит - Конечно, охотник на демонов может просто стоять с неограниченным запасом ненависти и стрелять, пока всё вокруг не умрет или не умрет сам охотник (что в действительности было бы глупейшей смертью). Однако у опытных охотников есть Концентрация, которая позволяет им использовать Кульбит, чтобы избежать опасности.

R1: Обстрел - Обстрел позволяет охотникам на демонов быстро стрелять в ближайших противников, но снижает скорость передвижения, так как необходимо сфокусироваться на попадании во врагов. Такой тип атаки сильно тратит запас ненависти, и, в результате, затихает когда ресурс совсем заканчивается. Этот навык основан на навыке амазонки с таким же названием. В серии игры Diablo навык может быть активирован, а затем отменен без дополнительного времени восстановления способности, но при этом нельзя делать Кульбит во время Обстрела. Так как в Heroes of the Storm во время Обстрела Валла двигается с такой же скоростью, как и при обычной стрельбе, то она, возможно, использует руну Парящая Тень, которая увеличивает скорость передвижения.

R2: Ливень возмездия - Обычный Ливень возмездия позволяет охотникам на демонов стрелять залпом стрел в небо, которые через несколько секунд быстро устремляются вниз, покрывая выделенную площадь. Некоторые охотники на демонов могут вызвать Темную стаю, которая наносит урон и отбрасывает назад всё, что стоит перед Охотником. Эти Тени похожи на черных Крылатых демонов Азмодана, способных разрывать ангелов на куски. Владыка Грехов стал их разводить после того, как был практически побежден Тираэлем.

Таланты

Уровень 1: Охотник на монстров - Это отсылка к серии игр Охотник на чудовищ («Monster Hunter»), в которой охотники убивают монстров, чтобы получить хорошее снаряжение, а затем убивать более сильных противников. Также в Diablo III есть легендарный меч ‘Охотник на монстров’, который в большинстве случаем бесполезен, но это одно из двух оружий в игре, которое наносит дополнительный урон животным.

Уровень 1: Шипы - Уметь уклоняться это хорошо, если для маневров есть свободное место. Иногда охотники на демонов понимают, что им нужно расставить ловушки, чтобы убить врага или гарантировать себе успешное отступление. Шипы - замечательный инструмент для таких ситуаций, они сильно замедляют врагов. Чтобы бросить шипы во время Кульбита, охотник должен носить легендарный пояс Цепь Омрина. Этот пояс был куплен охотником на демонов Дарналом у чародея Омрина только потому что он опасно выглядел, хотя в бою он был бесполезен. После того как эта история всплыла другие охотники на демонов перестали разговаривать с Дарналом.

Уровень 1: Жаркая погоня - Большинство охотников на демонов могли бы преследовать демона до самого входа в Ад, но практичнее просто догнать его и убить прямо сейчас, надеясь, что он больше никогда не вернется на поверхность. Охотники на демонов используют Жаркую погоню, чтобы увеличить скорость передвижения на 20% на 4 секунды, которые обновляются каждый раз, когда охотник попадает в цель.

Уровень 4: Пронзающая стрела - Эта руна увеличивает вероятность того, что Самонаводящаяся стрела пронзит жертву насквозь на 50%.

Уровень 4: Жестокая кара - Концентрация - это ключевой фактор любого боя охотника на демонов, но многие считают, что гораздо легче подготовиться перед сражением, чем полагаться на поддержание Концентрации.

Уровень 4: Кредо охотника - У охотников на демонов есть традиции, которые держат их вместе, одной из таких является Кредо охотника на демонов, созданное охотницей Данеттой после того, как несколько её людей были убиты демонами.

Уровень 7: Арсенал - Эта руна позволяет Залпу выпускать 3 снаряда, которые наносят дополнительный урон огнем. Охотники на демонов обычно носят с собой в арсенале гранаты, которые также представляют собой отдельный навык в игре (и достаточно полезны для охотников на демонов, которые предпочитают ближний бой, так как этот навык - один из немногих, которые не требуют использование дальнобойного оружия).

Уровень 13: Предельная концентрация - Хоть для охотников на демонов ненависть и нужда в битве с демонами являются совершенно обычными потребностями, они сильно полагаются на концентрацию, чтобы сражаться каждый день. Концентрация - еще один ресурс, который используют охотники на демонов. Концентрация нужна для использования защитных навыков, однако она медленно восстанавливается и её гораздо меньше, чем ненависти.

