Жизнь и труды преподобных отцов нашихМефодия и Константина, в монашестве Кирилла, учителей славянских
Во дни иконоборческих греческих царей Льва Армянина , Михаила Травла , или Балба, и затем сына Михаила – Феофила в городе Солуне, в Македонии, жил знатный и богатый вельможа, званием воин-сотник, по имени Лев. Жену его звали Марией. Жил он благочестиво, исполняя все заповеди Божий, как некогда Иов. У них было семь сыновей: старшего звали Мефодием, а младшего Константином, в монашестве Кириллом.
Святой Мефодий сначала служил, как и отец его, в военном звании. Царь, узнав о нем как о хорошем воине, поставил его воеводой в одно славянское княжество, Славинию, бывшею под греческою державой. Это случилась по особому усмотрению Божию и для того, чтобы Мефодий мог лучше научиться славянскому языку, как будущий впоследствии духовный учитель и пастырь славян .
Пробыв в чине воеводы около 10 лет и познав суету житейскую, Мефодий стал располагать свою волю к отречению от всего земного и устремлять свои мысли к небесному. К тому же в это время царь-иконоборец Феофил воздвиг гонение на святые иконы. Это гонение еще более открыло пред Мефодием суету мирской жизни и он, оставив воеводство и все утехи мира, ушел в монахи на гору Олимп , где с большим повиновением и покорностью старался выполнять монашеские обеты, занимаясь при сем изучением священных книг.
Блаженный Константин, младший из сыновей Льва, уже в младенческом возрасте проявлял нечто дивное. Когда мать, по рождении, отдала его кормилице, чтобы та выкормила его, он никак не желал питаться чужим молоком, но только молоком матери своей. Очевидно, благочестивая отрасль не должна была питаться чужим молоком. С рождением Константина добрые родители дали обещание жить как брат с сестрой, как и прожили 14 лет до своей, смерти. Пред смертью мужа Мария плакала, говоря:
Ни о чем я так не скорблю, как о Константине: как он устроится в жизни?
Поверь мне жена, - отвечал Лев, - я надеюсь на Бога, что Господь Бог сделает его таковым отцом и строителем, что он устроит всех христиан.
Так и произошло.
Будучи семи лет Константин видел сон, который и рассказал своим родителям.
"Снилось мне, - говорил Константин, - что воевода собрал всех девиц города и сказал мне: выбери себе одну из них в невесты. Я осмотрел и избрал красивейшую из них с светлым лицом и украшенную многими золотыми вещами и дорогими каменьями по имени София".
Поняли родители, что Господь дает отроку девицу Софию , т.е. премудрость Божию, возрадовались духом и со старанием стали учить Константина не только книжному чтению, но и богоугодному добронравию - премудрости духовной.
"Сын, - говорили они Константину словами Соломона, - чти Господа и укрепишься; храни заповеди и поживешь; словеса Божия напиши на скрижали своего сердца: "скажи мудрости: ты сестра моя! И разум назови родным твоим" (Прит.7:1-4). Премудрость сияет светлее солнца и, если ее будешь иметь своей помощницей, она избавит тебя от многого зла".
Родители отдали Константина в книжное обучение. Он отличался хорошею памятью и разумом, так что в ученье был лучше всех своих сверстников. С ним произошел следующий случай:
Как сын богатых родителей, Константин однажды вместе со своими товарищами отправился на соколиную охоту. Лишь только Константин выпустил своего сокола, поднялся сильный ветер, который унес сокола неизвестно куда. Константин так сильно опечалился о соколе, что два дня не ел ничего, даже хлеба. Человеколюбивый Господь, не желая чтобы юноша так печалился житейскими вещами, этим соколом уловил его, как некогда Плакиду – оленем . Размышляя о утехах сего жития, святой Константин говорил: "Какая эта жизнь, что радость непременно вызывает печаль. С сего дня пойду другим путем, лучшим этого, чтобы можно было мне избежать житейской суеты". С этого времени он стал почти всегда находиться дома, стараясь с большим прилежанием изучать науки, особенно учение святого Григория Богослова .
К сему святителю Константин имел большую любовь и многое из его учения знал наизусть. Начертив на стене изображение святого креста, он под этим крестом написал похвалу святому Григорию в следующих словах: "О святитель Божий, Григорий Богослов! Ты - телом был человек, житием же явился ангел, ибо уста твои, как уста серафимов, хвалами прославили Бога и своим православным учением просветили вселенную. Молю тебя, прими меня, с верой и любовью к тебе припадающего, и будь моим учителем и просветителем".
Прилежно изучая книги, Константин видел, насколько еще незначительны его познания по причине неимения хорошего учителя, отчего впал в великое уныние. В их городе жил один человек (странник), знавший грамматику. К нему отправился Константин, умолял его и, упав ниц пред ним, сказал:
Сделай для меня доброе дело: научи меня грамматике.
На это ответил ему странник:
Отрок, не проси меня. Я дал обещание уже больше никого не учить.
Снова Константин со слезами стал говорить ему:
Возьми ту часть из дома отца моего, которая принадлежит мне, только научи меня.
Но и это не убедило сего человека. Тогда Константин отправился домой и здесь стал усердно молиться, чтобы Господь исполнил желание его сердца, нашел для него учителя. Господь вскоре выполнил его желание.
В это время в греческой земле умер царь Феофил, и стал царствовать сын его Михаил с матерью своей благочестивой царицей Феодорой. Этот царь остался после отца малолетним и ему в воспитатели были назначены три вельможи: доместик Мануил, патрикий Феоктист и логофет Дроми, который был хорошо знаком с родителями Мефодия и Константина. Логофет, зная о успехах и прилежании Константина, послал за ним, чтобы он учился наукам вместе с юным царем Михаилом, который бы подражал старанию Константина. Отрок воспрянул духом и с радостью отправился в путь, молясь Богу молитвою Соломона: "Боже отцов и Господи милости, - так молился Константин, - сотворивший человека. Дай мне, приседящую Твоему престолу, премудрость и не исключи меня из числа Твоих отроков, ибо я Твой раб и сын Твоей рабыни. Дай мне, чтобы я знал все то, что угодно Тебе и поработал ради имени Твоего во всю свою жизнь".
В Царьграде Константин проживал то у болярина в доме, то в царских чертогах. В 3 месяца он выучил грамматику, затем изучил Гомера и геометрию, диалектике и философии учился у Льва и Фотия . Кроме этих наук изучил риторику, арифметику, астрономию, музыкальное искусство и вообще все прочие эллинские науки. Хорошо знал не только греческий язык, но и другие: латинский, сирский и некоторые иностранные. Своим умом и прилежанием он приводил в удивление своих учителей, за что и получил впоследствии название философа-мудреца. Но он был премудр не только в науках, а также и в жизни, он старался быть смиренным, беседовал с теми, от кого желал получить наставление, и уклонялся от тех, которые могли совратить на зло. Одним словом, он старался переменить земное на небесное и жить с Богом.
Логофет, видя добрую жизнь Константина и его успехи в науках, сделал его управляющим над своим домом, а также позволил ему входить без доклада в царские палаты. Однажды логофет спросил Константина:
Скажи мне, философ, что называется философией?
Философия, - отвечал Константин, - есть разумение божеских и человеческих дел, которое учит человека чрез добродетель, насколько возможно, приближаться к Богу, сотворившему человека по Своему образу и подобию.
После сего логофет еще более возлюбил Константина и желал получить от него наставление в философии. Константин в немногих словах изложил пред ним философское учение, за что логофет оказывал ему особое уважение и даже предлагал много золота, но Константин отказался.
У этого вельможи была крестница - девица богатого и славного рода. Логофет задумал женить на ней Константина и уговаривал его так.
Красота твоя и мудрость, - говорил логофет, - невольно заставляет любить тебя. Есть у меня духовная дочь, девушка красивая, богатая, хорошего и знатного рода Если хочешь, возьми ее себе в жены. От царя ты получить большую честь и княжество, а в скором времени будешь назначен и воеводой.
Велик этот дар для желающих, - отвечал Константин, - для меня же нет ничего драгоценнее ученья, чрез которое я могу приобрести разум, истинную честь и богатство.
После таких слов логофет отправился в царице и сказал:
Молодой философ не любит суеты этой жизни. Постараемся удержать его около себя, а для сего уговорим его посвятиться во священный сан и быть патриаршим библиотекарем при церкви святой Софии. Только таким путем можно удержать его.
Так они и сделали. Константин стал священником и библиотекарем при церкви святой Софии. Но и в сем звании Константин недолго был вместе с ними. Ничего никому не сказав, он отправился в Золотой Рог и там скрылся в одном монастыре. Долго искали Константина и только через 6 месяцев нашли его. Занять прежнюю должность они не могли уговорить его и только упросили его быть учителем философии в главном Константинопольском училище.
В это время блаженному Константину было 24 года. Царь вместе с патриархом собрали собор, на который позвали Константина и сказали ему:
Слышишь ли, философ, что говорят скверные агаряне на нашу веру. Если ты слуга и ученик Святой Троицы, иди и обличи их. И Бог, совершитель всякого дела, славимый в Троице, Отец, Сын и Святой Дух, дает тебе благодать и силу в словах, явить тебя другим Давидом, с тремя каменьями победившего Голиафа (1Цар.17), и затем благополучно возвратит тебя обратно к нам.
Услыхав такие слова, философ отвечал:
Рад я идти для веры христианской. Что для меня может быть лучше: умереть или остаться жить ради Святой Троицы?
Дали Константину двух диаков и отправили их к сарацинам. Они пришли прямо в столицу Сарацинского княжества - Самару, расположенную около реки Евфрата, в которой жил сарацинский князь Амирмушна. Здесь они увидели странные и гнусные вещи, которые делали агаряне на поругание и посмеяние христиан, живущих в тех местах. По повелению сарацинской власти на внешней стороне дверей, где жили христиане, были надписаны образы демонов. Этим агаряне хотели показать, что они гнушаются христианами, как демонами. Как только прибыл к ним Константин, сарацины, указывая на демонов, спросили его:
Можешь ли, философ, понять, о чем говорят эти изображения?
Вижу демонский образ, - отвечал философ, - и думаю, что здесь живут христиане. Демоны не могут жить вместе с христианами и бегут от них (находятся вне дверей). Где же нет этого изображения на внешней стороне дверей, там, очевидно, демоны живут внутри здания.
Сарацины пригласили Константина в княжескую палату на обед. За обедом сидели люди умные и книжные, изучившие геометрию, астрономию и др. науки. Они, искушая Константина, спросили его:
Видишь ли, философ, дивное дело: пророк Магомет принес доброе учение от Бога и обратил многих людей. Все мы одинаково твердо держимся его закона и ничего не меняем. У вас же, христиан, соблюдающих закон Христов, один верует так, а другой иначе и живет, как ему хочется. Есть между вами много учителей, которые учат по-различному, и есть иноки, носящие черную одежду и ведущие особый образ жизни. Однако все вы именуетесь христианами.
Два вопроса предложили мне, - отвечал блаженный Константин, - о вере христианской и о законе христианском, или: как веруют христиане и как выполняют свою веру в жизни. Скажу прежде всего о вере. Бог наш, как пучина морская - безмерной широты и глубины, непостижим человеческим умом и неизъясним человеческими словами, как говорит о Нем святой пророк Исаия: "род Его кто изъяснит?" (Ис.53:8); на основании этого и учитель наш святой апостол Павел взывает, говоря: "О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! как непостижимы судьбы его и неисследимы пути Его" (Рим.11:33). В эту пучину входят многие, желающие взыскать Бога, и те из них, которые сильны умом и приобрели помощь Самого Господа, безопасно плавают по морю непостижимости Божией; те же, которые умом слабы и по своему самомнению, лишившись помощи Божией, желают переплыть эту пучину в дырявых кораблях, тонут, впадая в ереси и заблуждения, или с трудом остаются на одном месте, волнуясь неизвестностью и сомнениями. Поэтому многие (как говорите вы) из христиан различаются по вере. Это я сказал о вере, а о делах по вере скажу следующее: Закон Христов не другой какой, а тот, который Бог дал Моисею на Синае (Исх.20:1-18), чтобы не убивать, не красть, не прелюбодействовать, не желать чужого и пр. Наш Господь сказал: "не нарушить пришел закон... но исполнить" (Мф.5:17). Для более же совершенной жизни и лучшего богоугождения Господь дал совет проводить более чистую, девственную жизнь и исполнять особые дела, которые ведут в жизнь вечную путем тесным и печальным. Однако к сей жизни Господь не принуждает, и по насилию этого не бывает. Бог создал человека между небом и землею: разумом и смыслом человек отличается от бессловесных, гневом и похотью отличается от ангелов. Затем Бог дал человеку свободную волю, чтобы он делал то, что захочет и к чему будет приближаться - с тем и будет иметь общение: или будет общником ангелов, работая Богу, как учить человека его просвещенный верою разум, или будет иметь общение с несмысленными скотами, если без всякого воздержания будет исполнять все плотские похоти. А так как Бог сотворил человека со свободною волею, то Он желает, чтобы мы спасались не насилием, а по своему желанию и говорит: "если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною" (Мф.16:24); и: "Кто может вместить, да вместит" (Мф.19:12). Одни из верных христиан шествуют в сей жизни более удобным путем, живут по законам естества целомудренно в честном супружестве, другие же, более ревностные и желающие быть более совершенными, стараются жить подобно ангелам, идут путем тесным. Поэтому христиане ведут различную жизнь.
Ваша же вера и закон, - продолжал Константин, - не имеют никакого неудобства; они подобны не морю, но малому ручью, который может перепрыгнуть всякий, и великий, и малый, без всякого затруднения. В вашей вере и вашем законе нет ничего божественного и богодухновенного, но только человеческие обычаи и плотские мудрования, которые можно без труда выполнить. Ведь законодатель ваш Магомет и не дал вам какой-либо трудновыполнимой заповеди: он даже не отвратил вас от гнева и беззаконной похоти, но разрешил все. Поэтому вы все однообразно выполняете ваш закон, как данный по вашим похотям. Спаситель же наш Христос поступил не так. Сам Он, Пречистый и источник всякой чистоты, желает, чтобы и рабы Его жили свято, отдаляясь от всякой похоти и чистые присоединялись бы только чистым, так как в Его царство "не войдет ничто нечистое" (Откр.21:27).
Тогда сарацинские мудрецы спросили Константина:
Зачем вы, христиане, Одного Бога разделяете на три: называете Отцом, Сыном и Духом. Если Бог может иметь Сына, то дайте Ему и жену, чтобы было много богов?
Не хулите Пребожественную Троицу, - отвечал христианский философ, - Которую мы научились исповедовать от древних пророков, которых признаете и вы, как держащиеся вместе с ними обрезания. Они же учат нас, что Отец, Сын и Дух суть Три ипостаси, существо же их едино. Подобие сему можно видеть на небе. Так в солнце, созданном Богом в образе Святой Троицы, находятся три вещи: круг, светлый луч и теплота. Во Святой Троице, солнечный круг есть подобие Бога Отца. Как круг не имеет ни начала ни конца, так и Бог - безначален и бесконечен. Как от солнечного круга происходит светлый луч и солнечная теплота, так от Бога Отца рождается Сын и исходит Дух Святой. Таким образом солнечный луч, просвещающий всю вселенную, есть подобие Бога Сына, рожденного от Отца и являемого в сем мире, солнечная же теплота, исходящая из того же солнечного круга вместе с лучом, есть подобие Бога Духа Святого, Который вместе с рождаемым Сыном, предвечно исходит от Отца, хотя во времени посылается людям и Сыном , как напр. на апостолов был послан в виде огненных языков. И как солнце, состоящее из трех предметов: круга, светлого луча и теплоты не разделяется на три солнца, хотя каждый из сих предметов имеет свои особенности, одно есть круг, другое - луч, третье - теплота, однако не три солнца, а одно, так и Пресвятая Троица, хотя имеет Три Лица: Отца, Сына и Святого Духа, однако не разделяется Божеством на три бога, но есть Один Бог. Помните ли вы как говорит Писание о том, как Бог явился праотцу Аврааму у дуба Маврийского, от которого вы храните обрезание? Бог явился Аврааму в Трех Лицах. "Возвел очи свои (Авраам) и взглянул, и вот три мужа стоят против него, увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли. И сказал: Владыка! Если я обрел благоволение пред Тобою, не пройди мимо раба Твоего" (Быт.18:2-3).
Обратите внимание: Авраам видит пред собою Трех Мужей, а беседует как бы с Одним, говоря: "Господи! Если я обрел благоволение пред Тобою". Очевидно святой праотец исповедывал в Трех Лицах Одного Бога.
Мудрецы сарацин, не зная, что сказать относительно учения о Пресвятой Троице, молчали, а затем спросили:
Как вы, христиане, говорите, что Бог родился от жены? Может ли Бог родиться от женской утробы?
Не от простой жены, - отвечал философ, - но от небрачной Пречистой Девы родился Бог Сын действием Святого Духа, Который в Пречистой девической утробе несказанно основал плоть Христу Богу и устроил сверхъестественное воплощение и рождение Слова Отца. Посему и заченшая Сына от Святого Духа Дева, как пред рождением, так во время рождения и по рождении, пребывала Девой чистой, по изволению Бога, Которому повинуется всякое созданное существо, по словам церковной песни: "идеже бо хощет Бог, побеждается естества чин" .
А что Христос родился от чистой Девы Духом Святым, свидетельствует также и ваш пророк Магомет, написав следующее: "Послан Дух Святой к чистой Деве, чтобы по Его изволению Она родила Сына".
Мы не спорим, - сказали сарацины, - что Христос родился от чистой Девицы, только не называем Его Богом.
Если бы Христос был простой человек, а не вместе и Бог, то для чего должно было произойти зачатие Его от Святого Духа? Простой человек родится от брачной женщины, а не от Неискусобрачной Девицы и зачинается по естеству от мужа, а не по особому наитию и действию Святого Духа.
После сего сарацины спросили:
Если Христос есть ваш Бог, то почему же вы не делаете того, что Он велит вам? Ведь написано в Евангелии: молитесь за врагов, делайте добро ненавидящим и притесняющим вас и бьющим вас подставляйте щеку. Вы же поступаете не так: против противников ваших вы оттачиваете оружие.
На это философ отвечал так:
Если в каком законе будут написаны две заповеди и даны людям для исполнения, то кто из людей будет истинный исполнитель закона: тот ли, кто исполнит одну заповедь, или тот, кто - две?
Конечно, лучшим исполнителем будет тот, - отвечали сарацины, - кто исполнит две заповеди.
Христос Бог наш, - сказал на это философ, - повелел нам молиться за обидящих нас и благотворить им, но Он также сказал и это: "нет Больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих" (Ин.15:13). Мы переносим обиды, если они направлены только против кого-либо в отдельности, но мы заступаемся и даже полагаем души свои, если они направлены на общество, чтобы наши братья не попали в плен, где могли бы быть совращены к богопротивным и злым делам.
Снова сарацины сказали:
Христос ваш давал дань за Себя и за других (за апостола Петра). Почему же вы не исполняете этого и не желаете платить дани? Если бы вы действительно заступались друг за друга, то непременно платили бы дань за ваших братьев такому великому и сильному народу измаильтянскому.
Если кто ходит по стопам своего учителя и желает всегда ходить, - отвечал Константин, - а кто-либо другой совращает его с этого пути, такой человек друг ему или враг?
Без сомнения - враг, - отвечали сарацины.
Когда Христос давал дань, - спросил тогда Константин, - какое было царство: Измаильтянское или Римское?
Римское, - отвечали сарацины.
Поэтому и мы, - отвечал философ, - следуя за Христом, платим дань царю, живущему в новом Риме (Константинополь) и владеющему древним Римом. Вы же, когда ищете с нас дани, совращаете с пути Христова и бываете нашими врагами.
Поле этого предложили Константину много других вопросов из тех наук, которые знали. На все вопросы Константин отвечал так, что сарацины не могли ничего сказать. Тогда они спросили его:
Почему ты все это знаешь?
Тогда Константин привел следующее сравнение:
Один человек, - сказал он, - почерпнул воду в море и потом носил ее в мешке. Отойдя далеко от моря, он указывая на мешок с водой, говорил всем: "Видите ли воду, которую никто кроме меня не имеет?" К нему подошел один приморский житель и сказал: "Не стыдно ли тебе хвалиться каким-то мешком с водой, чего мы имеем целое море". Так и вы поступаете, когда задаете вопросы из тех наук, которым научились от нас (греков).
Затем, как нечто дивное, сарацины показали Константину виноградник, некогда с усердием насажденный и хорошо разросшийся . Константин объяснил, как это делается. Тогда сарацины показали ему все свое богатство: дворцы, украшенные золотом, серебром и драгоценными каменьями и сказали:
Видишь ли, философ, какую силу и какое богатство имеет Омар, владыка сарацин?
Нет в этом ничего дивного, - отвечал философ. - За все это должно прославлять Бога, давшего эти богатства для наслаждения людям. Все это принадлежит Богу и никому другому.
В конце концов сарацины показали себя такими, какими они есть. Они дали в питье блаженному Константину яд. Но Господь, обещавший всем, кто трудится во имя Его, "если что смертоносное выпьют, не повредит им" (Мк.16:18), сохранил Своего раба целым и невредимым. Сарацины, видя сие чудо, отправили Константина вместе с другими посланными в свою сторону с честью и дарами от своего князя.
В Константинополе царь и патриарх встретили блаженного Константина с похвалою за тот богоугодный труд, который он выполнил. Но не долго был Константин в Царьграде. Скоро он ушел в одно тихое и глухое место, где стал заботиться только о своем спасении. Никакого пропитания он с собой не взял, а возложил в этом случае надежду на Промысл Божий, который чрез христолюбивых людей доставлял ему пищу. Из принесенной пищи Константин ничего не оставлял на другой день, но, после обычной еды, все остальное раздавал нищим, уповая на Бога, Который отверзает Свою щедрую руку и питает Своею благостью все живущее.
Однажды у Константина под большой праздник не было никакой пиши, о чем стал сильно сокрушаться слуга его. Блаженный Константин сказал ему:
Тот, Кто некогда питал израильтян в пустыне много лет, неужели не напитает и нас в этот великий день? Ты непременно сходи и призови к нам на обед хотя пять нищих и мы будем ждать милости Божией, потому что Он нас не оставит.
Действительно так и случилось. В обеденное время пришел один человек и принес много всякой пищи и десять золотых монет. Блаженный взял это и воздал хвалу Богу, своему Питателю.
Отсюда Константин отправился на Олимп, к старшему брату Мефодию, с которым и стал жить вместе, исполняя в постничестве иноческие подвиги, проводя время в молитве или за книжным чтением .
В это время к греческому царю Михаилу пришли послы от козар , с такими словами:
Мы прежде всего знаем Одного Бога, Который владычествует над всем, и Ему молимся, кланяясь на восток, но при этом содержим и некоторые непотребные обычаи. Евреи стараются, чтобы мы приняли их веру и дела, и уже многие из нас стали евреями по вере. Сарацины же, вступая с нами в союз и предлагая нам дары, принуждают нас принять магометанскую веру и говорят, что вера сарацин лучше веры всех прочих народов. Поэтому и от вас, с которыми держим старую любовь и дружбу, желаем получить полезный совет и просим вас, чтобы вы прислали к нам какого-либо ученого мужа и, если он изобличит евреев и сарацин, мы примем вашу веру.
Тогда царь Михаил по совету святейшего патриарха Игнатия , бывшего после святого Мефодия , решил отправить к козарам блаженного Константина, которого призвали с Олимпийской горы. Передав просьбу козар, царь сказал Константину:
Иди, философ, к этим людям и с помощью Святой Троицы благовести им учение о Пресвятой Троице. Лучше тебя никто не может выполнить сего поручения.
Если велишь, владыко, - отвечал Константин, - я с радостью пойду туда пешком, босой и без всего, чего не велел брать Господь Своим ученикам, посылая их на проповедь.
Если бы ты делал это от себя лично, - отвечал царь, - то я ничего не имел бы против сего, но так как ты отправляешься от нас, то иди с честью и царской помощью.
После этого Константин уговорил брата своего, блаженного Мефодия, знавшего славянский язык, идти с ним на апостольское служение, просветить неверных светом Христовой веры. Мефодий согласился, и они отправились вместе. Лежал им путь через степи, а в степях в это время жили угры, нынешние венгерцы или мадьяры. Эти угры были до того страшны, что даже мало походили на людей: одежду носили мехом вверх, хлеба не сеяли и жили разбоем. Когда святые братья остановились здесь для молитвы, на них напали угры, которые выли как волки, желая растерзать их. Константин не испугался, не оставил своей молитвы и, взывая ко Господу, часто повторял: "Господи помилуй!"