Уровень 16: Ледяной выстрел - Предположительно, это руна Ледяного шквала, которая сильно замедляет врагов, пораженных Залпом.

Уровень 16: Мантикора - Легендарный арбалет, известный тем, что использует хвостовые перья мантикоры в качестве оперения болтов, которые выпускают смертельный яд при попадании в цель. Вместе с этим он наносит большой урон, увеличивает ловкость охотника на демонов и дополнительно повышает урон от яда. Арбалет сильно снижает затраты ненависти на умение Разрывная стрела и увеличивает её урон.

Уровень 20: Отмщение - Способность пронзать врагов при использовании Обстрела появляется из-за одноручного арбалета Наследство Валлы. Описание говорит, что Валла исчезла, и её тело так и не нашли. Люди говорят, что она ушла охотиться в дальние земли. Так как это оружие появилось в середине события Вечная битва, то это прямая отсылка к Heroes of the Storm.

Уровень 20: Буря возмездия - Уменьшение времени восстановления способности происходит в Diablo из-за свойств одноручного Убийственного арбалета Наталии. Наталия была одной из ассасинов Виз-Джак’Таара и одним из главных неигровых персонажей в Diablo II. Это был небольшой тизер класса ассасинов, который стал доступен для игры после дополнения. За несколько лет до появления Diablo III она покинула свой орден и стала охотницей на демонов. Наталия ищет искупление за свое бездействие против демонов, когда герой решил преследовать Темного Странника.

Цитаты при закликивании

«Концентрация помогает сдерживать ненависть» .

Это самое важное правило охотников на демонов, которое упоминается в этой статье чуть ли не 20 раз. Не думаю, что мне нужно опять объяснять систему ресурсов.

«Моя охота не закончится, пока этот мир не покинет последний демон» .

Вот почему охотники на демонов знают, что никогда не будет настоящей победы. Демоны всегда будут наполнять Санктуарий.

«Если долго преследовать демонов, демоны начинают преследовать тебя» .

Мне казалось, что я однажды слышал что-то наподобие этой фразы, но теперь не могу ничего найти. (прим. редактора - автор оригинальной статьи не вспомнил самую известную цитату Ницше ‘ He who fights with monsters should look to it that he himself does not become a monster. And if you gaze long into an abyss, the abyss also gazes into you ‘, что в переводе ‘тот кто сражается с монстрами не должен сам стать монстром. Если долго вглядываться в Бездну, то Бездна начнет вглядываться в тебя.’)

«Даже во время обучения мне не приходилось такое терпеть»/«Тебе еще что-то нужно?»

Классическая цитата при закликивании в играх Blizzard, которой нет в Diablo III (или в любой игре из серии Diablo).

«И эти ночные эльфы думают, что они хорошие охотники на демонов?»

В английском варианте «You never touch the night elf demon hunters like that!» , что является отсылкой к фразе при закликивании Аллерии из Warcraft II: «You never touch the other elves like that!» (Ты никогда так не прикасаешься к другим эльфам!), что является жалобой эльфийки на приставания игрока.

«Ха, по-моему тебе не хватает концентрации!»

Отсылка к новым охотникам на демонов, которые слишком быстро тратят концентрацию, а также к мему из«Детсадовского полицейского»/«Южного парка»: «Вам не хватает дисциплины!» (англ. «You lack discipline!»).

«Нехватает ненависти. Шутка, ненависти к тебе у меня сейчас через край!»

Как в любой другой игре Blizzard с системой ресурсов, охотник на демонов скажет «Недостаточно ненависти», если вы попробуете использовать навык, для которого требуется больше ненависти, чем есть.

(звонит телефон) «Алло, кого позвать? Какая еще тьма? Вы не туда попали, позвоните другому охотнику. Что? Давай, до свидания».

Мем про «Darkness» (тьма) пошел еще со времен Warcraft III, где герой охотник на демонов в качестве персонажа ночных эльфов говорил: « Darkness called... But I was on the phone, so I missed him. I tried to *69-Darkness, but his machine picked up. I yelled «Pick up the phone, Darkness!» but he ignored me. Darkness must have been screening his calls. » (в русской версии: «Однажды Тьма призвала меня, но я был очень занят. Потом я призвал Тьму, но там был автоответчик. Так мы до сих пор и не встретились.»). Тьма представляется тем, кто не может справиться с техникой или не умеет рассчитывать время.

«Да тихо ты, всех демонов распугаешь» (смеется)

В английской версии «Be vewy, vewy quiet! I’m hunting demons».