По окончании молитвы угры, увидав Константина, по божественному смотрению, стали кроткими и начали кланяться ему, Константин сказал им несколько поучительных слов, после чего угры отпустили их в дорогу.
Прежде всего святые братья отправились в сопредельный козарам греческий город Херсон, что стоял на морском берегу недалеко от (нынешнего) Севастополя. Здесь они провели не малое время, изучая козарский и греческий языки. Константин здесь же перевел восемь частей еврейской грамматики. Они изучали ее для того, чтобы успешнее просвещать хозар и состязаться с евреями, которых было много между хозарами .
Здесь же проживал один самарянин, который ходил к Константину и беседовал с ним о вере. Однажды он принес самарянские книги и показал их Константину. Константин выпросил их у самарянина и, затворившись в своей комнате, стал усердно молить Бога, чтобы Он помог ему изучить их. С помощью Божией Константин скоро и хорошо изучил эти книги. Узнав об этом, самарянин воскликнул: "Воистину, кто верует во Христа, скоро приемлет благодать Святого Духа".
Сын самарянина тотчас же крестился; после него принял Христову веру и самарянин.
В Херсоне Константину удалось найти "Евангелие и псалтирь Русскими письмены писана", а также человека, говорившего этим языком. Константин, беседуя с ним, научился этой речи и, на основании бесед разделил письмена на гласные и согласные буквы и с помощью Божией вскоре начал читать и объяснять найденные книги. Многие, видя таковую мудрость, дивились и славили Бога.
Здесь же святые братья узнали, что мощи святого священномученика Климента, папы Римского , находятся в море. Они стали убеждать херсонского епископа открыть святые мощи. О сих мощах повествуется следующее:
Когда святой Климент был заточен из Рима в Херсон и многих обратил там в христианскую веру, тогда игемон Авфидиан, по повелению царя Траяна , приказал потопить его в море, навязав на его шею корабельный якорь, чтобы христиане не могли отыскать тела его. Верные ученики святого стояли на берегу и с рыданием смотрели на потопление их учителя. Затем два вернейших ученика, Корнилий и Фив, сказали христианам:
Помолимся все единодушно, чтобы Господь открыл нам тело святого мученика.
По молитве христиан море отступило назад на три поприща . Народ, как древле израильтяне в Чермном море, пошел по сухому дну, и нашли мраморную гробницу, сделанную наподобие церкви, и там увидели лежащим святое тело и якорь, с которым был потоплен святой. Христиане намеревались взять оттуда святое тело, но вышеупомянутые ученики сподобились получить откровение, чтобы святые мощи были оставлены неприкосновенными, и что каждый год в воспоминание святого море будет отступать назад на семь дней, давая путь желающим поклониться святым мощам. Так продолжалось 700 лет от царствования Траяна до царствования греческого царя Никифора . По грехам же людей море перестало отступать назад в царствование Никифора, что доставило великую скорбь христианам.
Святые Константин и Мефодий прибыли в Херсон, когда прошло уже более 50 лет со времени окончательного скрытия святых мощей. Георгий, блаженный епископ Херсона, которого святые братья убедили открыть святые мощи, прежде всего отправился в Константинополь к царю и патриарху взять у них позволение на сие открытие. Вместе с епископом из Константинополя на открытие святых мощей прибыл весь клир церкви святой Софии. Затем все вместе, а также и святые Константин и Мефодий, в сопровождении народа отправились на берег моря, надеясь получить желаемое. Но море не отступало. Тогда, по захождении солнца, сели на корабль и отплыли в море. Вдруг ночью, в самую полночь, воссиял свет от моря и явилась честная глава, а затем и все тело святого Климента стало видно. Святые мощи положили в корабль и с великою честью отвезли в город и положили в Апостольской церкви . Святые Константин и Мефодий взяли часть святых мощей и возили их всюду, куда сами ходили, пока не отвезли эту часть в Рим.
Из Херсона Константин и Мефодий отправились к козарам, где были с честью приняты каганом козарским, которому отдали грамоту от греческого царя. Блаженному Константину пришлось вести продолжительные беседы с козарами, евреями и сарацинами. В этих беседах Мефодий почти не принимал никакого участия, так как был меньше обучен, чем Константин: он, как бывший воевода, лучше знал, как обходиться с народом, чем как вести ученые беседы. Поэтому Константину, который с малых лет был искусен в науках, хорошо знал священное Писание и был хорошим проповедником, готовым дать ответ на всякий вопрос, пришлось одному вести беседы о вере; Мефодий же помогал Константину своею богоугодною молитвою.
Козары прислали к Константину одного лукавого и хитрого мужа, который сказал ему:
Вы, греки, имеете дурной обычай поставлять вместо одного царя - другого, из простого, нецарского рода. Так после Никифора поставили царем боярина Михаила Куропалата и, оставив его, возвели на престол Льва Армянина из простого рода, по умерщвлении которого поставили Михаила Травла, родом из Амория. У нас же не так: все наши каганы из каганского рода, и никто у нас не может царствовать, если не будет из этого рода.
На это Константин отвечал краткими словами:
Разве нехорошо поступил Бог, когда отверг неугодного Ему царя Саула и из числа пастырей стад избрал по Своему сердцу мужа Давида?
Козарин ничего не мог возразить на это и предложил другой вопрос:
Вы произносите нравоучения из книг, которые держите руках, мы же не так, но произносим всю мудрость от ее, не гордясь своими писаниями, как делаете вы. Вся мудрость будто находится внутри нас.
Если встретить нагого человека, - отвечал Константин, - который будет уверять, что имеет много одежды и золота и имений, поверишь ли ему, видя его нагим и не имеющим ничего в руках?
Нет, - сказал козарин. - Если бы что-либо имел, то не ходил бы нагим.
Если ты, как хвалишься, поглотил всякую мудрость, - сказал Константин козарину, - то скажи мне: сколько родов было от Адама до Моисея и где какой род жил на земле?
Козарин не мог ничего сказать. Константин продолжал:
Поэтому я не верю тебе, что ты изучил всякую премудрость и не нуждаешься в книгах.
Святые братья были позваны на обед к кагану. Перед тем, как садиться за стол, каган спросил их:
Скажите мне, какого вы рода, чтобы нам знать, на каком месте вас посадить.
Дед наш, - отвечал Константин, - был великого и славного рода и находился вблизи Царя. Но он не умел удержать данной ему великой славы, был изгнан от Царя и удалился в чужую сторону, где и родил нас. Мы теперь и ищем древнюю славу нашего деда и не желаем иметь никакой другой. Дед же наш был Адам.
Прилично и правильно говоришь ты, гость, - сказал каган, после чего стал иметь особое уважение к Константину.
Когда сели за стол, каган взял чашу и сказал:
Пью в честь Единого Бога, сотворившего всю тварь. Константин же взял чашу со словами:
Пью во славу Единого Бога и Слова Его, Которым утверждены небеса, и Животворящего Духа, Которым поддерживается бытие созданной твари.
Вот мы, - сказал каган Константину, - содержим одинаковое учение о Боге, Творце всей твари, только различаемся тем, что вы славите Троицу, а мы славим Единого Бога, как учат об этом еврейские книги.
Если вы, - отвечал Константин, - из еврейских книг узнали, что Бог един, то из тех же книг познайте и Святую Троицу. Еврейские книги в своих пророчествах проповедуют кроме Отца - Слово и Духа. Так царь и пророк Давид говорит: "словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его - все воинство их" (Пс.32:6). Вот в этом месте вполне ясно указаны единство и троичность: Господь, Его Слово и Дух. Господь есть Бог Отец, Слово - Бог Сын, Дух уст Господних - Бог Дух Святой. Однако не три Господа, но Един Господь с Своим Словом и Духом, а также не три бога в божестве, но Один почитаемый Бог. Обрати внимание и на то: который из двух был бы лучшим почитателем твоего царского лица, тот ли, кто оказывал бы только тебе честь, а презирал бы твое слово и дух твоих уст, или тот, кто одинаково почитал бы и тебя, и твое слово, и дух твоих уст?
Без сомнения последний, - отвечал каган.
Поэтому мы, - продолжал философ - равно почитая Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа, лучшие и истиннейшие богопочитатели, чем вы. Таковому богопочитанию мы научились из пророческих книг. Кроме вышеуказанного места приведу и другие. Так святой пророк Исаия говорит о Боге Сыне в следующих словах: "послушай Меня, Иаков И Израиль, призванным Мой: Я тот же, Я первый и Я последний... и ныне послал Меня Господь Бог и Дух его" (Ис.48:12 и 16). Это место священного Писания древние отцы наши так объясняли:
Кто посылаемый, если не Сын? От Кого посылается если не от Отца и Святого Отческого Духа?
На этом обеде было много Иудеев. Некоторые из них сказали блаженному Константину:
Скажи нам, христианский философ: как может женский пол вместить во чреве Бога, на Которого не могут взирать даже ангелы?
Философ, показывая перстом кагану на первого советника, сказал:
Если бы кто сказал, что этот первый советник не может принять в свой дом кагана и угостить его, когда это может сделать последний раб, то как бы мы назвали его: безумным или разумным?
Даже и очень безумным, - отвечали иудеи.
Тогда философ предложил такой вопрос:
Какое из всех видимых в поднебесной творений самое честнейшее?
Человек есть самое честнейшее творение, - отвечали иудеи, - потому что имеет разумную душу, созданную по образу Божию.
Поэтому неразумны те, - отвечал философ, - которые признают невозможным, чтобы в человеческой утробе вместился Бог, тогда как знают, что Он вмещался в терновый куст (купину) при Моисее. Разве купина, бездушное и бесчувственное творение, честнее чувственной и разумной твари, имеющей богоподобную душу? Кроме купины Бог вмещался в облако, дым и огонь, когда являлся Иову , Моисею и Илии . Особенно же чудесно то, что Бог вместился в честнейшую одушевленную тварь, желая явиться на земле и жить с людьми, чтобы избавить их от смертной язвы, нанесенной человеческому роду грехом Адама. От кого, как не от Самого Творца, скажите мне, должно было ждать врачевства и обновления честнейшему созданию, то есть роду человеческому? Не Давид ли предсказал: "послал слово Свое и исцелил их" (Пс.106:20). Поэтому Слово Отчее, Бог Сын, пришел и исцелил естество человеческое. Как Слово Отчее мог исцелить человека, если бы не соединился с человеком чрез вочеловечение и не приложился к человеку подобно целительному пластырю? Разве врач, желая уврачевать израненного человека, прикладывает пластырь к дереву или камню, а не к больному? Поэтому и Бог Слово Свое Единородное приложил, подобно пластырю, не к дереву, хотя раньше Оно являлось и между деревьями в купине, не к камню, хотя было видимо в каменных горах Синая и Хорива Моисеем и Илией, но к человеку, объятому греховною болезнью. Соединение стало неразрывно, ибо Господь благоволил вселиться в чистую, девическую, а не просто женскую, утробу, как пророчествовал о сем Исаия: "се, Дева во чреве зачнет и родит сына, и нарекут имя ему Еммануил, что значит: с нами Бог" (Ис.7:14). Здесь пророк ясно говорит, что Бог Сын родится на земле от чистой и небрачной Девицы. А что возможно было вселиться Богу в девическую утробу ради нашего спасения, вспомните, что написано в ваших книгах. Ваш раввин Ахилла говорит:
В громе каменне и в гласе трубном не являйся нам к тому, Господи, не являйся нам к тому, Господи щедрый, но вселися в нашу утробу, грехи наши отыми.
Если же Моисей молил Бога, чтобы вселился в наши утробы, то почему же вы порицаете нас, исповедующих, что Бог вселился в женскую утробу, и не просто женскую, но в девическую, чистую, непорочную и неискусобрачную? Он вселяется и в наши утробы, когда мы, христиане, причащаемся в таинственной жертве. Как видите, древняя молитва Моисея, записанная в ваших книгах по свидетельству раввина Ахиллы, исполнилась: Бог вселился в наши утробы, взяв грехи наши.
После обеда все разошлись и назначили день, в который снова будут беседовать о вере. В назначенный день все собрались и, по приглашению кагана, сели на отведенные места. Константин сделал такое предисловие к беседе:
Вот я один между вами чужеземец, а все мы ведем беседу о Боге, в руках Которого все, и наши сердца. Когда мы будем беседовать, пусть тот из вас, кто силен в словах, если будет понимать, подтвердит наши слова, а если не будет, пусть снова спросит и мы постараемся разъяснить.
Беседу начали иудеи таким вопросом:
Скажи нам: Бог прежде дал какой закон: Моисеев, или тот, какой содержите вы, христиане?
Не потому ли, - отвечал блаженный Константин, - вы спросили меня, какой первый закон, чтобы потом сказать, что первый есть самый лучший?
Да, - отвечали иудеи. - А поэтому следует повиноваться первому закону, как начальнейшему и самому лучшему.
Если желаете исполнять только первый закон, то откажитесь от обрезания, - сказал иудеям Константин.
Почему ты это говоришь? - спросили иудеи.
Скажите мне поистине, - сказал Константин иудеям, - первый закон был дан в обрезании или в не обрезании?
Думаем, - отвечали иудеи, - что во обрезании.
Не Ною ли, - сказал Константин, - Бог дал первый закон? А это было до обрезания и после заповеди, данной в раю Адаму по его грехопадении. Бог завещал Ною, чтобы не была проливаема кровь человека: "кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется" (Быт.9:6), Затем, говоря о ядении зелий травных, зверей, скотов, птиц и рыб, Бог сказал Ною: "Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас" (Быт.9:9).
Но завет не закон, - сказали Иудеи. - Бог не сказал Ною: закон Мой, но завет Мой. Мы же говорим о законе.
Вы соблюдаете обрезание как закон, или нет? - спросил Константин.
Содержим, как закон, - ответили иудеи.
Обрезание же, - продолжал Константин, - Бог также не назвал законом, а только заветом, когда, говорил Аврааму: "ты же соблюди завет Мой, ты и потомки твои после тебя в роды их... обрежется у вас весь мужеский пол... и сие Будет знамением завета между Мною и вами... и будет завет Мой на плоти вашей в завете вечном" (Быт.17:9-13). Вот смотрите, - сказал Константин, - Бог ни разу не назвал обрезание законом, но заветом. Откажитесь ли вы поэтому от обрезания как от незаконного? Если же соблюдаете завет обрезании как закон, то и завет, данный Ною, должны соблюдать как закон и называть его законом первым, который Бог дал роду человеческому, изгнанному из рая и сохраненному от вод потопа.
Нет, - отвечали иудеи. - Только закон, данный Моисею, есть закон, и его мы исполняем.
Если завет, данный Ною, - сказал Константин, - не закон, а только завет, потому что Бог не назвал его законом, но заветом, то и закон, данный Моисею, не закон, потому что Бог в 11 главе книги пророка Иеремии не называет его законом, но заветом: "слышите слова завета этого... так говорит Господь, Бог Израилев: проклят человек, который не послушает слов завета этого, который Я заповедал отцам вашим, когда вывел их из земли Египетской" (Иер.11:2-3). Если этот завет есть для вас закон, то и завет, данный Ною, тоже закон. А так как этот закон дан до обрезания, то его вы должны и соблюдать как первый и не слушать других законов, бывших после него, то есть Авраамова и Моисеева. Ведь вы сами сказали, что первый закон есть самый лучший и ему нужно повиноваться.
Иудеи уклонились тогда от этого вопроса, стали говорить о другом и сказали:
Кто держался закона Моисеева, тот угодил Богу. Поэтому и мы, соблюдая его, надеемся также быть угодными Богу. Вы же держитесь нового закона, который сами изобрели для себя, а ветхий закон презираете.
Приняв новый закон, - отвечал философ, - мы поступали хорошо. Ибо и Авраам, если бы не принял обрезания, но только исполнял завет Ноев, не назвался бы другом Божиим. Также и Моисей после Авраама, не довольствуясь прежде данными законами Ною и Аврааму, написал новый закон. По примеру их поступаем и мы. Однако как они, следуя друг за другом, не уничтожали прежних законов, Авраам не отверг Ноева, а Моисей обоих, но, восполняя недостающее, изложили в более пространных законах более совершенную волю Божию, чтобы заповедь Господня была тверда, так и мы не отрицаем ветхого завета, написанного на Моисеевых скрижалях, но содержим все то, чтобы знать Единого Бога, Творца всей твари, а также: не убивать, не красть и прочие заповеди. Мы удаляемся только всего того, что не написано на Моисеевых скрижалях, например: обрезания, приношения в жертву бессловесных и других подобных. Они были только тенью и подобием, имевшего придти, нового закона, а потому с пришествием его их нужно было оставить. Какая надобность хранить тень, когда имеем в руках самую вещь?
Если бы то, что ты говоришь о ветхом завете, - возразили иудеи, - установления и заветы, кроме скрижалей Моисеевых, были только тенью и подобием вашего, нового завета, то древние законодатели знали бы это и сказали бы о вашем, новом законе, имеющим быть в будущее время. Ведь тень и подобие должны обрисовывать ту вещь, которую ждут видеть глазами. Вашего же закона законодатели не ожидали, а потому все ветхозаветные установления и заветы, как и Моисеевы скрижали, не тень и подобие, но самая истина (вещь), которую и вам, как и написанное на Моисеевых скрижалях, нужно хранить как истину.
Против сего философ ответил так:
Если бы древние законодатели, бывшие в ветхом завете, не знали того, что по их законе настанет новый закон, то я бы спросил вас: когда вначале Бог давал Ною завет, о котором мы говорили ранее, возвестил ли ему тогда, что даст другой закон после него угоднику Своему Аврааму? Конечно нет, а утвердил первый завет существующим в вечные роды. Возвестил ли также Аврааму, когда давал ему завет, что впоследствии даст другой закон Моисею? О нашем же, новом завете, обстоятельно возвестил чрез Своих святых пророков. Так послушайте говорящего Иеремию: "вот наступают дни, говорит Господь, и заключу Я с домом Израиля и с домом Иуды Новый завет, не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь" (Иер.31:31-32). Вот видите известное пророчество о нашем, новом завете. Также и пророк Исаия предсказал о новом завете, от лица Господня, говоря: "но вы не вспоминаете прежнего, и о древнем не помышляете. Я творю новое, ныне же оно явится" (Ис.43:18-19). Итак, древние законодатели знали о новоблагодатном законе, ждали его и пророчествовали о нем. Поэтому ваши ветхозаветные установления и заветы есть тень и подобие ожидаемого нашего закона, а не самая истина, а посему их необходимо откинуть как ненужные.
Всякий еврей признает за истину, что будет новый закон, - сказали иудеи, - но еще не пришло время явиться Помазанному.
Чего вы еще ждете, - отвечал Константин. - Разве власть царства и княжения вашего, которая по пророчеству праотца Иакова должна существовать только до пришествия Христа-Мессии, не прекратилась, разве Иерусалим не разрушен, разве жертвы не отвержены, разве слава Господня не переселилась от вас на язычников, как ясно предрек об этом пророк Малахия , говоря: "нет Моего благоволения к вам, говорит Господь Вседержитель, и жертвы не приму из рук ваших. Ибо востока солнца и до запада велико будет имя Мое, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Вседержитель" (Мал.1:10-11).
Мы понимаем это место так, - ответили иудеи, - что язычники будут благословенными чрез нас, как благословленны мы - семя Авраама, будут обрезаны в городе Иерусалиме.
Через Кого благословляется семя Авраамово, - отвечал Константин, - через Того и мы, именно через Мессию, произошедшего от Авраама, Исаака, Иакова, Иессея и Давида. Ведь Бог сказал Аврааму: "благословятся в тебе все племена земные" (Быт.12:3), и Исааку: "благословятся в семени твоем все народы земные" (Быт.26:4) и то же Иакову (Быт.28:14); Давид же говорит: "благословятся в нем племена; все народы ублажают его" (Пс.71:17). А что Мессия должен был придти как ради племени Авраама, так и для спасения язычников, об этом некогда Иаков, благословляя Иуду, сказал так: "не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не придет Примиритель, и ему покорность народов" (Быт.49:10). И пророк Захария, возвещая дочери Сиона - Иерусалиму, пришествие кроткого Царя, сидящего на ослице и осленке, говорит: "тогда истреблю колесницы у Ефрема и коней в Иерусалиме, и сокрушен будет бранный лук, и Он возвестит мир народам" (Зах.9:10). Вот видите, что не только ради вас, иудеев, но и ради язычников должен был прийти Мессия. Думается мне, что Он пришел более ради язычников, чем ради вас, ибо вы Его не приняли, язычники же приняли Его, вы Его убили, язычники же уверовали в Него, вы Его отвергли, язычники же возлюбили Его; поэтому и Он отверг вас, язычников же призвал и в них прославляется. А что действительно ожидаемый Мессия уже пришел, вы можете убедиться в том чрез святого пророка Даниила . Этому пророку в Вавилоне, в первый год царствования Дария, явился ангел Господень Гавриил и от сего времени до пришествия в мир Мессии назначил 7 седмин. Каждая седмина содержит 70 лет, а все - 490 лет. Так считает и ваш Талмуд. Как давно уже прошли эти годы? Если рассмотрите, то узнаете, что прошло уже более 800 лет, как исполнились седмины, сказанные Даниилу (Дан.2).
Спрошу вас еще и о том, - сказал Константин, - какое выдумаете было царство железное, о котором говорил Даниил Навуходоносору, когда объяснял ему сон о великом истукане?
Железное царство означало римское, - ответили иудеи.
А кого, - спросил философ, - означает камень, отторгнувшийся от горы без рук человеческих и сокрушивший этого истукана?
Камень означает Мессию, - ответили иудеи и при этом добавили, - если по сказаниям пророков и другим событиям, как ты говоришь, Мессия уже пришел, то почему же римское царство имеет власть и до сих пор?
Нет, - отвечал философ, - уже не держит власть, но прошло мимо, как и прочие царства. Наше царство не римское, но Христово, как и сказал пророк: "воздвигнет Бог Небесный царство, которое во веки не разрушится, и Царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно" (Дан.2:44). Не христианское ли это царство, называемое так по имени Христа? Римляне служили идолам, а эти - христиане, частью состоящие из сего народа, частью из других племен и народов, царствуют во имя Христово, как описывает это пророк Исаия, говоря: "оставите имя ваше избранным Моим для проклятия; вас же убьет Господь, а рабов своих назовет иным именем, которым кто Будет благословлять себя на земле, будет клясться Богом истинным" (Ис.65:15-16). Разве не исполнились все пророчества, сказанные о Христе? Исаия предсказывал рождение Его от Девы, говоря так: "Се, Дева во чреве зачнет и родит сына, и нарекут имя ему Еммануил" (Ис.7:14). И святой пророк Михей о рождении в Вифлееме говорит так: "и ты, Вифлеем, дом Ефрада, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, который должен быть владыкою в Израиле, и которого происхождения из начала, от дней вечных. Поэтому Он оставит их до времени, доколе не родит имеющая родить" (Мих.5:2-3).
Мы, - сказали иудеи, - благословенные потомки Сима, который получил благословение от своего отца, Ноя. Вы же не получили благословения.
Благословение Ноем Сима к вам не имеет никакого отношения, - сказал Константин, - а есть только прославление Бога, ибо Ной сказал: "благословен Господь Бог Симов" (Быт.9:26). Здесь Господь Бог благословляется устами Ноя ради добродетельного Сима и ничего более. Иафету же, от которого произошли мы, Ной сказал: "Да распространит Бог Иафета; и да вселится в селениях Симовых" (Быт.9:27). Сами вы можете видеть, как благодатью Божию распространяется христианство и как вы более и более теряете значение. Даже там, где некогда вы обитали, там теперь благословляется и прославляется христианами имя Господа нашего Иисуса Христа".
Вот вы, - сказали иудеи, - уповая на человека, думаете быть благословенными, тогда как книги таковых проклинают.
На это философ предложил иудеям такой вопрос:
Проклят Давид или благословен?
Весьма благословен, - отвечали иудеи.
Значит, - сказал Константин, - благословенны и мы, потому что уповаем на Того, на Кого уповал и он, когда говорил во псалме: "человек мира Моего, на которого я полагался" (Пс.40:10). Человек Этот есть - Христос Бог. Кто же уповает на простого человека, того и мы считаем проклятым.
После этого иудеи предложили другой вопрос:
Почему вы, христиане, отвергаете обрезание, когда Христос его не отверг, но выполнил по закону?
Философ отвечал:
Кто первый сказал Аврааму: будет в знамение между Мной и тобой, Тот, пришедши, выполнил его (обрезание), почему оно и соблюдалось от того (Авраама) до Сего (Христа) . Взамен обрезания Христос установил крещение.
Тогда иудеи сказали:
Почему же некоторые угодили Богу, не принявши того знамения (крещения), но Авраамово (обрезание)?
Никто из тех, - отвечал философ, - не имел двух жен, кроме Авраама. А поэтому Бог и дал ему обрезание, чтобы положить предел не преступать далее, но жить по первому примеру жизни Адама (иметь одну жену). И Иакову дал подобное указание, когда повредил ему ногу, потому что имел две жены. Когда Иаков понял вину, почему это ему сделано, получил тогда название "Израиль", то есть видящий умом Бога. Авраам же этого не разумел.
Как вы, - задали новый вопрос иудеи, - кланяясь идолам, думаете, что угождаете Богу?
Прежде всего, - отвечал философ, - научитесь различать имена, что такое - икона и что - идол, и тогда увидите, что неправильно упрекаете христиан. Много указаний находится в ваших книгах об изображениях. Я спрошу вас о некоторых: Что - Моисей устроил скинию по образу, который видал на горе, или по образу, который предносился его художеству, он соорудил скинию из деревьев, кожи, шерсти и достойных херувимов? Но так как верно первое, то назовем ли вас, что вы творите честь и кланяетесь деревьям, коже и шерсти, а не Богу, давшему Моисею в свое время такой образ (изображение) скинии? То же скажу и о храме Соломоновом, в котором было много изображений херувимских, ангельских и других. Так и мы, христиане, почитая обряды угодивших Богу, воздаем честь Богу.
Зачем вы едите свинину и заячину, - сказали иудеи, - когда это противно Богу?
Первый завет (Ноев), - сказал философ, - постановил: "все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все" (Быт.9:3), потому что чистым все чисто, а у скверных - нечиста совесть. Также и Бог о всем сотворенном говорит: "все хорошо весьма" (Быт.1:31). По вашему же объедению и для вашего назидания Бог отнял у вас самое незначительное. А как вредно для вас объедение, об этом написано: "и насытился Израиль и оставил он Бога" (Втор.32:15), или "сел народ есть и пить, а после встал играть" (Исх.32:6).
Таковые беседы блаженный философ Константин вел с иудеями о христианской вере. Эти беседы происходили каждый день в присутствии самого кагана и продолжались довольно продолжительное время. Они впоследствии были записаны блаженным Мефодием и разделены на восемь частей, из которых здесь приведено очень немногое.
Блаженный Константин вел беседы не только с иудеями, но и с сарацинами, которых также изобличал с помощью Господа нашего, обещавшего Своим рабам дать "уста и премудрость, которой не возмогут противоречить ни противостоять все противящиеся" (Лк.21:15).
Слыша таковые сладостные и подобающие Христовой вере слова, каган и его главные советники сказали Константину:
Бог послал тебя к нам для нашего научения. От Него ты научился книгам, все говорил правильно и медовыми словами святых книг напитал нас досыта. Хотя мы люди и неученые ("некнижная чадь"), однако веруем, что это учение от Бога. Если же хочешь окончательно успокоить наши души, то скажи нам не от книг только, но и чрез сравнения (притчи) о всем том, что мы будем спрашивать у тебя о вере.
После этого все разошлись на отдых. На другой день собрались снова и сказали Константину:
Докажи нам, честнейший муж, рассуждениями и сравнениями, какая вера самая лучшая?
У одного Царя, - отвечал философ, - были в большой чести муж и жена. Когда они согрешили, Он изгнал их из той земли, где они жили (из рая). Многие годы прожили они там и в нищете родили детей. Собираясь, дети обдумывали, как бы им воротить опять достоинство своих родителей. Один говорил одно, другой - другое, каждый давал совет, которому, по его мнению, должно было следовать. Какому же из этих советов должно было следовать. Не самому ли лучшему? - заканчивая свое сравнение, сказал Константин.
Почему ты так говоришь? - отвечали козары. - Каждый свой совет считает лучше другого. Ты же скажи нам, чтобы мы поняли, который из этих советов самый лучший?
Огонь, - отвечал философ, - очищает золото и серебро, человек же умом отличает ложь от истины. Скажите мне, отчего было первое грехопадение: не от видения ли сладкого плода и желания быть богами?
Так, - отвечали козары.
Философ продолжал:
Если какому больному будет во вред мед или студеная вода, то какой врач даст лучший совет; тот ли, какой скажет кому вреден мед - ешь мед, а кому вредна холодная вода - напейся холодной воды и нагим стой на морозе, или тот, который будет давать противоположное вреду лекарство: вместо меда - с осторожностью горькое питье, вместо холодной воды - теплое и согревательное?
Конечно, - сказали все, - кто даст противоположное лекарство, тот даст лучший совет. Так и грехолюбивую похоть следует умерщвлять горестью жития, а гордость смирением, - вообще противное лечить противным. Мы замечаем, если ягодный куст весной стоит в колючих иглах, то осенью дает хорошие, сладкие плоды.
Хорошо вы сказали, - ответил Константин. - И закон Христов говорит, что жить по Богу - значит проводить суровую жизнь (идти тесным путем), которая в вечном жилище возрастит плод сторицею.
После этого один из главных советников кагана, знающий хорошо нечестивое учение Магомета, спросил философа:
Скажи мне, гость, почему вы не почитаете Магомета? Ведь он весьма хвалил Христа в своих книгах и говорил про Него: от Девы, сестры Моисея, родился великий пророк, Который воскрешал мертвых и великой силой исцелял всякую болезнь.
Пусть рассудит нас сам каган, - сказал философ. - Скажи мне, если Магомет есть пророк, то будем ли мы, верить Даниилу, который сказал, что со Христом прекратится всякое видение и пророчество. Как же после этого он может быть пророком? Поэтому, если мы называем Магомета пророком, значит отвергаем Даниила.
На это многие из присутствующих сказали:
Мы знаем, что Даниил пророчествовал Духом Божиим, о Магомете же знаем, что он лжец и губитель спасения многих.
Тогда первый советник кагана обернулся в сторону к иудеям и сказал:
С Божией помощью гость поверг на землю всю сарацинскую гордость, а вашу, как скверну, выбросил вон. Затем обратился ко всем присутствующим и сказал:
Бог дал власть над всеми народами и совершенную премудрость царю христианскому; вера их самая лучшая и вне ее нельзя достигнуть вечной жизни.
Все сказали:
После этого философ со слезами на глазах обратился ко всем и сказал:
Братья, отцы, друзья и чада! Вот мы, с помощью Божией, разъяснили и ответили на все по достоинству. Если же и теперь кто из вас не понял чего-либо, пусть придет и спрашивает меня об этом. Кто послушает сего учения, тот пусть крестится во имя Святой Троицы, а кто не послушает, я не буду иметь в этом греха, он же увидит свой грех в день судный, когда Судия, ветхий деньми, сядет судить все народы.
На это козары с каганом ответили:
Мы не враги себе, и так постановляем: с этого времени, кто хочет и кто может, пусть, обдумав, приступает ко крещению. А кто будет кланяться на запад (язычники), или совершать еврейские молитвы (иудеи), или содержать сарацинскую веру (магометане), тот примет скорую смерть.
Постановив такое решение, все с радостью разошлись. Двести человек козар оставили идольские мерзости и беззаконные сожития и приняли христианскую веру.
Насадив христианскую веру в козарском царстве, преподобные учителя Константин и Мефодий задумали возвратиться в свою сторону. У козар они оставили священников, пришедших вместе с ними из Херсона. Каган поручил святым братьям передать греческому царю следующее письмо: "Владыко! Ты послал к нам такого мужа, который возвестил нам христианскую веру и проповедал Святую Троицу. Через него мы узнали, что эта вера есть истинная вера и повелели всем желающим невозбранно принимать святое крещение, надеясь и сами получить оное. Все мы друзья и приятели твоему Царству и готовы, если хочешь, тебе служить".
Провожая святых братьев каган предлагал им много подарков, но они отказались, говоря: "Отпусти с нами всех находящихся здесь греческих пленников - это будет для нас самым лучшим подарком".
Пленников собралось более 200 человек и они все с радостью отправились в путь. Путникам пришлось проходить чрез пустынные и безводные места. Здесь все изнемогли от жажды. Попадались изредка озера, но из них пить было нельзя, так как в воде было много соли, от чего она была горькою, как желчь. Все разошлись искать хорошую воду, кроме Константина, который так ослаб, что не мог идти далее. Он обратился к своему брату Мефодию с такими словами:
Не могу более переносить жажды. Почерпни эту воду, ибо я верую, что Кто некогда израильтянам изменил горькую воду в сладкую, Тот и нам, изнемогающим от жажды, усладит горесть сей воды.
Когда почерпнули воду и попробовали, она оказалась сладкою, как мед, и студеною, как зимой. Этой водой все утолили жажду и прославили Бога.
Пришедя в Херсон, святые братья навестили епископа. Вечеряя, Константин сказал епископу: "Помолись о мне, владыко, и благослови меня, как благословляет отец свое чадо последним благословением".
Слышащие думали, что Константин наутро собирается в путь и спросили его об этом. Он же тайно сказал некоторым, что епископ наутро оставит мир и отойдет ко Господу. Так и случилось. Утром епископ скончался.
По дороге в Царьград пришлось проходить страной, где жил фульский народ . Этот народ приносил жертвы под большим дубом, сросшимся с черешнею, который назывался Александр, К этому дубу запрещено было подходить женщинам, а также и участвовать при жертвоприношениях. Блаженный Константин отправился к этому народу, стал посреди их и сказал:
Эллины не избегли вечного мучения, поклоняясь небу и земле - таким великим и добрым творениям; тем более вы, кланяясь дубу, неизмеримо худшему творению, не избегнете вечного огня.
Мы, - отвечали язычники, - не теперь только начали так поступать, но приняли этот обычай от отцов. Принося жертвы пред дубом, мы получаем то, о чем просим: дождь и многое другое. И как мы откажемся от этого поклонения, когда никто из нас не может этого сделать? А если кто и осмелится, тот умрет, не увидя больше дождя.
Философ начал увещевать их таковыми словами:
Бог о вас говорит в священных книгах, как же вы можете Его отвергать? Так пророк Исаия от Лица Господня вопиет, говоря: "Приду собрать все народы, и увидят славу Мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасенных из них к народам: в Фарсис, в Пулу и Луду, в Тубалу и Явану, на дальние острова, которые не слышали обо Мне и не видели славы Моей; и они возвысят народам славу Мою..." говорит Господь: "пошлю множество рыболовов и будут ловить их на всякой горе и на всяком холме, и в ущельях скал" (Ис.66:18-19; Иер.16:16).
Послушайте же, братия, - продолжал Константин, - Бога, Который сотворил вас. Вот Евангелие Нового завета Божия, по которому вы должны принять святое крещение.
Подобными словами блаженный Константин убедил язычников срубить и сжечь этот дуб. Старейшина этого народа подошел к Константину и поцеловал святое евангелие. Этому примеру последовали и прочие язычники. Затем философ раздал белые свечи, и все с возженными свечами и пением отправились к дубу. Константин взял топор и ударил по дубу 33 раза, а после этого другие подрубили дуб под корень и сожгли его. В эту же ночь Господь послал сильный дождь. Все, радуясь, восхвалили Бога, веселящегося о спасении грешников. В Царьграде Константина и Мефодия приняли с великою честью, как апостолов. Им предлагали сан епископский, но они не захотели его принять. Мефодий же сделался игуменом Полихрониева монастыря, а Константин поселился при церкви святых апостолов. Вскоре оба были призваны на новые труды.
Борис или Богорис, царь болгарский, после войны с греками пожелал принять христианскую веру. Сестра Бориса, за несколько лет пред этим бывшая в плену в Царьграде, возвратилась в Болгарию христианкою и старалась убедить брата принять ту же веру. Он долго не соглашался; но голод и смертоносная язва опустошили его государство. Тогда он по совету сестры обратился с молитвою к христианскому Богу и бедствия прекратились. Борис послал в Царьград просить наставников. Мефодий предпринял путешествие в Болгарию. Он изобразил на стене царской палаты страшный суд и объяснил царю блаженство праведников и муки грешников. Царь, уже приготовленный словами и примером сестры и чудесным прекращением бедствий, принял христианскую веру. Это было в 860 или в 861 г.
Не успели Константин и Мефодий окончить начатого дела крещения болгарского народа, как новое поприще открылось для их апостольской деятельности. Князь моравский Ростислав, по научению Божию, держал совет со своими князьями и со всем народом моравским о том, чтобы послать послов к греческому царю Михаилу с просьбою прислать христианских учителей. На совете было решено отправить послов с такими словами: "Наш народ отверг язычество и содержит закон христианский. Только нет у нас такого учителя, который бы веру Христову объяснил нам на нашем языке. Другие страны (славянские), увидя это, пожелают идти за нами. В виду этого, владыко, пошли к нам такового епископа и учителя: от вас во все страны добрый закон исходит ".
Царь Михаил собрал собор, на который был позван философ Константин. Ему царь объявил желание славян и сказал:
Философ, я знаю, что ты нездоров; но необходимо тебе идти туда, так как никто не может выполнить этого дела лучше тебя.
Хотя я телом нездоров и болен, - отвечал философ, - но с радостью пойду туда, если только они имеют буквы на своем языке.
Дед мой, и отец мой, и многие другие, - отвечал царь, - искали, но не нашли их; как же я могу их найти?
Как же я буду проповедовать им? - сказал философ. - Это все равно, что записывать беседу на воде. К тому же, если славяне неправильно поймут меня, можно прослыть еретиком.
На это царь вместе с своим дядей Вардой так сказал философу:
Если ты захочешь, Бог даст тебе просимое, ибо Он дает всем просящим у Него с верою и отверзает толкущим.
Константин вышел от царя и рассказал все это своему брату Мефодию и некоторым ученикам своим . По своему обычаю Константин прежде всего начал с молитвы, а затем наложил на себя сорокадневный пост. В скором времени Бог, слушающий молитвы рабов Своих, исполнил то, о чем просил Константин. Он изобрел славянскую азбуку, содержащую в себе 38 букв, а затем приступил к переводу греческих священных книг на славянский язык. В этом ему помогали блаженный Мефодий и ученики. Перевод священных книг был начат с первой главы Евангелия от Иоанна. "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог" - первые слова, переведенные на славянский язык.
Свой перевод святые братья представили на рассмотрение царя, патриарха и всего духовного собора. Возвеселился царь и вместе со всем духовным собором прославил Бога за оказанные милости.
После этого Константин вместе с братом Мефодием и с учениками отправился в славянские земли. Царь дал им в дорогу достаточное количество всяких необходимых вещей, а к Ростиславу написал следующее послание: "Бог, Который желает, чтобы каждый имел истинное разумение и восходил в высшее достоинство, увидав твою веру и твое старание, восхотел выполнить твое желание теперь в наши годы. Он открыл буквы вашего языка, которые до сего времени не были известны ("не выдано было, токмо в первая лета"), чтобы и вас причислить к великим народам, которые прославляют Бога на своем языке. И вот мы посылаем тебе того, кому Бог открыл их (буквы), мужа честного, благоверного, ученого и философа. Прими этот дар, который много дороже всякого золота и серебра, камней драгоценных и богатства преходящего, и помоги ему поскорее выполнить поручение. Всем сердцем взыщи Бога и общего спасения, а для сего не ленись побуждать всех (своих подданных) заботиться о своем спасении и идти истинным путем. Тогда и ты, потрудившись привести свой народ в разум Божий, получишь за это награду и в этот век и в будущий за все души, желающие веровать до кончины в Христа Бога нашего. Этим ты, подобно великому князю Константину , оставишь по себе истинную память последующим поколениям".
Когда Константин и Мефодий пришли в Моравию, они были встречены там с великою честью. Прежде всего Ростислав собрал много отроков и повелел им учиться у святых братьев славянской азбуке и новопереведенным книгам. Затем Ростислав, под руководством святых братьев, начал строить церкви. Через год уже была окончена первая церковь в городе Оломуце, потом еще несколько церквей появилось в Моравии. Константин освящал эти церкви и служил в них по-славянски.
В бытность свою здесь Константин перевел со своими учениками все церковное чинопоследование и научил их утрени и часам, обедне и вечерни и повечерию и "тайней службе". И отверзлись по пророческому слову уши глухих слышать книжные словеса, и стал красноречив язык гугнивых. Бог, веселящийся о спасении единого грешника, с радостью взирал на исправление целого народа.
Когда стало распространяться божественное учение между славянами и богослужение совершаться на их языке, тогда первый и злостный завистник, диавол, не вынося сего, вошел в свои сосуды и начал многих возбуждать, говоря им: "Этим Бог не прославляется. Если бы Ему это было угодно, то разве Он не мог сделать, чтобы и изначала для Его прославления проповедь слова Божия записывалась на язык того народа, которому возвещалась. Но три языка только избрал Бог: еврейский, греческий и латинский, на которых и подобает воссылать славу Богу".
Так говорили латинские и немецкие архиереи, священники и их ученики. Константин вступил с ними, как некогда Давид с иноплеменниками, в спор и словами священных книг победил и назвал их трехъязычниками, подобными Пилату, написавшему на трех языках титла на Кресте Господа.
Не только одному этому, но и многому другому нечестию учили народ немецкие и латинские священники. Они говорили: "Под землею живут люди велеглави , все гады - творение диавола; если кто убьет змию, тому отпустится за это девять грехов; если кто убьет человека, тот пусть пьет из деревянной чашки, а к стеклянной пусть не касается".
Они не возбраняли народу приносить по старому обычаю языческие жертвы, ни многоженства.
Эти лжеучения святые братья старались искоренять, как сорную траву, словесным огнем.
"Принеси в жертву Богу", - обличали они словами пророка, - "хвалу и воздай Всевышнему молитвы твои" (Пс.49:14). "Берегите дух ваш, и никто не поступай вероломно против жены юности своей: если ты ненавидишь ее, отпусти, говорит Господь Вседержитель, и покроет нечестие помышления твои; поэтому наблюдайте за духом вашим и не оставляйте жен своих. И вот, если ненавидишь, помни, что Господь был свидетелем между тобой и женою юности твоей, она подруга твоя и законная жена твоя" (Мал.2:15-16,13-14). В Евангелии Господь говорит: "вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. Я говорю вам: всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал в сердце своем" (Мф.5:27-28). "Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившись на разведенной прелюбодействует" (Мф.19:9)
Так прожили святые братья в Моравии 40 месяцев, переходя с одного места на другое, везде поучая народ на славянском языке. Вручая Славянам бесценный дар - слово Божие на родном языке, Константин в предисловии к святому Евангелию говорит им: "Услышите, славяне все, слово, которое укрепляет сердца и умы". Устрояя училища для славянских отроков, они приобрели много учеников, готовых быть хорошими учителями и достойными священнослужителями в своем народе. С этою целью, чтобы посвятить своих учеников в священный сан, святые братья задумали отправиться в Рим. К тому же, бывший то время, папа Николай , узнав об успехах проповеди святых Константина и Мефодия, желал видеть их в Риме, как ангелов Божиих .
По дороге в Рим святые Константин и Мефодий зашли в Паннонию . Там был князем Коцел, сын Прибины, который пригласил святых братьев в город Блатно, чтобы самому научиться у них славянской азбуке, а также затем, чтобы они научили ей и тех 50 учеников, которых князь собрал из своего народа. При прощании Коцел оказал святым проповедникам великую честь и предлагал им большие подарки. Но Константин и Мефодий, как от Ростислава Моравсвого, так и от Коцела, не пожелали взять ни золота, ни серебра, ни другой какой-либо вещи. Евангельское слово они проповедовали без награды и только от обоих князей выпросили свободу 900 греческим пленникам.
Кроме Паннонии святые Константин и Мефодий заходили и в Венецию. Здесь латинские и немецкие священники и монахи накинулись на Константина, как вороны на сокола, проповедуя трехъязыческую ересь:
Скажи нам, человек, - говорили они Константину, - зачем ты перевел славянам священные книги и учишь их на этом язык, тогда как раньше никто этого не делал: ни апостолы, ни папа Римский, ни Григорий Богослов , ни Иероним , ни Августин? Мы знаем только три языка, на которых подобает прославлять Бога: еврейский, греческий, римский.
Философ отвечал к ним:
Разве не идет от Бога дождь одинаково на всех, или солнце не сияет для всех, или вся тварь не дышит одним воздухом? Как же вы не стыдитесь думать, что кроме трех языков, все остальные племена и языки должны быть слепыми и глухими. Уж не думаете ли вы, скажите мне, что Бог не всемогущ, и потому не может этого сделать, завистлив, что не хочет сделать? Мы же знаем многие народы, имеющие свои книги и воссылающие славу Богу каждый на своем языке. Из них известны следующие: армяне, персы, абхазы, иверы (грузины), сугды, готы, обры, турки, козары, аравляне, египтяне, сирияне и многие другие. Если не желаете согласиться с этим, то вашим судией будут святые книги. Ибо Давид вопиет: "воспойте Господу песнь новую; воспойте Господу, вся земля!" (Пс.95:1), и в другом месте: "воскликните Господу вся земля, воспойте и радуйтесь, и пойте" (Пс.97:4), и еще: "вся земля да поклонится Тебе и поет Тебе, да поет имени Твоему" (Пс.65:4), и еще: "хвалите господа, все народы, похвалите, все племена... Всякое дыхание хвалит Господа" (Пс.116:1; 150:6). В Евангелии говорится: "а тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть детьми Божиими..." (Ин.1:12). "Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их: да будет все едино, как ты, Отче во Мне, и Я в Тебе" (Ин.17:20-21). В Евангелии Матфея говорится: "дана Мне всякая власть на небе и на земле; идите, научите все народы, крестя их во имя отца и сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам: и вот, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь" (Мф.28:18-20). Евангелист Марк также говорит: "идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать осужден будет, уверовавших же будут сопровождать эти знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками" (Мк.16:15-17). Скажем словами Писания и по отношению к вам (немецким и латинским священникам): "горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царствие Небесное людям; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете" (Мф.23:13). "Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали" (Лк.11:52). Апостол Павел говорит Коринфенянам: "желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали" (1Кор.14:5), или еще: "и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца" (Фил.2:11).
Таковыми и многими другими подобными словами святой Константин обличал латинских и немецких священников.
Из Венеции Константин и Мефодий отправились прямо в Рим. Когда еще они были в Венеции, умер папа Николай и вместо него был избран Адриан II . Новый папа, узнав, что Константин и Мефодий находятся в Венеции, пригласил их в Рим. Когда святые братья подходили к Риму, сам папа со своим клиром и гражданами с воженными свечами вышли на встречу святым проповедникам, потому что они несли мощи святого Климента-мученика и папы Римского, открытые в Херсонесе. Господь прославил многими чудесами перенесение святых мощей. Так один расслабленный получил исцеление и многие другие больные освободились от своих недугов.
Папа принял славянские книги, освятил их и положил в церкви святой Девы Марии, называемой "Фатни" (ясли), и по этим книгам стали отправлять богослужение. После этого папа велел двум епископам посвящать учеников-славян, прибывших вместе с Константином и Мефодием. Посвящение учеников в первый день было совершено в церкви святого апостола Петра и литургию пели на славянском языке, на другой день - в церкви святой Петрониллы и на третий день - в церкви святого апостола Андрея. Затем пели всенощное бдение на славянском языке в церкви великого учителя народов - апостола Павла, а утром совершали литургию над святым гробом. В служении двум указанным епископам помогали Арсений, один из семи епископов, и библиотекарь Анастасий.
Константин и Мефодий со своими учениками не переставали воссылать за все славу Богу, римляне же не переставали приходить к ним, и в особенности к Константину, и спрашивать их обо всем. Некоторые приходили по два и по три раза и принимали наставление. Однажды пришел к Константину один еврей и сказал, что Христос, о Котором говорят пророки, что Он родится от Девы, еще не пришел. Константин пересчитал ему сколько родов было от Адама до Христа, доказал, что Христос уже пришел и сколько лет прошло с тех пор.
Вскоре после этого и прежде немощный Константин, изнуренный трудами и долгим путешествием, тяжко заболел, и во время болезни Господь открыл ему о его смерти. Константин, узнав о своей смерти, начал петь следующую церковную песнь:
- "О рекших мне, внидем во дворы Господни, возвеселися ми дух мой и сердце обрадовася" .
Затем он оделся в лучшие свои одежды, с радостью проводил весь тот день и говорил:
С этого времени я никому на земле не слуга, но только Богу Вседержителю и был и есмь и буду во веки, аминь.
На другой день Константин пожелал принять схиму, причем был назван Кириллом. Болезнь его продолжалась 50 дней.