Отсылка к Элмеру Вадду из Looney Tunes - неумелому охотнику, который обычно охотится за парой уток и кроликом, и картавит, заменяя звуки «R» и «L» на «W».

«Будь мы в Diablo III, я бы тебе даже отвечать не стала. Жаль, что мы сейчас в другой игре».

Но я хочу, чтобы там ты тоже могла мне отвечать.

«Как я бегаю на каблуках? Да уж побыстрее тебя».

Мне кажется, что это уже закрепившаяся шутка про то, что на каблуках тяжело бегать, но здесь просто немного поменяли вопрос на то, почему кто-то бегает на каблуках лучше, чем люди, которые бегают без них. Из-за того, что броня охотника на демонов должна выглядеть сексуальнее, чем доспехи других классов, то большинство обуви женского персонажа имеет каблуки.

«Ох, сколько еще врагов мне нужно убить, чтобы наконец-то получить легендарный предмет? Ладно, одним больше, одним меньше».

Легендарные предметы - самая важная составляющая Diablo III, так как они входят практически во все сборки талантов (а обычно ещё рассказывают обрывки истории мира или шутки). Предметы обычно выпадают из убитых монстров, сундуков или разрушенных объектов, а также гарантировано падают после убийства Малтаэля. Чтобы бороться с невезением, Blizzard сделали небольшой таймер для легендарных предметов. Чем больше игрок убивает противников, тем вероятнее выпадение вещи.

«Демоны разорили мою деревню, выжгли ее дотла, они не убили меня лишь потому что приняли за мертвую. Но теперь я им за все отплачу».

Бедная Валла.

«Эх, насколько все было бы проще будь у меня спутник! Кормак, где же тебя носит?»

В игре существуют три спутника, чтобы помогать персонажу, особенно когда тот играет один. Наиболее полезным является храмовник Кормак, который может концентрировать на себе атаки противников и лечить охотника. Раньше он был рыцарем в Вестмарше, но его насильно привлекли в Орден Храмовников, где промыли мозги, и он стал образцовым воином, веря, что его спасли от грешной жизни, чтобы он смог жить во имя справедливости. Затем Кормак узнал правду, но он не мог поверить, что Главный Магистр храмовников мог так поступить без его ведома. После того, как ему рассказали, что Мастер знал о происходящем и предложили стать вторым командиром, Кормак отказался и покинул Орден, убив Главного Мастера и его охрану.

Интерактивные фразы

Нефалемам: «Если мы оба здесь, значит ли это, что создания Преисподней стали сильнее?».

Когда другой игрок заходит на сервер, в чате появляется сообщение, что создания Преисподней стали сильнее, тем самым оповещая, что сложность игры стала выше, чтобы компенсировать присутствие ещё одного героя.

Демонам: «Когда мы закончим здесь, я займусь тобой, демон».

Пояснение не требуется.

Мурчалю: «А я-то думала, что козлолюди выглядят странно».

Козлолюди, или хазра - бывшие люди умбару (как Назибо), которые были превращены демонической магией в кровожадных монстров. Я недавно о них упоминал, так что больше информации о них можно найти в истории Назибо или Оскверненных святилищ.

Хандзо: «Арбалеты, ха! Детские игрушки!»/«Да, я! И скоро ты увидишь, на что способен настоящий стрелок!».

Ханзо пользуется длинным луком в мире огнестрельного оружия. Я думаю, что он заслуживает права заявлять, что арбалеты - это легко. Но имеет ли он право хвастаться? Это ТЫ убил Владыку Ужаса, Ханзо? Или когда он напал на твою родину ты просто покинул её и поручил защиту корейской геймерше?

Майев: «Так ты охотница на демонов? Хм, пожалуй, таких как ты я готова потерпеть».

Майев является вечным противником Иллидана и его охотников на демонов из-за личных причин: предательство, ранение ее брата, их демонические черты с такими же демоническими действиями. Охотники на демонов из Diablo иногда используют подозрительную магию, и, хоть они нескончаемо охотятся и жаждут мести, они всё равно сохраняют человечность и преданы сами себе, что больше подходит идеологии Майев.

Рексар: «Рад встретить коллегу!»/«Ну наконец-то нормальный охотник!»

Как единственному охотнику в Warcraft, Рексару очень радостно найти кого-то, даже из другого мира, у кого тоже есть опыт в преследовании врагов и использовании оружия дальнего боя. Охотники на демонов даже имеют навык Питомец, который позволяет им призывать животное, которое участвует в битвах. С рунами животное может быть разным: от ворона и волка до двух хорьков.