Однажды во время своей болезни Кирилл обратился к Мефодию с такими словами: "Вот, брат, - говорил он ему, - мы с тобой были как дружная пара волов, возделывающих одну ниву, и вот я падаю на бразде, окончив свой день. Я знаю, что ты сильно возлюбил гору Олимп, но ради горы не думай оставлять своего учения. Этим подвигом ты лучше можешь достигнуть спасения".
Когда приблизилось время принять упокоение и отойти в иную жизнь, святой Кирилл воздвиг свои руки к Богу и так со слезами молился: "Господи Боже мой! Ты, Который составил бесплотные ангельские силы, распростер небо, основал землю и из небытия в бытие привел все сущее на ней, который всегда и во всем слушает исполняющих Твою волю, боящихся Тебя и хранящих Твои заповеди: услышь мою молитву и сохрани верное стадо Твое, пасти которое Ты поставил меня грешного, и недостойного раба Твоего. Избавь это стадо от всякого безбожия и нечестия и от всякого многоречивого еретического языка, говорящего на Тебя хулу. Погуби трехъязычную ересь и возрасти во множестве Свою Церковь. Всех соедини в единодушии и всех соделай единомысленными о истинной Твоей вере и правом исповедании. Вдохни в их сердца слово Твоего учения, ибо это - Твой дар. Если Ты сподобил меня, недостойного, проповедать евангелие Христа Твоего, (старающегося делать добрые делай все угодное Тебе, то позволь мне отдать Тебе, как Твое, все то, что Ты мне дал. Устрой их сильною Твоею десницею, покрой их покровом Твоим, чтобы все хвалили и славили имя Отца и Сына и Святого Духа во веки, аминь".
Затем, облобызав всех, сказал: "Благословен Бог наш, Который не дал нас в добычу невидимым нашим врагам, но разрушил их сети и избавил нас от нетления".
Папа Адриан повелел всем грекам, находившимся в Риме, а также и римлянам, присутствовать при погребении и стоять при робе Кирилла с возженными свечами, а проводы велел устроить такие, какие бывают при погребении самого папы. Святой Мефодий, узнав, что собираются погребсти честное тело святого Кирилла в Риме, пришел к папе и сказал ему:
Мать наша заклинала нас, говоря, что если кто первый из нас умрет, пусть другой перенесет брата в свой монастырь (на Олимпе) и там похоронит его.
После этого папа распорядился положить честное тело Кирилла в раку, забить железными гвоздями и приготовить в дорогу. В таком положении святые мощи оставались семь дней.
Римские же епископы говорили папе:
Так как Бог привел сюда Кирилла, ходившего по многим землям, и здесь взял его душу, то здесь нужно и похоронить его, как честного мужа.
Если так, - сказал папа, - я изменю римский обычай и похороню Кирилла за его святость и любовь в моем гробе, в церкви святого апостола Петра.
Тогда святой Мефодий сказал:
Если вы меня не послушали и мне его не дали, так как вам самим желательно иметь его у себя, то в таком случае положите его в церкви святого Климента, с которым вместе он прибыл сюда.
Папа повелел сделать так, как говорил святой Мефодий. Снова собрались все епископы, черноризцы и народ, и с честью проводили святые мощи до церкви святого Климента. Перед тем как опускать гроб, епископы сказали:
Откроем раку и посмотрим: не взято ли что-либо от святых мощей?
Но как ни старались, они не могли, по усмотрению Божию, открыть раку, и тогда святые мощи опустили по правую сторону алтаря в церкви святого Климента. Затем здесь стали совершаться многие чудеса. Видя это, римляне начали все более и более прославлять святого Кирилла и, написав его икону, стали возжигать пред нею свечи день и ночь, воздавая хвалу Богу, прославляющему любящих Его.
По смерти святого Кирилла пришли послы от Коцела, князя паннонского, к папе, прося его отпустить к ним блаженного Мефодия. Папа так отвечал послам:
Не одним только вам, но и всем славянским народам посылаю его, как учителя от Бога и от святого Петра, первого настольника и ключедержца небесного царства.
Отправляя святого Мефодия к славянам, папа вручил ему следующее послание к славянским князьям: "Адриан, епископ и раб Божий, - Ростиславу, Святополку и Коцелу: "слава в вышних Богу и на земле мир, в людях благоволение" (Лк.2:14). С радостью узнали мы, что Господь воздвиг ваши сердца искать Его и показал вам, что не одною верою, но и добрыми делами следует служить Ему: "вера без дел мертва" (Иак.2:26), Поэтому грешат те, которые думают, что знают Бога, а не желают исполнять закон Его. Не только у сего святительского стола вы просили учителей, но также и у благоверного царя Михаила: вы просили его послать к вам блаженного философа Константина с братом. Святые братья, когда узнали, что ваша страна находится в ведении апостольского престола, ничего вопреки канона не сделали, но пришли к нам и принесли мощи святого Климента. Мы же, возрадовавшись, помыслили послать в ваши страны сына нашего Мефодия, мужа совершенного разумом и правоверного, посвятив его и учеников в священный сан. Он может учить вас, как вы о том просите, и переводить священные книги на ваш язык, и по ним совершать святую службу (литургию) и крещение и весь чин церковный, чему положил начало, с помощью Божией и ради молитв святого Климента, святой философ Константин. Также, если кто другой будет в состоянии правильно и правоверно переводить священные книги на ваш язык, чтобы вы удобнее могли познать заповеди Божий, то пусть будет сие дело свято и благословенно Богом, нашей и всей католическою Церковью. Один только храните обычай, чтобы на литургии сначала читали Апостол и Евангелие по-римски, а потом по-славянски, чтобы исполнилось слово Писания: "хвалите Господа все народы" (Пс.116:1) и еще: "начали говорить на иных языках..." величие Бога, "как Дух Святой давал им провещевать" (Деян.2:4). Если же кто осмелится порицать указанных учителей и совращать от истины к басням или, развращая вас, будет хулить книги вашего языка, тот пусть будет отлучен и представлен на суд церкви и до тех пор не получит прощения, пока не исправится. Ибо это волки, а не овцы, и должно узнавать их по плодам и остерегаться их. Вы же, чада возлюбленные, слушайте учение Божие и не отказывайтесь от церковных поучений, и тогда вы будете истинными поклонниками Отцу вашему небесному со всеми святыми. Аминь".
Коцел принял Мефодия с великою честью, но в скором времени снова отослал его к папе, а вместе с ними 20 мужей знатного рода, прося папу посвятить святого Мефодия во епископа в Паннонию, на престол святого Андроника, апостола из семидесяти . Папа так и сделал.
После этого старый враг и противник истины воздвиг против Мефодия моравского князя и немецких и латинских епископов этого края. Святой Мефодий был позван на совет, на котором ему предложили такой вопрос:
Зачем ты учишь в нашей области?
Если бы я знал, - отвечал на это святой Мефодий, - что это ваша область, то я не учил бы здесь, но эта область принадлежит святому апостолу Петру. Если же вы ради ссоры и лихоимства будете поступать не по правилам, возбраняя проповедовать учение Божие, берегитесь, чтобы, когда будете пробивать железную гору головною костью, не проломить свою голову.
Говоря с гневом, - отвечали епископы, - ты сам на себя накликаешь беду.
Я не стыжусь говорить истину и пред царями, - отвечал святой Мефодий. - Вы же относительно меня как хотите, так и поступайте. Я не лучше тех, которые за правду переносили многие мучения в этой жизни.
Много было произнесено речей на этом собрании, но сказать что-либо против Мефодия его противники не могли. Тогда князь сказал с насмешкой:
Не утруждайте моего Мефодия. Он вспотел, как бы находясь около горячей печи.
Да, владыко, - отвечал Мефодий. - Однажды встретили вспотевшего философа и спросили его: "Отчего ты вспотел?" "С грубою челядью спорил", - отвечал философ.
Много говорили епископы относительно Мефодия. Наконец сослали его в Швабию, где содержали в темнице два с половиною года .
Дошло известие о заключении святого Мефодия до папы. Узнав об этом, папа Иоанн VIII, преемник Адриана II, прислал проклятие на немецких епископов и запрещение совершать им литургию до тех пор, пока не освободят Мефодия. Тогда епископы освободили Мефодия, но сказали Коцелу, паннонскому князю: "Если ты возьмешь к себе Мефодия, не считай нас за доброжелателей" .
Однако сами эти епископы не избегли суда Божия и апостола Петра. Четверо из них скоро умерли.
В Моравии же в это время произошел раздор славян с немецкими священниками. Поняли моравляне, что немецкие священники, которые живут у них, враги славян и стараются предать их немцам. Они изгнали их, а к папе послали следующую просьбу: "Как прежде наши отцы приняли крещение от святого Петра, так и теперь нам архиепископа и учителя Мефодия".
Папа тотчас же отправил святого Мефодия в Моравию, где его приняли князь Святополк, теперь разошедшийся с немцами, и моравляне и поручили ему все церкви и духовенство во всех славянских городах. На место изгнанных немецких священников святой Мефодий ставил священников-славян. В виду того, что святой Мефодий и священники совершали богослужение и учили народ на славянском языке, стало сильно расти учение Божие. Многие из язычников отреклись от своих заблуждений и уверовали в истинного Бога . В это время и моравское государство было так сильно, как никогда не бывало .
Святой Мефодий обладал даром пророчества. Многие его прорицания сбывались; из них укажем некоторые.
Один языческий князь, живший по реке Висле, ругался над христианами и причинял им невзгоды. Святой Мефодий послал к нему сказать: "Лучше тебе, сын, креститься по своей воле и в своей земле, чем на чужой земле поневоле креститься пленником".
Это и произошло.
Однажды Святополк воевал с язычниками и война затянулась. Приближался день памяти святого апостола Петра, и святой Мефодий послал сказать Святополку: "Если обещаешься на Петров день со своими войсками быть у меня, я верую, что Бог вскоре предаст тебе язычников".
Так и случилось.
Один богатый человек женился на своей снохе. Святой Мефодий много учил и наставлял его, однако не мог убедить их развестись. Другие же, из-за богатства, льстили им. Тогда Мефодий сказал этому богачу: "Придет время, когда льстецы не будут в состоянии оказать вам помощи и вы вспомните мои слова, но уже будет поздно".
Внезапно, по Божию усмотрению, на этих богачей напала такая болезнь, что они не могли найти для себя покойного места. В таком состоянии они и скончались.
Старый враг и завистник рода человеческого снова воздвиг на Мефодия, как некогда Дафана и Авирона на Моисея (Числ.16), явных и тайных врагов. В это время появились еретики, которые учили, что Дух Святой исходит и от Сына. Эти еретики совращали правоверных с истинного пути, а о святом Мефодий, обличавшем их нечестивое учение, говорили:"Нам папа дал власть и велел изгнать вон Мефодия и его учение".
Собрались все моравляне и велели пред всем народом прочесть то послание, которым будто бы Мефодий изгонялся вон. Народ много печалился, лишаясь такого пастыря и учителя, исключая тех, которыми управляет лесть, как ветер - листьями. В этом же послании папы было написано:"Брат наш, Мефодий, правоверен и совершает апостольское служение. Ему от апостольского престола подчинены все славянские страны, и кого он проклянет, тот проклят, а кого освятит, тот будет свят ".
После этого все враги Мефодия разошлись со стыдом. Злоба же врагов святого Мефодия этим не окончилась. Желая досадить святому, они говорили, что греческий царь на него гневается, и если бы Мефодий был под его властью, то ему не быть бы живым. Бог же милостивый, не желая, чтобы этим хулили его раба, вложил в сердце царя, - ибо сердце царя всегда в муках Божиих, - послать такое послание к святому Мефодию:"Отче честный, весьма желаю тебя видеть. Сделай доброе дело и потрудись придти к нам, чтобы видеть тебя, пока ты жив и принять от тебя благословение ".
Святой Мефодий отправился в Константинополь и был принят здесь царем и патриархом с великою честью и радостью. Царь похвалил его учение и, удержав двух учеников святого Мефодия, иерея и диакона, у себя со славянскими книгами, самого Мефодия отправил обратно в Моравию с большими дарами.
Много пришлось перенести неприятностей святому Мефодию:в пустынях - от разбойников, в морях - от сильных волн, в реках - от внезапных омутов, так что на нем исполнилось апостольское слово: "беды в реках, беды от разбойников... беды в море, беды от язычников; в труде и в изнурении, часто в посте, в голоде и жажде" (2Кор.11:26,27). Затем, оставив все заботы и всю печаль возложив на Бога, святой Мефодий стал вместе с двумя своими учениками-священниками переводить те книги, которые не успел перевести вместе со своим братом, блаженным Константином. Вместе с ними он успел перевести весь Ветхий Завет, кроме книг Маккавейских, а также перевел Номоканон (правила святых отцов) и отеческие книги (Патерик). Начал святой Мефодий свой перевод в марте месяце, а окончил в октябре, 26 числа. Окончив перевод, святой Мефодий воздал достойную хвалу и славу Богу и святому Димитрию Солунскому, в день памяти которого он закончил перевод и к которому, как уроженец Солуни, особенно благоговел.
Около этого времени венгерский король, бывший в Дунайских странах, пожелал видеть святого Мефодия. Многие убеждали Мефодия, из опасения мучений, не ходить к этому королю, но святой Мефодий пошел. Венгерский князь, как и подобает королю, встретил Мефодия с честью, беседовал с ним и отпустил его с большими дарами. Прощаясь, король сказал святому: "Вспоминай меня, честный отче, всегда во святых твоих молитвах".
Так заботился святой Мефодий о своем стаде, отыскивая верных последователей Христу во всех странах и заграждая многоречивые уста. Он вместе с апостолом мог сказать: "Течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды" (2Тим.4:7 и 8).
Когда же приблизилось время принять святому Мефодию покой от страданий и награду за многие труды, стали спрашивать его:
Кого, честный отец и учитель, ты укажешь из своих учеников твоим преемником?
Показывая на одного из своих учеников, Горазда, святитель сказал:
Вот муж вашей земли, правоверный и хорошо знающий латинские книги. Если на то будет воля Божия и ваша любовь, я желаю, чтобы он был моим преемником.
В цветную неделю святой Мефодий пришел в церковь и не мог служить от слабости, а только помолился за царя греческого, князей славянских, клириков и весь народ и сказал:
Посмотрите за мной, дети, до третьего дня.
И действительно на рассвете третьего дня святой Мефодий со словами: "В руце Твои, Господи, предаю дух мой", почил о Господе на иерейских руках. Это было 6-го апреля 885 г.
Отпевание совершали по латыни, гречески и славянски, и положили его в соборной церкви в Велеграде. За погребением собралось бесчисленное множество народа. Тут были и мужчины и женщины, и большие и малые, и богатые и бедные, свободные и рабы, вдовы и сироты, странники и туземцы, больные и здоровые. Все провожали со слезами такого доброго учителя и пастыря, бывшего для всех всем, "да вся приобрящет".
Ты святая и честная главо! свыше в своих молитвах вспоминай и нас, тебя призывающих, и избавляй от всех напастей своих учеников, распространяющих Христово учение и обличающих ереси, чтобы, выполнив с достоинством свое звание в этой жизни, стать с тобою твоему стаду одесную сторону Христа Бога нашего, получив от него жизнь вечную. Ибо Тому подобает слава и честь во веки веков. Аминь.
Тропарь, глас 4:
Яко апостолом единонравнии и словенских стран учителие, Кирилле и Мефодие богомудрии, Владыку всех молите, вся языки словенския утвердити в православии и единомыслии, умирити мир и спасти душы наша.
Кондак, глас 3:
Священную двоицу просветителей наших почтим, божественных Писаний преложением источник богопознания нам источивших, из негоже даже до днесь неоскудно почерпающе, ублажаем вас, Кирилле и Мефодие, престолу Вышняго предстоящих и тепле молящихся о душах наших.
1. Лев V Армянин царствовал с 813 по 820 г.
2. Михаил II Балба, или Косноязычный, царствовал с 820 по 829 г.
3. Феофил царствовал с 829 по 842 г.
4. Когда прибыли славяне в Европу, неизвестно. Приблизительно во II в. по Р. X. Славяне известны были по среднему и нижнему течению р. Дуная. Здесь им пришлось много перенести от волохов, т.е. римлян, во времена Траяна, так что славяне вынуждены были покинуть свои дунайские жилища. После этого была остановка славян на Карпатских горах с II по VII ее. Отсюда под предводительством князя Дулебов славяне вели продолжительные войны с Византией и отсюда же, вследствие нашествия аваров, расселились в разные стороны. Существует предание, что Ираклий, царь греческий, в VII в. для борьбы с аварами пригласил славян на Балканский полуостров. Другие же колена того же славянского племени под натиском аваров пошли вверх по притокам Дуная и стали там жить под разными именами. По реке Мораве - моравы, к западу от них - чехи. На север от чехов - сербы - лужичане, к востоку по р. Висле - поляки. Часть же славян с Карпат пошла на восток и северо-восток и заняла места по р. Днепру, Оке и до самого Новгорода - это поляне, древляне, северяне и др., населившие русскую равнину
5. 17. Рассказ о сем находится в описании страданий св. мучеников Аморейских под 6 марта
18. Это было в 851 г.
19. Одного по имени Георгия
20. Т.е. ради крестных заслуг Христовых: "ибо еще не было на них Духа Святого, потому что Иисус еще не был прославлен" (Ин.7:39)
21. Из великого канона, богородичен
22. Очевидно здесь разумеется особый вид развода виноградников каким-либо искусственным путем
23. На Олимпе блаженный Константин впервые стал заниматься изучением славянского языка. Среда, в которой приходилось ему быть, благоприятствовала этому. В обителях, бывших на горе, было много иноков славян из разных соседних стран, почему Константин мог иметь здесь для себя постоянную практику, что для него было особенно важно, так как он, почти с детства, все время провел в греческой среде. О том, что здесь святые братья занимались изучением славянского языка, говорит свидетельство болгарского славянина черноризца Храбра
24. Козары, которых греки называли хазарами, а римляне газарами, были известны под общим именем скифов. Они говорили славянским или российским языком и жили близ Меотийского или Мертвого (Азовского) озера, в которое впадает река Дон, отделявшая (в древнее время) Европу от Азии. В этой стране сначала жило племя первого сына Иафета Гамера, называемое гемеры, по-гречески кимеры, а по-русски цимбры и от них устье Меотийского озера, впадающее в Понт Евксинский (Черное море), называлось Босфор Кимерийский, т.е. узкое место в Кимерийском море. Когда цимбры ушли в полночные страны (к северу) и смешались с различными народами, называясь литвою, жмудью, готфами и др., тогда на их месте около Меотийского озера или Киммерийского Босфора стало обитать одно из скифских племен тюркского происхождения по имени аланы (от Аланских гор), получившее впоследствии название козары (от р. Козары). Это племя сильно размножилось и стало обитать по обоим берегам реки Дона: в Азии - до Волги, впадающей в Каспийское или Хвалынское море, в Европе - до Днепра, впадающего в Черное море, и даже далее - до Наннонии, но уже называясь другими именами: аварами, гуннами и др. Козары имели грубые нравы и с виду были некрасивы. Они, как народ кочевой, жили в палатках, переходя с места на место. Питались они более овощами и полусырым мясом, чем хлебом, на войне были очень храбры и всем страшны. Правитель у козар назывался "каган" (хаган или хаян), как у нас царь или князь. О храбрости этого народа есть много указаний у греческих и римских летописцев. Много горя козары причинили Царьграду в царствование Ираклия, в патриаршество Сергия, когда были чудесно побеждены непобедимою силою Пречистой Богоматери, Которая защитила Свой город от поганых козар и соединившихся вместе с ними персов, как пространно описано это событие в Синаксаре, в 5 субботу великого поста. Долго спустя греческий царь Лев Исаврянин, желая жить в мире с козарами, женил своего сына Константина (Копронима) на дочери кагана козарского, которая по крещении была названа Ириной. У них был сын Лев, который по матери назывался Казарин или Хазарис (этот Лев имел жену Ирину, которая по смерти мужа восстановила православие, отвергши иконоборческую ересь на VII Вселенском соборе). После этого брака греки стали жить в мире с козарами, и последние стали знакомиться с христианской верой. Христианство стало распространяться между козарами главным образом от херсонян (Херсон - греческая колония) и в особенности после свв. учителей Константина и Мефодия. Козары с давних пор брали дань с российских славян: с каждого дома кожу белки и с каждого плуга по шелягу. Эта дань была прекращена Аскольдом и Диром, которые отняли у козар, северян и радимичей. Окончательно разбил козар (европейских) Святослав, отец св. Владимира, который взял их город Белую Вежу и наложил на них дань, азиатские же козары (жившие между Доном и Волгой) были завоеваны половцами и печенегами
25. 34. 42. Языческое племя, жившее около Азовского моря
43. Крещение всей Болгарии последовало в 869 г.
44. В этом совете принимали участие и племянник Ростислава Святополк, князь моравский (г. Нитры), и Коцел, князь блатненский (в Паннонии)
45. На Мораве прежде были проповедники из Царьграда и с Запада и крестили, но мало считалось христиан. Затем приехали немецкие священники и стали всех крестить подряд. Эти священники совершали богослужение по латыни, ас народом говорили по-немецки. Поэтому славяне, не понимавшие этих языков, не знали, во что их крестят и не разумели христианского учения
46. Это посольство относится к 862 г.
47. Константин в бытность свою на Олимпе уже имел учеников, с которыми и занимался изучением славянского языка. Из этих учеников известны: Горазд, Климент, Савва, Наум и Ангелар
48. Император Римский, Константин Великий, объявивший христианство господствующею религиею в Римской империи, управлял с 306 по 324 г. западною половиною Римской империи; с 324 по 337 г. правил, как единовластитель, Западом и Востоком. - Память его празднуется св. Церковью 21 мая
49. 61. Очевидно и Коцел принимал участие в освобождении святого Мефодия
62. Так Боривой, князь чехов, послал гонцов к Святополку сказать, что чешский князь желает креститься и просит священников. Святополк промолвил чешским гонцам: "Спросите епископа Мефодия; пусть он выберет двух или трех священников и отошлет с вами к вашему князю". Св. Мефодий сам пошел в Чехию и окрестил Боривоя, жену его Людмилу и двух их сыновей. Оставался святой Мефодий в Чехии около года и освятил две первые чешские церкви: одну в городе Литомышле, а другую в Левом Градце. Затем оставил Мефодий в Чехии несколько славянских священников и возвратился в Моравию. Св. Мефодий посылал священников в Польшу, где они окрестили короля и многих поляков
63. Это было время после Велеградской битвы, когда Святополк разбил немцев и объединил почти всех славян
64. К этому времени обстоятельства совершенно изменились. Немецкие священники, из которых были многие заражены указанною ересью, стали снова являться в Моравию и склонять на свою сторону Святополка. Святополк, хотя и был крещен, но жил не по-христиански: пил много вина, имел многих жен и во гневе не мог себя сдерживать. Мефодий всячески старался убедить князя оставить его пороки, обличал его наедине и при всех, но ничего не помогало. Когда же немецкие священники стали бывать у Святополка, они начали говорить ему про Мефодия: "К чему ты, князь, этого старика слушаешь; ты видишь, он не похож на других людей, все всем раздает и живет как нищий. Ты, князь, владыка над своей землей". Многими подобными льстивыми словами немецкие священники совершенно поссорили Святополка со св. Мефодием. Тогда они стали жаловаться на Мефодия папе Иоанну, обвиняя его в ереси, а главным образом стараясь искоренить славянское богослужение. Папа Иоанн, желая в это время получить помощь против сарацин от немецкого короля, принял сторону немецких священников и прислал в Моравию такое послание, которым запрещалась славянская служба и только было позволено говорить на славянском языке проповеди. Мефодий, прочитав сие послание, сказал: "Что же будет теперь? Будут люди приходить в церковь и стоять, ничего не понимая. И позабудут учение Христово и воскреснут в Моравии языческие обычаи. Нет, я не стану служить по латыни, это будет людям во вред". Немецкие священники донесли об этом папе, и папа потребовал Мефодия в Рим. Святой Мефодий прибыл в Рим и папа учредил над ним суд. В это время папа получил помощь в войне с сарацинами от греческого царя Василия Македонянина, а потому и принял сторону Мефодия. На этом суде св. Мефодий был оправдан, восстановлен архиепископом в славянских землях и получил позволение совершать богослужение на славянском языке. Но, не желая оскорблять Святополка, папа написал ему такое послание: "Если тебе, князь, славянская обедня не по сердцу, ты можешь слушать у себя во дворце латинскую обедню, от немецких священников". Вместе с Мефодием, как его помощник, отправился в Моравию священник Викинг, ставленник немецкого короля и лютый враг славян. Этот Викинг и стал главным врагом святого Мефодия. Немецкие священники начали говорить Святополку, что Мефодий привез не настоящую грамоту, а есть другая, по которой нужно изгнать Мефодия и поставить архиепископом Викинга. Тогда святой Мефодий написал папе Иоанну такое письмо: "Кого ты, отче, поставил архиепископом: меня или Викинга?" На это письмо папа и прислал указанное послание
65. В это время был императором Василий Македонянин
За сто с лишком лет до крещения Руси, почти в одно время с основанием Русского государства , совершилось великое дело в истории христианской церкви – впервые раздалось в храмах слово Божие на славянском языке.
В городе Солуни (ныне – Салоники), в Македонии, населенной по большей части славянами , жил знатный сановник-грек по имени Лев. Из семерых сыновей его двоим, Мефодию и Константину (в монашестве Кирилл), на долю выпало совершить великий подвиг на пользу славян. Младший из братьев, Константин, уже с детства поражал всех блестящими способностями и страстью к учению. Он получил хорошее домашнее воспитание, а затем в Византии закончил свое образование под руководством лучших учителей. Тут страсть к наукам развилась в нем с полной силой, и он усвоил всю доступную ему книжную мудрость… Слава, почести, богатства – всякие мирские блага ждали даровитого юношу, но он не поддался никаким искушениям – всем соблазнам мира предпочел скромное звание священника и должность библиотекаря при церкви Святой Софии , где мог продолжать свои любимые занятия – изучать священные книги, вникать в дух их. Его глубокие знания и способности доставили ему высокое ученое звание философа.
Святые равноапостольные братья Кирилл и Мефодий. Древняя фреска в соборе св. Софии, г. Охрид (Болгария). Ок. 1045 г.
Старший брат его, Мефодий, пошел сначала другой дорогой – поступил в военную службу и несколько лет был правителем области, населенной славянами; но мирская жизнь не удовлетворила его, и он постригся в монахи в обители на горе Олимп. Братьям не пришлось, однако, успокоиться, одному – в мирных книжных занятиях, а другому – в тихой монашеской келье. Константину не раз приходилось принимать участие в спорах по вопросам веры, защищать ее силою своего ума и знаний; затем он должен был с братом по желанию царя отправиться в землю хазар , проповедовать Христову веру и отстаивать ее против евреев и мусульман . По возвращении оттуда Мефодий крестил болгарского князя Бориса и болгар .
Вероятно, еще раньше этого задумали братья перевести для македонских славян священные и богослужебные книги на их язык, с которым могли вполне освоиться еще с детства, в родном своем городе.
Для этого Константин составил славянскую азбуку (алфавит) – взял все 24 греческие буквы, а так как в славянском языке звуков больше, чем в греческом, то прибавил недостающие буквы из армянского, еврейского и других азбук; некоторые же сам придумал. Всех букв в первой славянской азбуке набралось 38. Важнее изобретения азбуки был перевод главнейших священных и богослужебных книг: переводить с такого богатого словами и оборотами языка, как греческий, на язык совсем необразованных македонских славян было делом весьма трудным. Приходилось придумывать подходящие обороты, создавать новые слова, чтобы передать новые для славян понятия… Все это требовало не только основательного знания языка, но и большого таланта.
Труд перевода не был еще кончен, когда по просьбе моравского князя Ростислава Константин и Мефодий должны были отправиться в Моравию . Там и в соседней Паннонии уже раньше начали распространять христианское учение латинские (католические) проповедники из Южной Германии, но дело шло очень туго, так как богослужение совершалось на латинском языке, вовсе непонятном народу. Западное духовенство, подчиненное римскому папе , держалось странного предрассудка: будто совершать богослужение можно только на еврейском языке, греческом и латинском, потому что надпись на Кресте Господнем была на этих трех языках; восточное же духовенство допускало слово Божие на всех языках. Вот почему моравский князь, заботясь об истинном просвещении своего народа Христовым учением, и обратился к византийскому императору Михаилу с просьбой прислать в Моравию сведущих людей, которые учили бы народ вере на понятном языке.
Повесть временных лет. Выпуск 6. Просвещение славян. Кирилл и Мефодий. Видеофильм
Император поручил это важное дело Константину и Мефодию. Они прибыли в Моравию и ревностно принялись за труд: строили церкви, начали совершать богослужение на славянском языке, заводил и учил ища. Христианство не по виду только, а по духу стало быстро распространяться среди народа. Сильную вражду возбудило это в латинском духовенстве: клеветы, доносы, жалобы – все пошло в ход, лишь бы погубить дело славянских апостолов. Они принуждены были даже ехать в Рим – оправдываться перед самим папою. Папа внимательно исследовал дело, вполне оправдал их и благословил их труды. Константин, изнуренный работой и борьбой, не поехал уже в Моравию, постригся в монахи под именем Кирилла; он скоро скончался (14 февраля 868 г.) и погребен был в Риме.
Все думы, все заботы святого Кирилла пред смертью были о его великом деле.
– Мы, брат, – говорил он Мефодию, – тянули с тобой одну борозду, и вот я падаю, кончаю дни мои. Ты слишком любишь наш родной Олимп (монастырь), но ради него, смотри, не покидай нашего служения – им ты скорей можешь спастись.
Папа возвел Мефодия в сан епископа Моравии; но там в эту пору начались тяжелые смуты и усобицы. Князь Ростислав был изгнан своим племянником Святополком .
Латинское духовенство напрягло все силы против Мефодия; но несмотря на все – на клеветы, обиды и гонения, – он продолжал свое святое дело, просвещал Христовой верой славян на понятном им языке и азбуке, книжным учением.
Около 871 г. он крестил Боривоя, князя Чехии , утвердил и здесь славянское богослужение.
По смерти его латинскому духовенству удалось-таки вытеснить славянское богослужение из Чехии и Моравии. Ученики святых Кирилла и Мефодия были изгнаны отсюда, бежали в Болгарию и тут продолжали святой подвиг первоучителей славян – переводили с греческого языка церковные и поучительные книги, творения «отцов церкви»… Книжное богатство все росло и росло и как великое наследие досталось нашим предкам.
Создатели славянской азбуки Кирилл и Мефодий. Болгарская икона 1848 г.
Церковнославянская письменность особенно процветала в Болгарии при царе Симеоне , в начале X в.: было переведено множество книг, не только необходимых для богослужения, но и сочинений разных церковных писателей и проповедников.
Сначала готовые церковные книги шли к нам из Болгарии, а потом, когда и между русскими появились грамотные люди, книги стали переписываться и у нас, а затем и переводиться. Таким образом, с христианством вместе явилась на Руси и грамотность.
ЖИТИЕ КОНСТАНТИНА-КИРИЛЛА
ПАМЯТЬ И ЖИТИЕ БЛАЖЕННОГО УЧИТЕЛЯ НАШЕГО КОНСТАНТИНА ФИЛОСОФА, ПЕРВОГО НАСТАВНИКА СЛАВЯНСКОГО НАРОДА
Господи, благослови, Отче.
Щедрый и милостивый Бог, желая, чтобы покаялись люди и дабы все были спасены и пришли к пониманию истины, ибо не хочет смерти грешников, но их покаяния и жизни, даже и тех, кто особенно склонен ко злу, и не позволяет роду человеческому отпасть от Бога в озлоблении и прийти в дьявольский соблазн и погибнуть. И во все годы и времена не перестает творить нам много благодеяний, как от начала, так и доныне. Сначала через патриархов и святых отцов, после них через пророков, затем через апостолов и мучеников, и праведных мужей, и учителей, избирая их в многосуетной сей жизни. Ибо Господь знает своих, тех, кто предан ему, как он и сказал: «Овцы мои слушаются голоса моего, и я знаю их и призываю их по именам, и они идут за мною, и я даю им жизнь вечную».
Что и сотворил он в наше время, поставил нам такого учителя. который просветил наш народ, омрачивший слабостью ум свой, а больше же дьявольским искушением, не хотевший ходить в свете Божиих заповедей. Житие же его являет, пусть и вкратце рассказанное, как это было, дабы тот, кто, услышав это, захочет уподобиться ему, был бодр, отметая леность. И как сказал апостол: «Будьте подражателями мне, как я - Христу».
В граде Солуни жил некий человек, хорошего рода и богатый, по имени Лев, имевший сан друнгария в подчинении у стратига. И был он благоверен и праведен, исполняя все Божии заповеди, как некогда Иов. Живя со своей женой, породили семь отроков, из них младший, седьмой, был Константин Философ, наставник и учитель наш. Когда родила его мать, то отдала его кормилице, чтобы вскормила его. Ребенок же никак не хотел принимать чужую грудь, а только материнскую до тех пор, пока не был вскормлен. Было же это по Божиему усмотрению, чтобы добрый побег доброго корня неоскверненным молоком вскормлен был.
Потом же добродетельные родители решили воздерживаться от плотского общения. Так и жили по заповеди Божией четырнадцать лет как брат и сестра, пока не разлучила их смерть, никогда не нарушив своего решения. Когда же отец собрался отойти на Суд, плакала мать отрока, говоря: «Не забочусь ни о чем, только о ребенке одном этом, как он будет устроен». Он же отвечал ей: «Верь мне, жена. Надеюсь на Бога, что даст ему Бог отца и устроителя такого, который благоустроит всех христиан». Что и сбылось.
Когда отроку было семь лет, увидел он сон и поведал отцу и матери. И сказал: «Собрал стратиг всех девиц нашего города и обратился ко мне: „Выбери себе из них ту, которую хочешь иметь женой на помощь себе и супружество". Я же, взглянув и рассмотрев всех, увидел одну прекраснее всех: сверкающую лицом и украшенную золотыми ожерельями и жемчугом и всеми украшениями. Имя же ее было София, то есть мудрость. Ее избрал». И услышав его слова, сказали ему родители: «Сын, храни заповедь отца твоего и не отвергай наставления матери твоей. Ибо заповедь - светильник закону и свет. Скажи мудрости: „Ты сестра моя" и разум назови родным твоим. Сияет мудрость сильнее солнца, и если ты возьмешь ее супругой - от многих зол избавишься с ее помощью».
Когда же отдали его в книжное учение, преуспел он в книгах больше всех учеников из-за хорошей памяти так, что все удивлялись. И в один из дней, когда по обычаю дети богатых забавлялись охотой, вышел с ними в поле, взяв своего ястреба. И когда он пустил его, поднялся ветер по Божиему предначертанию и унес его. Отрок же с этого времени, впав в печаль и уныние, два дня хлеба не ел. Милостивый Бог по своему человеколюбию, не разрешая ему привыкать к житейским делам, умело уловил его - как в древности поймал Плакиду на охоте оленем, так и его ястребом. Поразмыслив о удовольствиях жизни сей, каялся он, говоря: «Что это за жизнь, если на место радости приходит печаль? С сегодняшнего дня направлюсь по другому пути, который лучше этого. А в хлопотах этой жизни дней своих не окончу». И взялся за учение, сидя в доме своем, уча наизусть книги святого Григория Богослова. И крест начертал на стене, и похвалу такую написал святому Григорию: «О Григорий, телом человек, а душою ангел! Ты плотью человек, ангелам уподобился. Уста твои, как одного из серафимов, Бога прославляют и вселенную просвещают учением истинной веры. И меня, припадающего к тебе с любовью и верой, прими и будь мне просветитель и учитель». И так восхвалял Бога.
Когда же обратился он ко многим словам и великим мыслям Григория, то не в силах постичь глубины, впал в великую скорбь. Был же здесь некто пришелец, знающий грамматику. И прийдя к нему, умолял и падал в ноги, предавая себя его воле, говоря: «О человек, сотвори добро, научи меня грамматическому искусству». Тот же, скрыв свой талант, закопав, отвечал ему: «Отрок, не трудись. Зарекся я совершенно никого не учить этому до конца дней своих». Отрок же опять, со слезами кланяясь ему, говорил: «Возьми всю причитающуюся мне долю отцовского наследства, но научи меня». Но тот не хотел слушать его. Тогда отрок, вернувшись домой, молился, чтобы исполнилось желание сердца его.
И вскоре Бог сотворил волю боящихся его. О красоте, мудрости и прилежном учении его, соединившихся в нем, услышал царский управитель, что именуется логофет, послал за ним, чтобы учился с царем. Отрок же, услышав это, с радостью отправился в путь и на пути поклонился Богу, начал молиться, говоря: «Боже отцов наших и Господь милости, который словом сотворил все и премудростью своей создал человека, чтобы он владел всеми созданными тобою тварями. Дай мне премудрость, обитающую рядом с твоим престолом, чтобы, поняв, что угодно тебе, я спасся. Я раб твой и сын рабыни твоей». И потом произнеся до конца всю молитву Соломона, встал, сказав: «Аминь».
Когда же пришел в Царьград, отдали его учителям, чтобы учился. И в три месяца выучился грамматике и за другие науки принялся. Обучился же Гомеру и геометрии, и у Льва и у Фотия диалектике и всем философским наукам вдобавок: и риторике, и арифметике, и астрономии, и музыке, и всем прочим эллинским искусствам. Так научился всему, как кто-нибудь мог бы научиться одному лишь из них. Соединились в нем быстрота с прилежанием, помогая друг другу: с ними постигаются науки и искусства. Больше, чем способность к наукам, являл он образец скромности: с теми беседовал, с кем полезнее, избегая уклоняющихся с истинного пути на ложный, и помышлял, как бы, сменив земное на небесное, вырваться из плоти и с Богом пребывать.
Увидев же, каков он есть. дал ему логофет власть над своим домом и в царскую палату смело входить. И спросил его однажды, сказав: «Философ, хотел бы я знать, что такое философия». Он же быстрым своим умом тотчас ответил: «Божественных и человеческих дел понимание, насколько может человек приблизиться к Богу, и как делами учить человека быть по образу и подобию создавшего его». После этого еще больше полюбил его и постоянно обо всем спрашивал этот великий и почтенный муж. Он же ему преподал науку философскую, в малых словах изложив большую мудрость.
Пребывая в чистоте, весьма угождал Богу, и оттого еще больше любим был всеми. И логофет, воздавая ему благоговейные почести, давал много золота, он же не принимал. Однажды сказал ему логофет: «Твоя красота и мудрость заставляют меня безгранично тебя любить, а у меня есть дочь духовная, которую я восприял от купели, красивая и богатая, и рода хорошего и знатного. Если хочешь, отдам тебе ее в жены. И от царя большую почесть и княжение примешь. И надейся на большее - вскоре и стратигом станешь». Отвечал ему Философ: «Дар богатый пусть будет тем, кто его требует. А для меня нет ничего лучше учения, которым, мудрость снискав, хочу искать прадедовой почести и богатства». Выслушав ответ его, пошел логофет к царице и сказал: «Этот юный философ не любит жизни сей, и чтобы не отпустить его от нас, посвятим его в священники и дадим ему службу. Пусть будет чтецом у патриарха в святой Софии. Может быть, так и удержим». Так с ним и поступили.
Очень же немного с ними побыв, пошел он к Узкому морю и тайно скрылся в монастыре. И искали его шесть месяцев и с трудом нашли, но не могли принудить вернуться на ту службу. Но упросили его принять место учителя и учить философии местных жителей и пришельцев, с соответствующей должностью и оплатой. И за это он взялся.
Тогда же патриарх Анний ересь воздвиг, говоря, чтобы не воздавали почестей святым иконам. И собрав собор, обличили его, что неправду говорит, и прогнали с престола. Он же сказал: «Силою прогнали меня, а не победив в споре. Ибо не может никто противиться моим словам». Царь с патрикиями, приготовив Философа, послали к нему, сказав так: «Если сможешь этого юношу победить в споре, то вновь получишь свой престол». Он же, увидев, как юн Философ, и не ведая, что стар ум его, и сказал тем, кто был послан с ним: «Вы недостойны и подножия моего, как же я буду спорить с вами?» Философ же ответил ему: «Не людского придерживайся обычая, но Божиих заповедей. Посмотри, как ты из земли, а душа Богом создана, так и мы все. И на землю глядя, не гордись, человек, умением спорить». Вновь отвечал Анний: «Не подобает ни осенью цветов искать, ни старца на войну гнать как юношу некоего». Философ же отвечал ему: «Сам на себя навлекаешь обвинение. Скажи, в каком возрасте дух сильнее тела?» И ответил он: «В старости». Философ же спросил: «На какую битву тебя гоним: на телесную или на духовную?» Сказал тот: «На духовную». Философ же отвечал: «Тогда ты сейчас сильнее будешь, потому не говори нам таких притч. Ибо не ищем ни цветов не вовремя, ни на войну тебя не гоним». Посрамившись же так, старец повернул разговор в другую сторону и сказал: «Скажи мне, юноша, почему кресту, если он поврежден, не поклоняемся и не целуем его. А вы, и если изображение только по грудь, не стыдитесь честь ему как иконе воздавать?» Философ же ответил: «Крест имеет четыре части. И если одна из них пропадет, то он уже своего образа не сохраняет. А икона только ликом и являет образ и подобие того, кто на ней написан. Не львиный ведь образ, не рысий видит тот, кто на нее смотрит, а первообраз». И опять сказал старец: «Как вы поклоняетесь кресту и без надписи, хотя были и другие кресты, иконе же, если не имеет она надписи, чей это образ, не творите почести?» Философ же отвечал: «Всякий крест подобен Христову кресту. А иконы не имеют все одного облика». Старец же сказал: «Бог сказал Моисею: „Не сотвори всякого подобия". Как же вы, сотворяя, поклоняетесь им?» Философ на это отвечал: «Если бы ты сказал: „Не сотвори никакого подобия", - то верно вел бы спор. Но ты сказал: не сотвори „всякого", то есть и „достойного"». На это ничего не смог ответить старец и, посрамленный, умолк.
Ч т е н и е в т о р о е
После этого агаряне, называемые сарацинами, возвели хулу на божественное единство Святой Троицы, говоря: «Как вы, христиане, думая, что Бог един, разделяете его опять на три части, говоря, что есть Отец и Сын и Святой Дух? Если можете рассказать точно, пошлите людей, которые бы смогли говорить об этом и переспорить нас». Было же тогда Философу двадцать четыре года. Собрал царь собор, призвал его и сказал ему: «Слышал ли ты, философ, что говорят скверные агаряне о нашей вере? Так как ты Святой Троицы слуга и ученик, то пойди, противься им. И Бог, свершитель всякого дела, в Троице славимый Отец и Сын и Святой Дух, да подаст тебе благодать и силу в словах, и явит тебя как нового Давида на Голиафа с тремя камнями, и победившим возвратит тебя к нам, сподобив небесному царству». Услышав это, отвечал Философ: «С радостью пойду за христианскую веру. Что для меня слаще на этом свете, чем за Святую Троицу и жить и умереть». И приставив к нему асикрета Георгия, послали их в путь.
Дойдя же туда, увидели что на дверях у всех христиан образы демонские были нарисованы для позора и поругания. И спросили агаряне Философа, говоря: «Можешь ли понять, философ, что это значит?» Он же отвечал: «Демонские образы вижу и не сомневаюсь, что здесь внутри живут христиане. Они же не могут жить с ними и бегут вон. А где такого знака нет снаружи, то с теми там внутри».
Сидя на обеде агаряне, люди мудрые и книжные, обученные многим премудростям, и астрономии и прочим наукам, испытывали его, спрашивая и говоря: «Видишь ли, философ, дивное чудо, как пророк Божий Мухаммед принес нам благую весть от Бога и обратил в свою веру многих людей. И все мы соблюдаем закон и ни в чем не нарушаем. А вы, держа заповеди Христовы, вашего пророка, один так, а другой по-другому, - как кому угодно, так им следуете и исполняете». На это Философ отвечал: «Бог наш подобен пучине морской. Пророк же о нем говорит: „Род его кто разъяснит? Ибо взимается от земли жизнь его". И ради этих поисков многие в пучину ту входят. И сильные умом, богатство мудрости его принимая, переплывают и возвращаются. А слабые, как в сгнивших кораблях пытаясь переплыть, одни тонут, а другие с трудом едва могут отдышаться, немощной отдаваясь лени. А ваше учение узкое и удобное, и его всякий может перескочить, и малый и большой. Нет в нем ничего, кроме людского обычая, но только то, что могут делать все, а ничего другого вам пророк ваш не заповедал. Если он не запретил вам гнев и похоть, а допустил их - то в какую вы будете ввергнуты пропасть? Имеющий смысл да разумеет. Не так Христос делает, но снизу тяжкое возводит кверху верою и действием Божиим. Ибо творец всему создал человека между ангелами и животными, речью и разумом отделив его от животных, а гневом и похотью от ангелов. И кто к какой части приближается, той и становится причастен - высшей или низшей». И вновь спросили его: «Как вы, если Бог един, в трех его славите? Скажи, если знаешь. Отца называете и Сын и Дух. Если так говорите, то и жену ему дайте, чтобы от того многие боги расплодились». На это же Философ ответил: «Не говорите такой бесчинной хулы. Мы хорошо научились от святых отцов и от пророков и от учителей славить Троицу: Отец, и Слово, и Дух, и три ипостаси в единой сущности. Слово же воплотилось в Деве и родилось ради нашего спасения, как и ваш пророк Мухаммед свидетельствует, написав следующее: „Послали мы дух наш к деве и пожелали, чтобы родила". Поэтому я извещаю вас о Троице». Пораженные этими словами, они обратились к другому, говоря: «Так и есть, как ты говоришь, гость. Но если Христос - Бог ваш, почему не делаете того, что он велит? Ведь написано в евангельских книгах: „Молитесь за врагов. Делайте добро ненавидящим и гонящим". Вы же не так поступаете, но ответное оружие точите на делающих вам такое». Философ же на это ответил: «Если две заповеди есть в законе, кто совершеннее соблюдает закон: тот, кто одну сохранит, или же обе?» И ответили они, что тот, кто обе. Философ же сказал: «Бог сказал: „Молитесь за обижающих". Но еще он сказал: „Нет больше той любви в этой жизни, как если кто положит душу свою за друзей своих". Ради друзей мы делаем это, чтобы с пленением тела и душа их пленена не была». И вновь сказали они: «Христос давал дань и за себя и за нас. Как же вы не творите того, что он делал? И уж если вы защищаете себя, то почему вы не даете дани такому великому и сильному народу измаилитскому за братьев ваших и друзей? Ведь мы мало и просим: только один златник. И пока стоит земля, сохраним между собой мир, как никто другой». Философ же ответил: «Если кто ходит по следу учителя и хочет по тому же пути идти, что и он, а другой встретит и совратит его с пути - друг ли ему или враг?» Они же ответили: «Враг». Философ же спросил: «Когда Христос дань платил, чья была власть: измаилитская или римская?» И ответили они: «Римская». «Потому не следует нас осуждать, что римлянам все даем дань». После этого и много других вопросов задавали ему, испытывая его во всех искусствах, которые имели сами. И на все им ответил. И когда победил их в споре, то сказали ему: «Как ты все это знаешь?» Философ же ответил: «Некий человек, зачерпнув воды из моря, в бурдюке носил ее. И гордился, говоря странникам: „Видите ли воду, какой никто, кроме меня, не имеет?" Пришел же один помор и сказал ему: „Не безумен ли ты, похваляясь всего лишь смердящим бурдюком? А у нас ее бездна". Так и вы поступаете. А все искусства вышли от нас».
После этого, желая удивить его, показали ему несаженный виноградник, некогда проросший из земли. И когда объяснил им, как это бывает, то еще показали ему все богатство: здания, украшенные золотом и серебром, и драгоценными камнями, и жемчугом, говоря: «Посмотри, философ, на чудо дивное: велика сила и богатство амерумны, владыки сарацинского». Отвечал Философ: «Не чудо это, Богу хвала и слава, создавшему все это и давшему людям на утеху. Его это все, а не иного». И озлобившись окончательно, дали ему пить отраву. Но милостивый Бог сказал: «И если что смертоносное выпьете, ничто не повредит вам». Спас и его и здорового возвратил вновь в свою землю.
Немного времени спустя отрекся от мира, уединился и безмолвствовал, себе лишь внимая. И на завтрашний день ничего не оставлял, но все нищим раздавал, возлагая заботу на Бога, который и обо всех печется каждый день.
Однажды в Святой день печалился слуга его, что ничего не имеет для этого праздничного дня. Он же сказал ему: «Накормивший некогда израильтян в пустыне, тот подаст и нам здесь пищу. А ты пойди позови хотя бы пятерых нищих, надеясь на Божию помощь». И когда настал час обеда, тогда принес некий человек много разной еды и десять золотых. И хвалу вознес Богу за все это.
И пойдя в Олимп к Мефодию, брату своему, начал жить там и беспрестанно творить молитву к Богу, беседуя лишь с книгами.