Валира: «Отличный капюшон!»

Два разбойника (или выглядящие как разбойники), с именами на «В», закутанные в красные капюшоны.

Фразы при убийстве

Абатур: «Это был демон? Э, нечто похожее».

Существа, похожие на демонов, раньше тебя не останавливали, Валла.

Азмодан: «Изыди и будь ты проклят, демон!» / Демон: «Будь проклят, демон!».

Слова изгнания, которым Джосен научил Валлу, чтобы убедиться, что уничтоженные демоны не доставят Санктуарию проблем: «Я вижу тебя, творение Преисподней! Во имя всех, принявших страдание, изгоняю тебя! Изыди и будь ты проклят, и да не будет тебе пути обратно!». Джосен использовал эти слова в битве с Дракселем, когда спасал Валлу, а Валла сказала те же строчки, когда убивала Валдраксиса.

Нефалем: «О, кажется, ты уронила свое ухо».

В оригинальном Diablo, из игроков, убитых в PvP, могло выпасть ухо с их именем, чтобы победитель мог хвастаться, что он победил этого человека. Система ушей вернулась в Diablo II, но я не уверен, что она есть в Diablo III. Всё равно никто не играет PvP в этой игре.

Диабло: «Твое господство ужаса подошло к концу».

Очень похоже на реплику, которую произносит амазонка после убийства Диабло в Diablo II. Господство Ужаса - это название, используемое для описания времени, когда Диабло находится в Санктуарии. В игре также есть достижение «Царство ужаса» за убийство Диабло на высоком уровне игры.

Иллидан: «Глупый охотник тот, что становится своей добычей».

В отличие от охотников в Warcraft, охотники на демонов в Diablo не верят, что можно стать демоном, охотясь на них. Так что, получается, Иллидан проиграл Валле.

Тираэль: «Милый капюшон».

Это так?

Тиранда: «Не вини свое оружие, вини цель».

Фразы убийства Валлы

Иллидан : «Мой курс подготовки тебе был бы явно не по зубам».

Иллидан сам учит своих охотников на демонов - Иллидари, и требует использовать демоническую энергию. Эти тренировки обычно состоят из употребления демонической крови, выжигания глаз, падения в кому и постоянного сражения с демоном, который живет в самих охотниках.

Леорик : «Передай своей сестре привет от меня».

Только потому что кто-то умер, не значит, что он прав. Ты заблуждаешься, костяной парень.

Майев : «Хм, кажется, это не тот охотник на демонов».

Майев провела тысячи лет, присматривая за заключенным Иллиданом, и ещё несколько лет, преследуя его после побега. Её жизнь полностью посвящена Иллидану.

Малфурион : «Тьфу, охотники на демонов».

Как брат Иллидана, это не удивительно, что Малфурион не рад увидеть ещё одного, но из другой вселенной.

Мурадин : «Ты, значит, охотишься на демонов?» (смеется)

Нова : «Охотник? А по мне так добыча!» / Рексар: «Для охотника ты слишком часто становишься жертвой!»

Все смеются над званием «охотник на демонов».

Облики

Ангел Валла - описание облика называет Валлу ученицей павшего Инариуса. Инариус был архангелом, который скрывался от Небес и украл Камень Мира, создав с его помощью Санктуарий, как безопасное место для других ангелов и демонов, которые хотели покинуть Вечную битву и спокойно прожить остаток своих жизней. В конце концов, только он выжил после того, как демон Лилит убила остальных демонов и ангелов, чтобы сохранить их ребенка нефалема в живых. Намного позже Небеса и Преисподняя обнаружили Санктуарий, так как Инариус, знавший его расположение, попал в заключение, где его пытал Мефисто.

Глава ордена - основой истории Валлы было то, как она стала Главой ордена охотников на демонов (хотя Глава ордена не упоминался в Diablo III). Вид доспехов основан на концепте рисунка, который изображал, как могла бы выглядеть улучшенная версия брони охотника на демонов . Я не смог найти в игре капюшон с рогами, а маска - это плащ, который она носит.

Мстительница Валла - в игре нет брони, которая выглядела бы так, она лишь отдаленно напоминает комплект Мародера, который создавался из демонических доспехов и частей тела. Еще одна из традиций охотников на демонов заключается в том, что мастер дарит своему ученику свою броню, что Джосен и сделал с Валлой.