Ч т е н и е 3
И пришли послы к цесарю от хазар, говоря: «Изначала признаем лишь единого Бога, который есть надо всеми. И тому поклоняемся на восток, но в ином следуем своим постыдным обычаям. Евреи же побуждают нас принять их веру и обычаи, а сарацины, с другой стороны, предлагая мир и дары многие, склоняют нас в свою веру, говоря, что их вера лучше, чем у всех народов. Поэтому посылаем к вам, помня старую дружбу и храня любовь, ибо вы народ великий и от Бога царство держите. И спрашивая вашего совета, просим у вас человека, сведущего в книгах. Если победит он в споре евреев и сарацин, то к вашей вере обратимся».
Тогда цесарь стал искать Философа, и найдя его, поведал ему слова хазар, говоря: «Иди, философ, к этим людям. Дай им ответ и поучение о Святой Троице с ее помощью, ведь никто другой не сможет достойно сделать это». Он же сказал: «Если велишь, владыка, на такое дело с радостью пойду пешим и босым и без всего того, что не велит Бог ученикам своим носить». Отвечал же цесарь: «Если бы ты хотел от своего имени это делать, то правильно говоришь. Но помня о цесарской власти и чести, с почетом иди с цесарской помощью». И тотчас отправился он в путь. И придя в Корсунь, научился там жидовской речи и книгам, перевел восемь частей грамматики и воспринял их смысл.
Жил же здесь некий самаритянин и, приходя к нему, спорил с ним. И принес книги самаритянские и показал ему. И попросив их у него, Философ затворился в храме и стал молиться. И получив разумение от Бога, начал читать книги без ошибки. Увидев это, вскричал самаритянин громким голосом и сказал: «Поистине те, кто в Христа веруют, быстро приемлют Дух Святой и благодать». Сын же его крестился тогда, а после того и сам он крестился.
И нашел Философ здесь Евангелие и Псалтырь, написанные русскими письменами, и человека нашел, говорящего той речью. И беседовал с ним и понял смысл языка, соотнося отличия гласных и согласных букв со своим языком. И вознося молитву к Богу, вскоре начал читать и говорить. И многие изумлялись тому, славя Бога.
И слышав, что мощи святого Климента еще лежат в море, помолился, сказав: «Верую в Бога и надеюсь на святого Климента, что должен мощи его найти и извлечь из моря». И убедив архиепископа с клиросом и с благочестивыми людьми, взошли в корабли и поплыли к тому месту, когда успокоилось море. И придя, начали копать с пением молитв. И тогда распространился сильный аромат, как от множества фимиама. И после этого явились святые мощи, и взяли их с великой честью и славой. И все священники и горожане внесли их в город, как и пишет Философ в его Обретении.
Хазарский же воевода, придя с воинами, осадил христианский город и начал тяжбу о нем. Узнав же об этом, Философ, не ленясь, пошел к нему. И беседовав с ним, поучительные слова сказал и укротил его. И воевода обещал креститься, и ушел, не причинив никакого вреда тем людям. Возвратился и Философ на свой путь. И когда он в первый час творил молитву, напали на него угры, воя как волки, желая убить его. Он же не ужаснулся, ни молитву свою не прервал, но лишь взывал: «Кирие, элейсон», так как уже окончил службу. Они же, увидев это, по велению Божьему укротились и начали кланяться ему. И выслушав поучительные слова из его уст, отпустили его со всеми спутниками.
Сев же на корабль, направил он путь к хазарам, к Меотскому озеру и Каспийским вратам Кавказских гор. И послали хазары навстречу ему человека лукавого и коварного, который, беседуя с ним, сказал ему: «Почему у вас нехороший обычай - вы ставите одного цесаря вместо другого из другого рода? Мы же совершаем это по родству». Философ же отвечал ему: «И Бог вместо Саула, не творившего ничего, ему угодного, избрал Давида, угождающего ему, и род его». Он же опять спросил: «Вот вы, держа в руках книги, лишь из них говорите все притчами. Мы же не так поступаем, но из груди всю мудрость, как бы поглотив ее, произносим». И сказал Философ ему: «Отвечаю тебе на это. Если встретишь человека нагого, а он скажет тебе, что имеет много одежд и золота, поверишь ли ему, видя его нагим?» И сказал тот: «Нет». «Так и я тебе говорю. Если ты поглотил всю мудрость, то скажи нам, сколько поколений до Моисея и сколько лет длилось каждое из них?» Не смог он на это ответить и замолчал.
И когда он дошел туда, то, собираясь сесть у кагана на обеде, спросили его, говоря: «Какой ты имеешь сан, чтобы посадить тебя по достоинству твоему?» Он же сказал: «Дед у меня был великий и славный, который сидел рядом с цесарем, и по своей воле данную ему славу отверг, изгнан был, и в страну земли иной придя, обнищал. И здесь породил меня. Я же, ища давней чести деда, не сумел обрести иной, ведь я Адамов внук». И ответили ему: «Достойно и правильно говоришь, гость». И после этого еще больше стали почитать его. Каган же взял чашу и сказал: «Пьем во имя Бога единого, сотворившего все». Философ же взял чашу и сказал: «Пью во славу единого Бога и Слова его, которым утверждены небеса, и животворящего Духа, в котором вся сила их состоит». И отвечал ему каган: «Все одинаково говорим. Одно только различно соблюдаем: вы Троицу славите, а мы единого Бога, постигнув смысл книг». Философ же сказал: «Слово и дух книги проповедуют. Если кто тебе честь воздает, а слову твоему и духу чести не воздает; другой же воздает всем трем - который из двух почтительнее?» Он же сказал: «Тот, который почитает все три». Философ же отвечал: «Поэтому и мы больше чем вы добровольно почитаем Бога, приводя свидетельства и пророков слушая. Ибо Исайя сказал: „Послушай меня, Иаков Израиль, призванный мой: я есть первый, я последний". И ныне Господь и Дух его послали меня». Иудеи же, стоя около него, сказали ему: «Скажи, как может женщина вместить Бога в чрево, на которого никто не может взглянуть, а не то что родить его?» Философ же указал перстом на кагана и на первого советника и сказал: «Если кто-нибудь скажет, что первый советник не может достойно принять кагана, и потом скажет, что последний раб его может принять кагана и честь ему оказать - как его назовем, скажите мне, безумным или неразумным?» Они же сказали: «И крайне безумным». Философ же сказал им: «Что достойнее всего из видимых созданий?» И ответили ему: «Человек, сотворенный по образу Божию». И вновь сказал им Философ: «Как же тогда не безумцы те, кто говорят, что не может вместиться Бог в человека? А он вместил себя и в купину, и в облако, и в бурю, и в дым, являясь Моисею и Иову. Как можно, если болеет один, исцелять другого? Ведь если род человеческий пришел к погибели, от кого может он вновь получить обновление, как не от самого Творца? Отвечайте мне, разве врач, желая наложить пластырь больному, приложит его к дереву или к камню? И выздоровеет ли человек от этого? И как Моисей говорил, исполненный Духа Святого в своей молитве, воздев руки: „В горе каменной и в гласе трубном не являйся нам, Господи щедрый, но вселившись в нашу утробу, возьми наши грехи". Акилла так говорит». И так разошлись с обеда, назначив день, в который будут беседовать обо всем этом.
Сел же вновь Философ с каганом и сказал: «Я - один человек среди вас без родственников и друзей. И все мы рассуждаем о Боге, в руках которого все сердца наши. От вас же те, кто сильнее в словах. Когда мы будем беседовать, то, что они поймут - пусть скажут, что это так, а то, чего не поймут - пусть спросят, - скажем им». Отвечали же иудеи и сказали; «И мы следуем в книгах и слову и духу. Скажи же нам, какой закон Бог сначала дал людям: Моисеев или тот, которому вы следуете?» Философ же сказал: «Потому ли вы спрашиваете, что первому закону следуете?» Отвечали они: «Да. Первый и подобает».
И сказал Философ: «Но если вы хотите следовать первому закону, то должны совершенно отказаться от обрезания». И сказали они: «Чего ради так говоришь?» Философ же сказал: «Скажите мне, не скрывая, в обрезании ли заключен первый закон или в необрезании?» Отвечали они: «Думаем, что в обрезании». Философ же сказал: «Не Ною ли Бог дал закон впервые после заповеди при отвержении Адама, заветом называя закон? Ведь сказал же ему Бог: „Вот я поставлю завет мой с тобой и с потомками твоими и со всею землею. Три заповеди соблюдайте: ешьте всю зелень травную и то, что в небе, и то, что на земле, и то, что в водах, только мяса с кровью, с душою его не ешьте. И кто прольет человеческую кровь, прольет и свою кровь за нее". Что скажете против этого, говоря, что первый закон надо соблюдать?» Иудеи же ответили ему: «Придерживаемся первого закона Моисеева. А тот не назвал Бог законом, но заветом, как и первую заповедь человеку в Раю. И заповедь Аврааму названа иначе: обрезание, а не закон. Ведь закон есть одно, завет же другое. По-разному ведь Творец назвал оба». Философ же отвечал им: «Об этом я скажу так, что закон называется и заветом. Ибо сказал Господь Аврааму: „Даю закон мой на теле вашем, - который и знамением назвал, - который будет между мной и тобой". И также к Иеремии вновь воззвал: „Слушай слова завета сего и скажи мужам Иуды и жителям Иерусалима. И скажи им: Так говорит Господь Бог Израилев: проклят человек, который не послушает слов завета сего, который я заповедал отцам вашим, когда вывел их из земли Египетской"». Отвечали иудеи на это: «Так и мы считаем, что закон называется и заветом. Все, кто соблюдал их и закон Моисеев, все Богу угодили. И мы придерживаемся его и тоже надеемся угодить Богу. А вы, создав другой закон, попираете закон Божий». Философ же сказал им: «Правильно поступаем. Если бы Авраам не сделал обрезание, а соблюдал Ноев закон, то не был бы назван другом Божиим; ни Моисей, после того как написал закон вновь, первого не соблюдал. Так и мы их примеру следуем и, приняв закон от Бога, соблюдаем его, чтобы Божья заповедь сохранялась твердо. Ведь дав Ною закон, Бог не сказал ему, что потом другой даст, но что этот будет пребывать во веки во всякой живой душе. И так же дав обет Аврааму, не возвестил ему, что другой даст Моисею. Так как же вы соблюдаете закон? И Бог устами Иезекииля возглашает: „Один уничтожу закон и другой вам дам". И Иеремия говорит: „Вот наступают дни, говорит Господь, когда я заключу с домом Иуды и с домом Израиля новый завет. Не такой завет, какой я заключил с отцами вашими, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли Египетской, тот завет мой они нарушили. И я возненавидел их. Но вот завет мой, который я заключу с домом Израилевым после тех дней, сказал Господь: вложу законы мои в помышления их и на сердцах их напишу их, и буду им Богом, а они будут моим народом". И еще тот же Иеремия сказал: „Так говорит Господь Вседержитель: остановитесь на путях и рассмотрите, и расспросите о путях Господних правых и вечных, и увидите, какой путь истинный, и идите по нему, и найдете очищение душам вашим. И сказали: не пойдем. И поставил я стражей над вами, сказав: слушайте звука трубы. И сказали: не послушаем. Поэтому услышат народы, пасущие стада в них. И тогда слушай земля: вот, я наведу на народ сей пагубу, плод отвращения их, ибо они словам пророков моих не вняли и закон отвергли». И не только этими одними примерами покажу, что закон изменяется, но и другими явными доводами от пророков». Отвечали ему иудеи: «Всякий жидовин знает воистину, что будет так. Но не пришло еще время для Мессии». Философ же сказал им: «Что себе представляете, видя, что и Иерусалим разрушен, жертвоприношения прекратились, и все сбылось, что прорекли пророки о вас? Ведь Малахия открыто восклицает: „Нет моей воли в вас, говорит Господь Вседержитель, и жертвы из рук ваших не приемлю. Ибо от востока солнца и до запада имя мое славится народами, и на всяком месте приносится фимиам имени моему, жертва чистая, потому что велико имя мое между народами, говорит Господь Вседержитель"». Они же отвечали; «Правильно говоришь. Все народы хотят быть благословленными от нас и обрезанными в городе Иерусалиме». Сказал же Философ: «Так говорит Моисей: „Если вы будете соблюдать закон, будут земли ваши от моря Чермного до моря Филистимского и от пустыни до реки Ефрата". А мы, иные народы, от того благословимся из семени Авраамова, кто от корня Иессеева вышел и назван надеждою народов, и светом всей земли и всех островов, и славою Божиею просвещены не по тому закону, и не в том месте. Пророки громко возглашают. Ведь сказал Захария: „Ликуй, дочь Сиона! Се цесарь твой грядет кроткий, сидящий на молодом осле, сыне подъяремной. Тогда истребит оружие Ефрема и коней в Иерусалиме, возвестит мир народам, и владычество его будет от края земли до конца вселенной". Иаков же сказал: „Не прекратится князь от рода Иуды, ни игумен от чресл его до тех пор, пока не придет тот, кому предназначено", - и он надежда народов. Все это видя оконченным и свершившимся, кого другого ждете? Ведь сказал Даниил, наставленный ангелом; „Семьдесят недель до Христа игумена, что составляет четыреста девяносто лет, на которые запретятся видения и пророчества". Чье вы думаете железное царство, которое Даниил представляет в видении?» Отвечали они: «Римское». Философ же спросил их; «Камень, оторвавшийся от горы без рук человеческих, кто есть?» Отвечали они: «Мессия». И вновь они сказали: «Но если тот, о котором говорят пророки и другие доводы, уже пришел, как ты говоришь, то как же римское царство властвует до сих пор?» Отвечал Философ: «Не властвует уже, миновало оно, как и другие царства, явленные в видении. Наше же царство не римское, а Христово. Как сказал пророк: „Воздвигнет Бог небесный царство, которое в веки не разрушится, и владычество его не достанется другому народу, оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно". Не христианское ли царство ныне именем Христа называется, а ведь римляне поклонялись идолам. Эти же один от одного, а другой от другого народа и племени царствуют во имя Христа, как пророк Исайя, свидетельствуя, говорил вам: „И оставьте имя ваше избранным моим в насыщение; и убьет вас Господь, а рабов своих назовет именем новым, которое благословенно будет по всей земле, ибо благословят Бога истинного, и кто будет клясться на земле - будет клясться Богом небесным". Не сбылось ли все пророческое предсказание? Уже сбылось сказанное о Христе. Ибо Исайя извещает о рождении его от девы, говоря так: „Вот, дева во чреве приимет, и родит сына, и нарекут имя ему Еммануил, что значит: с нами Бог". А Михей говорит: „И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных, ибо из тебя произойдет вождь, который упасет народ мой Израиля и которого происхождение от начала, от дней вечных. Посему он оставит их до времени, доколе рождающая его не родит". Иеремия же: „Спросите и рассудите, рождает ли мужчина? Велик тот день, не было подобного ему; это тяжкое время для Иакова, но он будет спасен от него". А Исайя сказал: „Еще не мучилась родами, прежде нежели наступили боли ее, избавилась от боли и родила сына"». И вновь сказали иудеи: «Мы от Сима благословенное потомство, благословлены отцом нашим Ноем, вы же нет». И ответил им на это, сказав: «Благословение отца вашего не что иное, как только хвала Богу, ведь ничего вам от этого не будет. Ведь это слова: „Благословен Господь Бог Симов", а Иафету, от которого мы произошли, сказано: „Да распространит Бог Иафета, и да вселится он в селениях Симовых"». И приводя доказательства из пророческих и других книг, не отпустил их, пока они сами не сказали: «Так и есть, как ты говоришь». И вновь сказали они: «Как вы, уповая на смертного человека, думаете быть благословенными, если Писание проклинает такого?» Отвечал Философ: «Тогда проклят ли Давид или же благословен?» И ответили они: «Даже много благословен». Философ же сказал: «И мы так же на того уповаем, на кого и он. Ибо сказал он в псалмах: „Человек мира моего, на него же я уповал". И этот человек есть Христос Бог. А того, кто уповает на обычного человека, и мы проклинаем».
И вновь иной пример предложили ему, говоря: «Почему вы, христиане, отвергаете обрезание, а Христос не отверг его, но по закону совершил?» Отвечал Философ: «Так как было сказано вначале Аврааму: „Вот знамение между мною и тобою", - то и завершить его пришел. И от Авраама соблюдали завет до Христа. А далее Бог не дал ему продлиться, но крещение нам заповедал». И сказали они: «Тогда почему другие, бывшие раньше и угодившие Богу, не получили этого знамения, но лишь Авраамово?» Отвечал Философ: «Никто из них не имел двух жен, но только Авраам. И потому обрезана была ему крайняя плоть, чтобы, установив предел, не преступать его, но, первым браком Адама дав пример, остальным следовать ему. И с Иаковом поступил так же; повредил жилу бедра его, так как он имел четырех жен. Когда же Иаков понял причину, по которой совершено с ним это, нарек Бог имя ему Израиль, то есть „умом видящий Бога". И после этого не говорилось, что он прикоснулся к женщине.
Авраам же этого не понял». И вновь вопросили иудеи: «Как вы, поклоняясь идолам, полагаете угодить Богу?» Отвечал Философ: «Сначала научитесь различать понятия, что есть икона, а что идол. И узрев это, не нападайте на христиан. Ибо десять имен существует в вашем языке для такого изображения. Спрошу же вас и я. Не образ ли скиния, которую видел на горе Моисей и вынес ее, или не изображение ли образа сотворил он художеством, образ по этому подобию, замечательный мастерством резьбы и кожевенным и шерстоткацким, и изваяниями херувимов. И если он создал такое, то скажем ли, что вы дереву, и кожам, и тканям воздаете почести и поклоняетесь, а не Богу, давшему вам в то время такой образ? То же можно сказать и о храме Соломоновом, поскольку в нем были подобия херувимов и ангелов и много иных изображений. Так и мы, христиане, создаем подобие угодивших Богу и воздаем им честь, отделяя доброе от изображений демонов. Ведь Писание порицает приносящих в жертву сыновей своих и дочерей своих и возвещает о гневе Божием, но также восхваляет других, жертвующих сыновей своих и дочерей». И вновь сказали иудеи: «Разве вы, поедая свинину и зайчатину, не противитесь Богу?» И ответил им: «Первый завет заповедал все есть как травную зелень: для чистых все чисто; а оскверненным и совесть осквернена. Ведь и Бог о создании своем говорит: „Вот, все хорошо весьма", но из-за вашей алчности нечто малое из них изъял. „И питался, - говорит, - Иаков и насытился и оставил возлюбленного Бога". И еще: „Сел народ есть и пить и встал играть"».
От многого мы, сократив это, немногое написали здесь для памяти. А тот, кто хочет полных и святых этих бесед искать в его книгах, найдет их в переложении учителя нашего Мефодия, разделившего их на восемь слов. И увидит там силу слова от Божией благодати, как огонь, пылающий на противников.
Хазарский же каган с мужами начальствующими, выслушав все эти хорошие и достойные слова, сказал ему: «Богом ты послан сюда для назидания нам и все Писание с его помощью знаешь. Все ты рассказал должным образом, досыта усладив нас медовой сладостью словес святых книг. Но мы люди некнижные, верим тому, что так установлено от Бога. Но если хочешь еще более успокоить души наши, то, изложив все примерами, расскажи нам, как должно о том, что мы у тебя спрашиваем». И так разошлись почивать.
Собравшись на другой день, сказали ему так: «Укажи нам, честный муж, на примерах и с рассуждением веру, которая лучше всех». И отвечал им Философ: «Двое супругов были у некоего царя в великой чести и весьма любимы им. Когда же они согрешили, изгнал их, отослав из своей земли в другую. Прожив там много лет, в нищете породили детей. И собравшись, дети держали совет, каким бы путем вернуться вновь в прежнее достоинство. И один из них говорил так, а другой - иначе, а третий - по-иному. Держали совет, какому решению надо следовать, не лучшему ли?» И сказали они: «Зачем ты говоришь это? Ведь каждый свой совет считает лучше других. Иудеи свой лучшим считают, и сарацины тоже, и вы тоже, а иные - другой. Скажи, который мы должны считать лучшим из них?» И сказал Философ: «Золото и серебро испытываются огнем, а человек разумом отсекает ложь от истины. Скажите мне, отчего случилось первое грехопадение, не от зрения ли и сладкого плода, и желания быть божеством?» Они же сказали: «Так и есть». Философ же сказал: «Если кто заболеет, поев меда или выпив холодной воды, и придет врач и скажет ему: „И еще много меда съев, исцелишься"; а тому, кто пил воду, скажет: „Холодной воды напившись, нагим на морозе постояв, исцелишься". Другой же врач не так укажет, но назначит противоположное: вместо меда горькое пить и поститься, а вместо холодного теплое, греясь. Кто же из двоих искуснее лечит?» Отвечали все: «Кто назначает противоположное лечение. Ибо горестью этой жизни следует умертвить сладость похоти, а гордость смирением, излечивая противоположное противоположным. И мы говорим, что дерево, которое сначала произрастит шипы, затем принесет сладкий плод». И снова отвечал Философ: «Хорошо сказали. Ведь Христов закон являет всем суровость жизни, угодной Богу, потом же в вечных жилищах стократно приносит плод».
Один же из тех собравшихся, хорошо сведущий во всем сарацинском лукавстве, спросил Философа: «Скажи мне, гость, почему вы не признаете Магомета? Ведь он много восхвалял Христа в своих книгах, говоря, что от девы родился, сестры Моисея, великий пророк: мертвых воскрешал и любую болезнь исцелял силой своей великой». Отвечал Философ ему: «Пусть рассудит нас каган. И скажи, если Магомет пророк, то как поверим Даниилу? Ведь тот сказал: „Перед Христом все видения и пророчества прекратятся". Этот же, после Христа явившись, как может пророком быть? Если его пророком назовем, то Даниила отвергнем». И сказали многие из них: «То, что сказал Даниил, говорил по божественному вдохновению, а о Магомете все мы знаем, что он обманщик и губитель всеобщего спасения, который свою сильнейшую ересь сочинил для зла и постыдных деяний». И сказал первый советник старейшинам жидовским: «С Божьей помощью гость всю гордыню сарацинскую поверг на землю, а вашу на ту сторону отбросил как скверну». И сказали всем людям: «Как дал Бог власть над всеми народами и мудрость совершенную цесарю христианскому, так же и веру для них. И без нее никто не может вечной жизнью жить. Богу же слава в веках». И сказали все: «Аминь».
И сказал Философ всем со слезами: «Братья и отцы, и друзья, и чада! Это Бог дает все понимание и достойный ответ. Если же есть еще кто-нибудь, противящийся, пусть придет и победит в споре или побежден будет. Кто согласен с этим, да крестится во имя Святой Троицы. Если же кто не хочет, то нет никакого моего греха, а он свой увидит в день судный, когда сядет Ветхий Днями судить все народы». Отвечали они: «Не враги мы себе. Но постепенно, тем, кто может, так повелеваем: пусть крестится по желанию, если хочет, начиная с этого дня. А тот из вас, кто молится на запад или совершает моление, как жиды, или сарацинской веры придерживается - скоро смерть примут от нас». И так разошлись с радостью.
И крестилось от них до 200 человек, отвергнув языческие мерзости и беззаконные браки. И написал к цесарю каган такое письмо: «Послал ты, владыка, такого человека, который объяснил нам христианскую веру, в словах и деяниях Святую Троицу. И поняли мы, что это истинная вера, и повелели креститься по своему желанию. Надеемся, что и мы придем к тому же. Мы же все твои друзья и сторонники твоего царства и готовы служить тебе, где захочешь».
Провожая же Философа, начал каган многие дары давать ему. И не принял их, сказав: «Отдай мне пленных греков, сколько здесь имеешь. Это для меня дороже всех даров». И собрали их до двух десятков и отдали ему. И пошел он, радуясь, путем своим.
Но дойдя до пустых безводных мест, не могли терпеть жажды. Найдя же в солончаке немного воды, не смогли пить ее, ибо была она как желчь. А когда все разошлись искать воду, сказал Философ Мефодию, брату своему: «Не могу больше снести жажды, зачерпни этой воды. Тот, кто прежде превратил для израильтян горькую воду в сладкую, и нам может сотворить утешение». И зачерпнув, обнаружили, что она сладка, как медвяная, и холодна. Напившись же, прославили Бога, совершающего такое для своих рабов.
И ужиная в Корсуни с архиепископом, обратился к нему Философ: «Помолись за меня, отче, как сделал бы это для меня отец мой». Когда же кто-то спросил наедине, зачем он это сделал, отвечал Философ: «Воистину отойдет он от нас утром к Господу, оставив нас». Так и случилось, сбылись его слова.
В земле же фульского народа был большой дуб, сросшийся с черешней, под которым совершали жертвоприношения, называя его именем Александр. Женщинам не разрешали ни подходить к нему, ни участвовать в жертвоприношениях. Услыхав же это, Философ не ленился, потрудиться дойти до них. Встав посреди них, сказал им: «Эллины отошли в вечную муку за то, что почитали как бога небо и землю, такие великие и славные создания. Так и вы, поклоняясь дереву, ничтожной вещи, уготованной огню, как можете избегнуть вечного огня?» Отвечали они: «Мы не начали это делать в наши дни, а унаследовали от отцов своих. И за это получаем все по просьбам нашим: главное же бывает сильный дождь. Как же мы совершим то, чего никто из нас не осмелился сделать. Ведь если кто и осмелится совершить это, тотчас же узрит смерть, а мы не увидим дождя до конца дней». Отвечал им Философ: «Бог о вас говорит в Писании, как же вы от него отрекаетесь? Ибо Исайя от лица Господа восклицает, говоря: „Приду собрать все народы и племена, и они придут и увидят славу мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасенных от них к народам: в Тарсис, и Фулу, и Луд, и Мосох, и Фовел, и в Элладу, на дальние острова, которые не слышали моего имени, и они возвестят народам славу мою". И еще говорит Господь Вседержитель: „Я пошлю рыболовов и охотников многих - и на холмах и каменных скалах поймают вас". Признайте, братья, Бога, сотворившего вас. Это благовестие нового завета Божия, в который вы крестились».
Так услаждающими слух речами уговорив их, повелел им срубить дерево и сжечь. И поклонился старейшина их, подойдя, поцеловал Евангелие, и все так же. Взяв у Философа белые свечи, с пением пошли к дереву. И взял Философ секиру и тридцать и трижды ударил, и повелел всем рубить под корень и сжечь его. В ту же ночь был дождь от Бога. И с великой радостью восхвалили они Бога. И очень радовался об этом Бог.
Философ же отошел в Царьград. И повидав цесаря, жил в безмолвии, молясь Богу, в церкви Святых Апостолов сидя.
Есть же в Святой Софии чаша из драгоценного камня работы Соломона, и на ней написаны стихи письменами еврейскими и самаритянскими, которых никто не мог ни прочитать, ни объяснить. И взял ее Философ, почитал и сказал: «Вот что это. Первый стих: „Чаша моя, чаша моя, прорицай это: пока звезда на небе, для пития будь Господу и первенцу, бодрствующему ночью". Затем второй стих: „Для вкушения Господа создана из другого древа; пей, упейся радостью и воскликни: Аллилуйя". И затем третий стих: „И вот князь их, увидит все собрание славу его, и Давид цесарь посреди них". И потом число написано: девятьсот и девять». Рассчитав же подробно, Философ вычислил, что от двенадцатого года царствования Соломона до царства Христова девятьсот и девять лет. И это - пророчество о Христе.
24 мая
– день памяти святых равноапостольных Кирилла и Мефодия, просветителей славян.
Это единственный церковно-государственный праздник, который объявлен Днем славянской письменности и культуры.
О ЧЕМ МОЛЯТСЯ СВЯТЫМ РАВНОАПОСТОЛЬНЫМ КИРИЛЛУ И МЕФОДИЮ
Византийские монахи святые равноапостольные Кирилл и Мефодий — создатели славянской азбуки. Они помогают в учении, им молятся о сохранении славянских народов в истинной вере и благочестии, об ограждении от лжеучений и иноверия.
Необходимо помнить, что иконы или святые не «специализируются» в каких-то конкретных областях. Будет правильно, когда человек обращается с верой в силу Божию, а не в силу этой иконы, этого святого или молитвы.
и .
ЖИТИЕ СВЯТЫХ КИРИЛЛА И МЕФОДИЯ
Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий были родными братьями. Мефодий был старшим из детей в семье (родился в 820 г.), а Константин (в монашестве Кирилл)- младший (родился в 827г.). Они родились в Македонии, в городе Солуне (сейчас Салоники) воспитывались в зажиточной семье, их отец был военачальником в греческой армии.
Святой Мефодий, как и его отец, начал военную службу. Он своим усердием в делах добился уважения царя и получил назначение воеводой в Славинию, одно из славянских княжеств, подчиненных Греции. Тут он познакомился со славянским языком и изучил его, что впоследствии помогло ему стать духовным учителем и пастырем славян. После 10 лет успешной карьеры, Мефодий решил отречься от земной суеты, оставил воеводство и стал монахом.
Его брат, Константин, с детства показал свою прилежность к наукам. Он, вместе с цесаревичем Михаилом, учился в Константинополе и получил хорошее образование. Они вместе изучали литературу, философию, риторику, математику, астрономию, музыку. Но наибольшее усердие отрок проявлял к богословию. Одним из его религиозных учителей был будущий патриарх Фотий Константинопольский. Еще в юношеском возрасте святой учил наизусть творения Григория Богослова. Константин умолял святого Григория быть ему наставником.
После окончания учебы святой Константин (Кирилл) получил сан иерея и его назначили библиотекарем в патриаршию библиотеку, которая была при храме святой Софии. Но, невзирая на это назначение, он ушел в один из монастырей, из которого практически насильно его возвратили в Константинополь и определили учителем философии в школе.
Невзирая на свой возраст, Константину удалось победить в прениях зрелого греческого патриарха Анния (Ианнеса), который был иконоборцем и не признавал икон святых. Впоследствии тот был смещен с патриаршего престола.
Потом Кирилл отправился к своему брату Мефодию и в течение нескольких лет был иноком в монастыре на Олимпе. В этой обители было много иноков-славян, здесь он, с их помощью, изучил славянский язык.
Пробыв некоторое время в монастыре, оба святых брата, по приказу императора, отправились проповедовать хазарам Евангелие. Во время этой поездки они остановились в Корсуни, где по убеждению святого Кирилла были найдены и подняты с морского дна мощи святого Климента, папы Римского, который был сослан в Корсун за исповедание Христа и по повелению императора Траяна в 102 г. ввержен в море, где пребывал более 700 лет.
Кроме этого, будучи в Корсуни, святой Константин нашел Евангелие и Псалтирь, которые были написаны «русскими буквами». А у человека, который говорил по-русски, начал учиться этому языку.
Проповедуя Евангельское учение хазарам, святые братья столкнулись с «конкуренцией» со стороны иудеев и мусульман, которые тоже пытались привлечь хазар к своей вере. Но благодаря своим проповедям, одержали победу.
Возвращаясь обратно из Корсуна, Господь помогал им творить чудеса:
— находясь в жаркой пустыне, святой Мефодий набрал из горького озера воду, а она неожиданно стала сладкой и холодной. Братья вместе со своими спутниками утолили жажду и поблагодарили Господа, сотворившего это чудо;
— святой Кирилл с Божией помощью предсказал кончину корсунского архиепископа;
— в городе Филлы рос большой дуб, сросшийся с черешней, который, по утверждению язычников после их просьб подавал дождь. Но святой Кирилл убедил их признать Бога и принять Евангелие. Потом дерево было срублено, и после этого, по воле Божией, ночью начался дождь.
В то время к греческому императору пришли послы из Моравии и попросили помощи и защиты от немецких архиереев. Император решил отправить святого Константина потому, что святой знал славянский язык:
«Тебе необходимо идти туда, ибо это никто лучше тебя не выполнит»
С молитвой и постом, святые Константин, Мефодий и их ученики в 863 году начали это великое дело. Они создали славянскую азбуку, перевели с греческого на славянский язык Евангелие и Псалтирь.
После того, как этот благословенный труд был окончен, святые братья отправились Моравию, где начали обучение Богослужению на славянском языке. Этим обстоятельством сильно обозлились немецкие епископы, они утверждали, что Бога необходимо славить только еврейском, греческом или латинском языках. За это Кирилл и Мефодий начали их называть пилатниками, так на Господнем кресте Пилатом была сделана табличка на трех языках: еврейском, греческом, латинском.
На святых братьев они послали в Рим жалобу, и в 867 году, папой Николаем I «виновники» были вызваны на суд.
Святые Константин и Мефодий, взяв в путь мощи папы Римского святого Климента, отправились в Рим. По прибытии в столицу, они узнали, что Николай I к тому времени скончался, а его преемником стал Адриан II. Папа Римский, узнав о том, что они привезли мощи св. Климента, торжественно принял братьев и утвердил Богослужение на славянском языке. А книги, которые были переведены, освятил и приказал положить в римских церквах и совершать Литургию на славянском языке.
В Риме святому Константину было чудесное видение о приближении кончины. Он принял схиму с именем Кирилл и 14 февраля 869 года, через 50 дней, в возрасте 42 лет, окончилась земная жизнь равноапостольного Кирилла.
Перед смертью он сказал своему брату:
«Мы с тобой как дружная пара волов вели одну борозду; я изнемог, но ты не подумай оставить труды учительства и снова удалиться на свою гору».
Папа повелел мощи святого Кирилла положить в церкви святого Климента, где от них начали совершаться чудесные исцеления людей.
А святого Мефодия Папа Римский рукоположил во архиепископа Моравии и Паннонии, на древний престол святого апостола Антродина, где святитель проповедовал Евангелие среди славян и крестил чешского князя Боривоя с его супругой.
После кончины брата, святой Мефодий не прекращал просветительскую работу. При помощи учеников-священников, он перевел на славянский язык весь Ветхий Завет, кроме Маккавейских книг, а также Номоканон (Правила святых отцов) и святоотеческие книги (Патерик).
Святой Мефодий скончался 6 апреля 885 года, ему было около 60 лет. Его отпевали на славянском, греческом и латинском языках. Погребен святитель в соборной церкви Велеграда - столицы Моравии.
К лику святых равноапостольные Кирилл и Мефодий были причислены еще в древности. Празднование памяти святителей по указу Св. Синода (1885г.) отнесено к средним церковным праздникам. Этим же указом определено, что по Евангелии на утрени перед каноном, на отпустах и во всех молитвах, в коих поминаются вселенские святители Русской Церкви, поминать после имени святителя Николая архиепископа Мирликийского чудотворца, имена: иже во святых отец наших Мефодия и Кирилла, учителей Словенских.
Деятельность просветителей повлияла и на развитие древнерусского языка на Руси, поэтому в Москве, на Славянской площади, в 1992 г. открыт памятник славянским первоучителям и апостолам, Кириллу и Мефодию, святым не только православной Церкви, но и католической.
ВЕЛИЧАНИЕ
Величаем вас, святии равпоапостольнии Кирилле и Мефодие, вся Словенския страны ученьми своими просветившыя и ко Христу приведшыя.
ВИДЕОФИЛЬМ
Пробыв в чине воеводы около 10 лет и познав суету житейскую, Мефодий стал располагать свою волю к отречению от всего земного и устремлять свои мысли к небесному. К тому же в это время царь-иконоборец Феофил воздвиг гонение на святые иконы. Это гонение еще более открыло пред Мефодием суету мирской жизни и он, оставив воеводство и все утехи мира, ушел в монахи на гору Олимп , где с большим повиновением и покорностью старался выполнять монашеские обеты, занимаясь при сем изучением священных книг.
Блаженный Константин, младший из сыновей Льва, уже в младенческом возрасте проявлял нечто дивное. Когда мать, по рождении, отдала его кормилице, чтобы та выкормила его, он никак не желал питаться чужим молоком, но только молоком матери своей. Очевидно, благочестивая отрасль не должна была питаться чужим молоком. С рождением Константина добрые родители дали обещание жить как брат с сестрой, как и прожили 14 лет до своей, смерти. Пред смертью мужа Мария плакала, говоря:
– Ни о чем я так не скорблю, как о Константине: как он устроится в жизни?
– Поверь мне жена, – отвечал Лев, – я надеюсь на Бога, что Господь Бог сделает его таковым отцом и строителем, что он устроит всех христиан.
Так и произошло.
Будучи семи лет Константин видел сон, который и рассказал своим родителям.
«Снилось мне, – говорил Константин, – что воевода собрал всех девиц города и сказал мне: выбери себе одну из них в невесты. Я осмотрел и избрал красивейшую из них с светлым лицом и украшенную многими золотыми вещами и дорогими каменьями по имени София».
Поняли родители, что Господь дает отроку девицу Софию , т.е. премудрость Божию, возрадовались духом и со старанием стали учить Константина не только книжному чтению, но и богоугодному добронравию – премудрости духовной.
«Сын, – говорили они Константину словами Соломона, – чти Господа и укрепишься ; храни заповеди и поживешь ; словеса Божия напиши на скрижали своего сердца: «скажи мудрости: ты сестра моя! И разум назови родным твоим» (). Премудрость сияет светлее солнца и, если ее будешь иметь своей помощницей, она избавит тебя от многого зла».
Родители отдали Константина в книжное обучение. Он отличался хорошею памятью и разумом, так что в ученье был лучше всех своих сверстников. С ним произошел следующий случай:
Как сын богатых родителей, Константин однажды вместе со своими товарищами отправился на соколиную охоту. Лишь только Константин выпустил своего сокола, поднялся сильный ветер, который унес сокола неизвестно куда. Константин так сильно опечалился о соколе, что два дня не ел ничего, даже хлеба. Человеколюбивый Господь, не желая чтобы юноша так печалился житейскими вещами, этим соколом уловил его, как некогда Плакиду – оленем. Размышляя о утехах сего жития, святой Константин говорил: «Какая эта жизнь, что радость непременно вызывает печаль. С сего дня пойду другим путем, лучшим этого, чтобы можно было мне избежать житейской суеты». С этого времени он стал почти всегда находиться дома, стараясь с большим прилежанием изучать науки, особенно учение святого Григория Богослова.
К сему святителю Константин имел большую любовь и многое из его учения знал наизусть. Начертив на стене изображение святого креста, он под этим крестом написал похвалу святому Григорию в следующих словах: «О святитель Божий, Григорий Богослов! Ты – телом был человек, житием же явился ангел, ибо уста твои, как уста серафимов, хвалами прославили Бога и своим православным учением просветили вселенную. Молю тебя, прими меня, с верой и любовью к тебе припадающего, и будь моим учителем и просветителем».
Прилежно изучая книги, Константин видел, насколько еще незначительны его познания по причине неимения хорошего учителя, отчего впал в великое уныние. В их городе жил один человек (странник), знавший грамматику. К нему отправился Константин, умолял его и, упав ниц пред ним, сказал:
– Сделай для меня доброе дело: научи меня грамматике.
На это ответил ему странник:
– Отрок, не проси меня. Я дал обещание уже больше никого не учить.
Снова Константин со слезами стал говорить ему:
– Возьми ту часть из дома отца моего, которая принадлежит мне, только научи меня.
Но и это не убедило сего человека. Тогда Константин отправился домой и здесь стал усердно молиться, чтобы Господь исполнил желание его сердца, нашел для него учителя. Господь вскоре выполнил его желание.
В это время в греческой земле умер царь Феофил, и стал царствовать сын его Михаил с матерью своей благочестивой царицей Феодорой. Этот царь остался после отца малолетним и ему в воспитатели были назначены три вельможи: доместик Мануил, патрикий Феоктист и логофет Дроми, который был хорошо знаком с родителями Мефодия и Константина. Логофет, зная о успехах и прилежании Константина, послал за ним, чтобы он учился наукам вместе с юным царем Михаилом, который бы подражал старанию Константина. Отрок воспрянул духом и с радостью отправился в путь, молясь Богу молитвою Соломона: «Боже отцов и Господи милости, – так молился Константин, – сотворивший человека. Дай мне приседящую Твоему престолу премудрость и не исключи меня из числа Твоих отроков, ибо я Твой раб и сын Твоей рабыни. Дай мне, чтобы я знал все то, что угодно Тебе и поработал ради имени Твоего во всю свою жизнь».
В Царьграде Константин проживал то у болярина в доме, то в царских чертогах. В 3 месяца он выучил грамматику, затем изучил Гомера и геометрию, диалектике и философии учился у Льва и Фотия . Кроме этих наук изучил риторику, арифметику, астрономию, музыкальное искусство и вообще все прочие эллинские науки. Хорошо знал не только греческий язык, но и другие: латинский, сирский и некоторые иностранные. Своим умом и прилежанием он приводил в удивление своих учителей, за что и получил впоследствии название философа-мудреца. Но он был премудр не только в науках, а также и в жизни, он старался быть смиренным, беседовал с теми, от кого желал получить наставление, и уклонялся от тех, которые могли совратить на зло. Одним словом, он старался переменить земное на небесное и жить с Богом.
Логофет, видя добрую жизнь Константина и его успехи в науках, сделал его управляющим над своим домом, а также позволил ему входить без доклада в царские палаты. Однажды логофет спросил Константина:
– Скажи мне, философ, что называется философией?
– Философия, – отвечал Константин, – есть разумение божеских и человеческих дел, которое учит человека чрез добродетель, насколько возможно, приближаться к Богу, сотворившему человека по Своему образу и подобию.
После сего логофет еще более возлюбил Константина и желал получить от него наставление в философии. Константин в немногих словах изложил пред ним философское учение, за что логофет оказывал ему особое уважение и даже предлагал много золота, но Константин отказался.
У этого вельможи была крестница – девица богатого и славного рода. Логофет задумал женить на ней Константина и уговаривал его так.
– Красота твоя и мудрость, – говорил логофет, – невольно заставляет любить тебя. Есть у меня духовная дочь, девушка красивая, богатая, хорошего и знатного рода Если хочешь, возьми ее себе в жены. От царя ты получишь большую честь и княжество, а в скором времени будешь назначен и воеводой.
– Велик этот дар для желающих, – отвечал Константин, – для меня же нет ничего драгоценнее ученья, чрез которое я могу приобрести разум, истинную честь и богатство.
После таких слов логофет отправился к царице и сказал:
– Молодой философ не любит суеты этой жизни. Постараемся удержать его около себя, а для сего уговорим его посвятиться во священный сан и быть патриаршим библиотекарем при церкви святой Софии. Только таким путем можно удержать его.
Так они и сделали. Константин стал священником и библиотекарем при церкви святой Софии. Но и в сем звании Константин недолго был вместе с ними. Ничего никому не сказав, он отправился в Золотой Рог и там скрылся в одном монастыре. Долго искали Константина и только через 6 месяцев нашли его. Занять прежнюю должность они не могли уговорить его и только упросили его быть учителем философии в главном Константинопольском училище.
– Если бы Господь сказал: не сотвори никакого подобия, – отвечал на это философ, – то тогда ты говорил бы правильно; но Господь сказал: всякого, т.е. кроме достойного.
Против сего старец ничего не мог возразить и замолчал. Около этого времени пришли послы в Константинополь от неверных агарян или сарацин, владеющих Сириею. Эти сарацины еще при прежнем царе Феофиле попущением Божиим за грехи подступили к греческой земле и разорили прекрасный город Аморию . С этих пор они стали гордиться пред христианами своею силой и прислали грамоту в Царьград с хулением на Пресвятую Троицу.
– Как вы, христиане, – писали сарацины, – говорите, что Бог один, а разделяете Его на три: исповедуете Отца, Сына и Духа? Если вы можете это доказать, то пришлите к нам таковых мужей, которые могли бы побеседовать с нами о вере, и убедить нас .
В это время блаженному Константину было 24 года. Царь вместе с патриархом собрали собор, на который позвали Константина и сказали ему:
– Слышишь ли, философ, что говорят скверные агаряне на нашу веру. Если ты слуга и ученик Святой Троицы, иди и обличи их. И Бог, совершитель всякого дела, славимый в Троице, Отец, Сын и Святой Дух, дает тебе благодать и силу в словах, явить тебя другим Давидом, с тремя каменьями победившего Голиафа (), и затем благополучно возвратит тебя обратно к нам.
Услыхав такие слова, философ отвечал:
– Рад я идти для веры христианской. Что для меня может быть лучше: умереть или остаться жить ради Святой Троицы?
Дали Константину двух диаков и отправили их к сарацинам. Они пришли прямо в столицу Сарацинского княжества – Самару, расположенную около реки Евфрата, в которой жил сарацинский князь Амирмушна. Здесь они увидели странные и гнусные вещи, которые делали агаряне на поругание и посмеяние христиан, живущих в тех местах. По повелению сарацинской власти на внешней стороне дверей, где жили христиане, были надписаны образы демонов. Этим агаряне хотели показать, что они гнушаются христианами, как демонами. Как только прибыл к ним Константин, сарацины, указывая на демонов, спросили его:
– Можешь ли, философ, понять, о чем говорят эти изображения?
– Вижу демонский образ, – отвечал философ, – и думаю, что здесь живут христиане. Демоны не могут жить вместе с христианами и бегут от них (находятся вне дверей). Где же нет этого изображения на внешней стороне дверей, там, очевидно, демоны живут внутри здания.
Сарацины пригласили Константина в княжескую палату на обед. За обедом сидели люди умные и книжные, изучившие геометрию, астрономию и др. науки. Они, искушая Константина, спросили его:
– Видишь ли, философ, дивное дело: пророк Магомет принес доброе учение от Бога и обратил многих людей. Все мы одинаково твердо держимся его закона и ничего не меняем. У вас же, христиан, соблюдающих закон Христов, один верует так, а другой иначе и живет, как ему хочется. Есть между вами много учителей, которые учат по-различному, и есть иноки, носящие черную одежду и ведущие особый образ жизни. Однако все вы именуетесь христианами.
– Два вопроса предложили мне, – отвечал блаженный Константин, – о вере христианской и о законе христианском, или: как веруют христиане и как выполняют свою веру в жизни. Скажу прежде всего о вере. Бог наш, как пучина морская – безмерной широты и глубины, непостижим человеческим умом и неизъясним человеческими словами, как говорит о Нем святой пророк Исаия: «род Его кто изъяснит?» (); на основании этого и учитель наш святой апостол Павел взывает, говоря: «О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! как непостижимы судьбы его и неисследимы пути Его» (). В эту пучину входят многие, желающие взыскать Бога, и те из них, которые сильны умом и приобрели помощь Самого Господа, безопасно плавают по морю непостижимости Божией; те же, которые умом слабы и по своему самомнению, лишившись помощи Божией, желают переплыть эту пучину в дырявых кораблях, тонут, впадая в ереси и заблуждения, или с трудом остаются на одном месте, волнуясь неизвестностью и сомнениями. Поэтому многие (как говорите вы) из христиан различаются по вере. Это я сказал о вере, а о делах по вере скажу следующее: Закон Христов не другой какой, а тот, который Бог дал Моисею на Синае (), чтобы не убивать, не красть, не прелюбодействовать, не желать чужого и пр. Наш Господь сказал: «не нарушить пришел закон... но исполнить» (). Для более же совершенной жизни и лучшего богоугождения Господь дал совет проводить более чистую, девственную жизнь и исполнять особые дела, которые ведут в жизнь вечную путем тесным и печальным. Однако к сей жизни Господь не принуждает, и по насилию этого не бывает. Бог создал человека между небом и землею: разумом и смыслом человек отличается от бессловесных, гневом и похотью отличается от ангелов. Затем Бог дал человеку свободную волю, чтобы он делал то, что захочет и к чему будет приближаться – с тем и будет иметь общение: или будет общником ангелов, работая Богу, как учит человека его просвещенный верою разум, или будет иметь общение с несмысленными скотами, если без всякого воздержания будет исполнять все плотские похоти. А так как Бог сотворил человека со свободною волею, то Он желает, чтобы мы спасались не насилием, а по своему желанию и говорит: «если кто хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (); и: «Кто может вместить, да вместит» (). Одни из верных христиан шествуют в сей жизни более удобным путем, живут по законам естества целомудренно в честном супружестве, другие же, более ревностные и желающие быть более совершенными, стараются жить подобно ангелам, идут путем тесным. Поэтому христиане ведут различную жизнь.
Ваша же вера и закон, – продолжал Константин, – не имеют никакого неудобства; они подобны не морю, но малому ручью, который может перепрыгнуть всякий, и великий, и малый, без всякого затруднения. В вашей вере и вашем законе нет ничего божественного и богодухновенного, но только человеческие обычаи и плотские мудрования, которые можно без труда выполнить. Ведь законодатель ваш Магомет и не дал вам какой-либо трудновыполнимой заповеди: он даже не отвратил вас от гнева и беззаконной похоти, но разрешил все. Поэтому вы все однообразно выполняете ваш закон, как данный по вашим похотям. Спаситель же наш Христос поступил не так. Сам Он, Пречистый и источник всякой чистоты, желает, чтобы и рабы Его жили свято, отдаляясь от всякой похоти и чистые присоединялись бы только чистым, так как в Его царство «не войдет ничто нечистое» ().
Тогда сарацинские мудрецы спросили Константина:
– Зачем вы, христиане, Одного Бога разделяете на три: называете Отцом, Сыном и Духом. Если Бог может иметь Сына, то дайте Ему и жену, чтобы было много богов?
– Не хулите Пребожественную Троицу, – отвечал христианский философ, – Которую мы научились исповедовать от древних пророков, которых признаете и вы, как держащиеся вместе с ними обрезания. Они же учат нас, что Отец, Сын и Дух суть Три ипостаси, существо же их едино. Подобие сему можно видеть на небе. Так в солнце, созданном Богом в образе Святой Троицы, находятся три вещи: круг, светлый луч и теплота. Во Святой Троице, солнечный круг есть подобие Бога Отца. Как круг не имеет ни начала ни конца, так и Бог – безначален и бесконечен. Как от солнечного круга происходит светлый луч и солнечная теплота, так от Бога Отца рождается Сын и исходит Дух Святой. Таким образом солнечный луч, просвещающий всю вселенную, есть подобие Бога Сына, рожденного от Отца и являемого в сем мире, солнечная же теплота, исходящая из того же солнечного круга вместе с лучом, есть подобие Бога Духа Святого, Который вместе с рождаемым Сыном, предвечно исходит от Отца, хотя во времени посылается людям и Сыном! , как напр. на апостолов был послан в виде огненных языков. И как солнце, состоящее из трех предметов: круга, светлого луча и теплоты не разделяется на три солнца, хотя каждый из сих предметов имеет свои особенности, одно есть круг, другое – луч, третье – теплота, однако не три солнца, а одно, так и Пресвятая Троица, хотя имеет Три Лица: Отца, Сына и Святого Духа, однако не разделяется Божеством на три бога, но есть Один Бог. Помните ли вы как говорит Писание о том, как Бог явился праотцу Аврааму у дуба Маврийского, от которого вы храните обрезание? Бог явился Аврааму в Трех Лицах. «Возвел очи свои (Авраам) и взглянул, и вот три мужа стоят против него. Увидев, он побежал навстречу им от входа в шатер и поклонился до земли. И сказал: Владыка! Если я обрел благоволение пред Тобою, не пройди мимо раба Твоего» ().
Обратите внимание: Авраам видит пред собою Трех Мужей, а беседует как бы с Одним, говоря: «Господи! Если я обрел благоволение пред Тобою» . Очевидно святой праотец исповедывал в Трех Лицах Одного Бога.
Мудрецы сарацин, не зная, что сказать относительно учения о Пресвятой Троице, молчали, а затем спросили:
– Как вы, христиане, говорите, что Бог родился от жены? Может ли Бог родиться от женской утробы?
– Не от простой жены, – отвечал философ, – но от небрачной Пречистой Девы родился Бог Сын действием Святого Духа, Который в Пречистой девической утробе несказанно основал плоть Христу Богу и устроил сверхъестественное воплощение и рождение Слова Отца. Посему и заченшая Сына от Святого Духа Дева, как пред рождением, так во время рождения и по рождении, пребывала Девой чистой, по изволению Бога, Которому повинуется всякое созданное существо, по словам церковной песни: «идеже бо хощет Бог, побеждается естества чин» .
А что Христос родился от чистой Девы Духом Святым, свидетельствует также и ваш пророк Магомет, написав следующее: «Послан Дух Святой к чистой Деве, чтобы по Его изволению Она родила Сына».
– Мы не спорим, – сказали сарацины, – что Христос родился от чистой Девицы, только не называем Его Богом.
– Если бы Христос был простой человек, а не вместе и Бог, то для чего должно было произойти зачатие Его от Святого Духа? Простой человек родится от брачной женщины, а не от Неискусобрачной Девицы и зачинается по естеству от мужа, а не по особому наитию и действию Святого Духа.
После сего сарацины спросили:
– Если Христос есть ваш Бог, то почему же вы не делаете того, что Он велит вам? Ведь написано в Евангелии: молитесь за врагов, делайте добро ненавидящим и притесняющим вас и бьющим вас подставляйте щеку. Вы же поступаете не так: против противников ваших вы оттачиваете оружие.
На это философ отвечал так:
– Если в каком законе будут написаны две заповеди и даны людям для исполнения, то кто из людей будет истинный исполнитель закона: тот ли, кто исполнит одну заповедь, или тот, кто – две?
– Конечно, лучшим исполнителем будет тот, – отвечали сарацины, – кто исполнит две заповеди.
– Христос Бог наш, – сказал на это философ, – повелел нам молиться за обидящих нас и благотворить им, но Он также сказал и это: «нет Больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (). Мы переносим обиды, если они направлены только против кого-либо в отдельности, но мы заступаемся и даже полагаем души свои, если они направлены на общество, чтобы наши братья не попали в плен, где могли бы быть совращены к богопротивным и злым делам.
Снова сарацины сказали:
– Христос ваш давал дань за Себя и за других (за апостола Петра). Почему же вы не исполняете этого и не желаете платить дани? Если бы вы действительно заступались друг за друга, то непременно платили бы дань за ваших братьев такому великому и сильному народу измаильтянскому.
– Если кто ходит по стопам своего учителя и желает всегда ходить, – отвечал Константин, – а кто-либо другой совращает его с этого пути, такой человек друг ему или враг?
– Без сомнения – враг, – отвечали сарацины.
– Когда Христос давал дань, – спросил тогда Константин, – какое было царство: Измаильтянское или Римское?
– Римское, – отвечали сарацины.
– Поэтому и мы, – отвечал философ, – следуя за Христом, платим дань царю, живущему в новом Риме (Константинополь) и владеющему древним Римом. Вы же, когда ищете с нас дани, совращаете с пути Христова и бываете нашими врагами.
После этого предложили Константину много других вопросов из тех наук, которые знали. На все вопросы Константин отвечал так, что сарацины не могли ничего сказать. Тогда они спросили его:
– Почему ты все это знаешь?
Тогда Константин привел следующее сравнение:
– Один человек, – сказал он, – почерпнул воду в море и потом носил ее в мешке. Отойдя далеко от моря, он указывая на мешок с водой, говорил всем: «Видите ли воду, которую никто кроме меня не имеет?» К нему подошел один приморский житель и сказал: «Не стыдно ли тебе хвалиться каким-то мешком с водой, чего мы имеем целое море». Так и вы поступаете, когда задаете вопросы из тех наук, которым научились от нас (греков).
Затем, как нечто дивное, сарацины показали Константину виноградник, некогда с усердием насажденный и хорошо разросшийся . Константин объяснил, как это делается. Тогда сарацины показали ему все свое богатство: дворцы, украшенные золотом, серебром и драгоценными каменьями и сказали:
– Видишь ли, философ, какую силу и какое богатство имеет Омар, владыка сарацин?
– Нет в этом ничего дивного, – отвечал философ. – За все это должно прославлять Бога, давшего эти богатства для наслаждения людям. Все это принадлежит Богу и никому другому.
В конце концов сарацины показали себя такими, какими они есть. Они дали в питье блаженному Константину яд. Но Господь, обещавший всем, кто трудится во имя Его, «если что смертоносное выпьют, не повредит им» (), сохранил Своего раба целым и невредимым. Сарацины, видя сие чудо, отправили Константина вместе с другими посланными в свою сторону с честью и дарами от своего князя.
В Константинополе царь и патриарх встретили блаженного Константина с похвалою за тот богоугодный труд, который он выполнил. Но не долго был Константин в Царьграде. Скоро он ушел в одно тихое и глухое место, где стал заботиться только о своем спасении. Никакого пропитания он с собой не взял, а возложил в этом случае надежду на Промысл Божий, который чрез христолюбивых людей доставлял ему пищу. Из принесенной пищи Константин ничего не оставлял на другой день, но, после обычной еды, все остальное раздавал нищим, уповая на Бога, Который отверзает Свою щедрую руку и питает Своею благостью все живущее.
Однажды у Константина под большой праздник не было никакой пиши, о чем стал сильно сокрушаться слуга его. Блаженный Константин сказал ему:
– Тот, Кто некогда питал израильтян в пустыне много лет, неужели не напитает и нас в этот великий день? Ты непременно сходи и призови к нам на обед хотя пять нищих и мы будем ждать милости Божией, потому что Он нас не оставит.
Действительно так и случилось. В обеденное время пришел один человек и принес много всякой пищи и десять золотых монет. Блаженный взял это и воздал хвалу Богу, своему Питателю.
Отсюда Константин отправился на Олимп, к старшему брату Мефодию, с которым и стал жить вместе, исполняя в постничестве иноческие подвиги, проводя время в молитве или за книжным чтением .
В это время к греческому царю Михаилу пришли послы от козар , с такими словами:
– Мы прежде всего знаем Одного Бога, Который владычествует над всем, и Ему молимся, кланяясь на восток, но при этом содержим и некоторые непотребные обычаи.
Евреи стараются, чтобы мы приняли их веру и дела, и уже многие из нас стали евреями по вере. Сарацины же, вступая с нами в союз и предлагая нам дары, принуждают нас принять магометанскую веру и говорят, что вера сарацин лучше веры всех прочих народов. Поэтому и от вас, с которыми держим старую любовь и дружбу, желаем получить полезный совет и просим вас, чтобы вы прислали к нам какого-либо ученого мужа и, если он изобличит евреев и сарацин, мы примем вашу веру.
Тогда царь Михаил по совету святейшего патриарха Игнатия , бывшего после святого Мефодия , решил отправить к козарам блаженного Константина, которого призвали с Олимпийской горы. Передав просьбу козар, царь сказал Константину:
– Иди, философ, к этим людям и с помощью Святой Троицы благовести им учение о Пресвятой Троице. Лучше тебя никто не может выполнить сего поручения.
– Если велишь, владыко, – отвечал Константин, – я с радостью пойду туда пешком, босой и без всего, чего не велел брать Господь Своим ученикам, посылая их на проповедь.
– Если бы ты делал это от себя лично, – отвечал царь, – то я ничего не имел бы против сего, но так как ты отправляешься от нас, то иди с честью и царской помощью.
После этого Константин уговорил брата своего, блаженного Мефодия, знавшего славянский язык, идти с ним на апостольское служение, просветить неверных светом Христовой веры. Мефодий согласился, и они отправились вместе. Лежал им путь через степи, а в степях в это время жили угры, нынешние венгерцы или мадьяры. Эти угры были до того страшны, что даже мало походили на людей: одежду носили мехом вверх, хлеба не сеяли и жили разбоем. Когда святые братья остановились здесь для молитвы, на них напали угры, которые выли как волки, желая растерзать их. Константин не испугался, не оставил своей молитвы и, взывая ко Господу, часто повторял: «Господи помилуй!»
По окончании молитвы угры, увидав Константина, по божественному смотрению, стали кроткими и начали кланяться ему, Константин сказал им несколько поучительных слов, после чего угры отпустили их в дорогу.
Прежде всего святые братья отправились в сопредельный козарам греческий город Херсон, что стоял на морском берегу недалеко от (нынешнего) Севастополя. Здесь они провели немалое время, изучая козарский и греческий языки. Константин здесь же перевел восемь частей еврейской грамматики. Они изучали ее для того, чтобы успешнее просвещать хозар и состязаться с евреями, которых было много между хозарами .
Здесь же проживал один самарянин, который ходил к Константину и беседовал с ним о вере. Однажды он принес самарянские книги и показал их Константину. Константин выпросил их у самарянина и, затворившись в своей комнате, стал усердно молить Бога, чтобы Он помог ему изучить их. С помощью Божией Константин скоро и хорошо изучил эти книги. Узнав об этом, самарянин воскликнул: «Воистину, кто верует во Христа, скоро приемлет благодать Святого Духа».
Сын самарянина тотчас же крестился; после него принял Христову веру и самарянин.
В Херсоне Константину удалось найти «Евангелие и псалтирь Русскими письмены писана», а также человека, говорившего этим языком. Константин, беседуя с ним, научился этой речи и, на основании бесед разделил письмена на гласные и согласные буквы и с помощью Божией вскоре начал читать и объяснять найденные книги. Многие, видя таковую мудрость, дивились и славили Бога.
Здесь же святые братья узнали, что мощи святого священномученика Климента папы Римского , находятся в море. Они стали убеждать херсонского епископа открыть святые мощи. О сих мощах повествуется следующее:
Когда святой Климент был заточен из Рима в Херсон и многих обратил там в христианскую веру, тогда игемон Авфидиан, по повелению царя Траяна , приказал потопить его в море, навязав на его шею корабельный якорь, чтобы христиане не могли отыскать тела его. Верные ученики святого стояли на берегу и с рыданием смотрели на потопление их учителя. Затем два вернейших ученика, Корнилий и Фив, сказали христианам:
– Помолимся все единодушно, чтобы Господь открыл нам тело святого мученика.
По молитве христиан море отступило назад на три поприща . Народ, как древле израильтяне в Чермном море, пошел по сухому дну, и нашли мраморную гробницу, сделанную наподобие церкви, и там увидели лежащим святое тело и якорь, с которым был потоплен святой. Христиане намеревались взять оттуда святое тело, но вышеупомянутые ученики сподобились получить откровение, чтобы святые мощи были оставлены неприкосновенными, и что каждый год в воспоминание святого море будет отступать назад на семь дней, давая путь желающим поклониться святым мощам. Так продолжалось 700 лет от царствования Траяна до царствования греческого царя Никифора . По грехам же людей море перестало отступать назад в царствование Никифора, что доставило великую скорбь христианам.
Святые Константин и Мефодий прибыли в Херсон, когда прошло уже более 50 лет со времени окончательного скрытия святых мощей. Георгий, блаженный епископ Херсона, которого святые братья убедили открыть святые мощи, прежде всего отправился в Константинополь к царю и патриарху взять у них позволение на сие открытие. Вместе с епископом из Константинополя на открытие святых мощей прибыл весь клир церкви святой Софии. Затем все вместе, а также и святые Константин и Мефодий, в сопровождении народа отправились на берег моря, надеясь получить желаемое. Но море не отступало. Тогда, по захождении солнца, сели на корабль и отплыли в море. Вдруг ночью, в самую полночь, воссиял свет от моря и явилась честная глава, а затем и все тело святого Климента стало видно. Святые мощи положили в корабль и с великою честью отвезли в город и положили в Апостольской церкви . Святые Константин и Мефодий взяли часть святых мощей и возили их всюду, куда сами ходили, пока не отвезли эту часть в Рим.
Из Херсона Константин и Мефодий отправились к козарам, где были с честью приняты каганом козарским, которому отдали грамоту от греческого царя. Блаженному Константину пришлось вести продолжительные беседы с козарами, евреями и сарацинами. В этих беседах Мефодий почти не принимал никакого участия, так как был меньше обучен, чем Константин: он, как бывший воевода, лучше знал, как обходиться с народом, чем как вести ученые беседы. Поэтому Константину, который с малых лет был искусен в науках, хорошо знал священное Писание и был хорошим проповедником, готовым дать ответ на всякий вопрос, пришлось одному вести беседы о вере; Мефодий же помогал Константину своею богоугодною молитвою.
Козары прислали к Константину одного лукавого и хитрого мужа, который сказал ему:
– Вы, греки, имеете дурной обычай поставлять вместо одного царя – другого, из простого, нецарского рода. Так после Никифора поставили царем боярина Михаила Куропалата и, оставив его, возвели на престол Льва Армянина из простого рода, по умерщвлении которого поставили Михаила Травла, родом из Амория. У нас же не так: все наши каганы из каганского рода, и никто у нас не может царствовать, если не будет из этого рода.
На это Константин отвечал краткими словами:
– Разве нехорошо поступил Бог, когда отверг неугодного Ему царя Саула и из числа пастырей стад избрал по Своему сердцу мужа Давида?
Козарин ничего не мог возразить на это и предложил другой вопрос:
– Вы произносите нравоучения из книг, которые держите в руках, мы же не так, но произносим всю мудрость от ее, не гордясь своими писаниями, как делаете вы. Вся мудрость будто находится внутри нас.
– Если встретить нагого человека, – отвечал Константин, – который будет уверять, что имеет много одежды и золота и имений, поверишь ли ему, видя его нагим и не имеющим ничего в руках?
– Нет, – сказал козарин. – Если бы что-либо имел, то не ходил бы нагим.
– Если ты, как хвалишься, поглотил всякую мудрость, – сказал Константин козарину, – то скажи мне: сколько родов было от Адама до Моисея и где какой род жил на земле?
Козарин не мог ничего сказать. Константин продолжал:
– Поэтому я не верю тебе, что ты изучил всякую премудрость и не нуждаешься в книгах.
Святые братья были позваны на обед к кагану. Перед тем, как садиться за стол, каган спросил их:
– Скажите мне, какого вы рода, чтобы нам знать, на каком месте вас посадить.
– Дед наш, – отвечал Константин, – был великого и славного рода и находился вблизи Царя. Но он не умел удержать данной ему великой славы, был изгнан от Царя и удалился в чужую сторону, где и родил нас. Мы теперь и ищем древнюю славу нашего деда и не желаем иметь никакой другой. Дед же наш был Адам.
– Прилично и правильно говоришь ты, гость, – сказал каган, после чего стал иметь особое уважение к Константину.
Когда сели за стол, каган взял чашу и сказал:
– Пью в честь Единого Бога, сотворившего всю тварь. Константин же взял чашу со словами:
– Пью во славу Единого Бога и Слова Его, Которым утверждены небеса, и Животворящего Духа, Которым поддерживается бытие созданной твари.
– Вот мы, – сказал каган Константину, – содержим одинаковое учение о Боге, Творце всей твари, только различаемся тем, что вы славите Троицу, а мы славим Единого Бога, как учат об этом еврейские книги.
– Если вы, – отвечал Константин, – из еврейских книг узнали, что Бог един, то из тех же книг познайте и Святую Троицу. Еврейские книги в своих пророчествах проповедуют кроме Отца – Слово и Духа. Так царь и пророк Давид говорит: «словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его – все воинство их» (). Вот в этом месте вполне ясно указаны единство и троичность: Господь, Его Слово и Дух. Господь есть Бог Отец, Слово – Бог Сын, Дух уст Господних – Бог Дух Святой. Однако не три Господа, но Един Господь с Своим Словом и Духом, а также не три бога в божестве, но Один почитаемый Бог. Обрати внимание и на то: который из двух был бы лучшим почитателем твоего царского лица, тот ли, кто оказывал бы только тебе честь, а презирал бы твое слово и дух твоих уст, или тот, кто одинаково почитал бы и тебя, и твое слово, и дух твоих уст?
– Без сомнения последний, – отвечал каган.
– Поэтому мы, – продолжал философ – равно почитая Святую Троицу: Отца, Сына и Святого Духа, лучшие и истиннейшие богопочитатели, чем вы. Таковому богопочитанию мы научились из пророческих книг. Кроме вышеуказанного места приведу и другие. Так святой пророк Исаия говорит о Боге Сыне в следующих словах: «послушай Меня, Иаков и Израиль, призванный Мой: Я тот же, Я первый и Я последний... и ныне послал Меня Господь Бог и Дух его» (). Это место священного Писания древние отцы наши так объясняли:
– Кто посылаемый, если не Сын? От Кого посылается если не от Отца и Святого Отческого Духа?
На этом обеде было много Иудеев. Некоторые из них сказали блаженному Константину:
– Скажи нам, христианский философ: как может женский пол вместить во чреве Бога, на Которого не могут взирать даже ангелы?
Философ, показывая перстом кагану на первого советника, сказал:
– Если бы кто сказал, что этот первый советник не может принять в свой дом кагана и угостить его, когда это может сделать последний раб, то как бы мы назвали его: безумным или разумным?
– Даже и очень безумным, – отвечали иудеи.
Тогда философ предложил такой вопрос:
– Какое из всех видимых в поднебесной творений самое честнейшее?
– Человек есть самое честнейшее творение, – отвечали иудеи, – потому что имеет разумную душу, созданную по образу Божию.
– Поэтому неразумны те, – отвечал философ, – которые признают невозможным, чтобы в человеческой утробе вместился Бог, тогда как знают, что Он вмещался в терновый куст (купину) при Моисее. Разве купина, бездушное и бесчувственное творение, честнее чувственной и разумной твари, имеющей богоподобную душу? Кроме купины Бог вмещался в облако, дым и огонь, когда являлся Иову, Моисею и Илии. Особенно же чудесно то, что Бог вместился в честнейшую одушевленную тварь, желая явиться на земле и жить с людьми, чтобы избавить их от смертной язвы, нанесенной человеческому роду грехом Адама. От кого, как не от Самого Творца, скажите мне, должно было ждать врачевства и обновления честнейшему созданию, то есть роду человеческому? Не Давид ли предсказал: «послал слово Свое и исцелил их» (). Поэтому Слово Отчее, Бог Сын, пришел и исцелил естество человеческое. Как Слово Отчее мог исцелить человека, если бы не соединился с человеком чрез вочеловечение и не приложился к человеку подобно целительному пластырю? Разве врач, желая уврачевать израненного человека, прикладывает пластырь к дереву или камню, а не к больному? Поэтому и Бог Слово Свое Единородное приложил, подобно пластырю, не к дереву, хотя раньше Оно являлось и между деревьями в купине, не к камню, хотя было видимо в каменных горах Синая и Хорива Моисеем и Илией, но к человеку, объятому греховною болезнью. Соединение стало неразрывно, ибо Господь благоволил вселиться в чистую, девическую, а не просто женскую, утробу, как пророчествовал о сем Исаия: «се, Дева во чреве зачнет и родит сына, и нарекут имя ему Еммануил, что значит: с нами Бог» (). Здесь пророк ясно говорит, что Бог Сын родится на земле от чистой и небрачной Девицы. А что возможно было вселиться Богу в девическую утробу ради нашего спасения, вспомните, что написано в ваших книгах. Ваш раввин Ахилла говорит:
– В громе каменне и в гласе трубном не являйся нам к тому, Господи, не являйся нам к тому, Господи щедрый, но вселися в нашу утробу, грехи наши отыми.
– Если же Моисей молил Бога, чтобы вселился в наши утробы, то почему же вы порицаете нас, исповедующих, что Бог вселился в женскую утробу, и не просто женскую, но в девическую, чистую, непорочную и неискусобрачную? Он вселяется и в наши утробы, когда мы, христиане, причащаемся в таинственной жертве. Как видите, древняя молитва Моисея, записанная в ваших книгах по свидетельству раввина Ахиллы, исполнилась: Бог вселился в наши утробы, взяв грехи наши.
После обеда все разошлись и назначили день, в который снова будут беседовать о вере. В назначенный день все собрались и, по приглашению кагана, сели на отведенные места. Константин сделал такое предисловие к беседе:
– Вот я один между вами чужеземец, а все мы ведем беседу о Боге, в руках Которого все, и наши сердца. Когда мы будем беседовать, пусть тот из вас, кто силен в словах, если будет понимать, подтвердит наши слова, а если не будет, пусть снова спросит и мы постараемся разъяснить.
Беседу начали иудеи таким вопросом:
– Скажи нам: Бог прежде дал какой закон: Моисеев, или тот, какой содержите вы, христиане?
– Не потому ли, – отвечал блаженный Константин, – вы спросили меня, какой первый закон, чтобы потом сказать, что первый есть самый лучший?
– Да, – отвечали иудеи. – А поэтому следует повиноваться первому закону, как начальнейшему и самому лучшему.
– Если желаете исполнять только первый закон, то откажитесь от обрезания, – сказал иудеям Константин.
– Почему ты это говоришь? – спросили иудеи.
– Скажите мне поистине, – сказал Константин иудеям, – первый закон был дан в обрезании или в не обрезании?
– Думаем, – отвечали иудеи, – что во обрезании.
– Не Ною ли, – сказал Константин, – Бог дал первый закон? А это было до обрезания и после заповеди, данной в раю по его грехопадении. Бог завещал Ною, чтобы не была проливаема кровь человека: «кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется» (), Затем, говоря о ядении зелий травных, зверей, скотов, птиц и рыб, Бог сказал Ною: «Я поставляю завет Мой с вами и с потомством вашим после вас» ().
– Но завет не закон, – сказали Иудеи. – Бог не сказал Ною: закон Мой, но завет Мой. Мы же говорим о законе.
– Вы соблюдаете обрезание как закон, или нет? – спросил Константин.
– Содержим, как закон, – ответили иудеи.
– Обрезание же, – продолжал Константин, – Бог также не назвал законом, а только заветом, когда, говорил Аврааму: «ты же соблюди завет Мой, ты и потомки твои после тебя в роды их... обрежется у вас весь мужеский пол... и сие Будет знамением завета между Мною и вами... и будет завет Мой на плоти вашей в завете вечном» (). Вот смотрите, – сказал Константин, – Бог ни разу не назвал обрезание законом, но заветом. Откажитесь ли вы поэтому от обрезания как от незаконного? Если же соблюдаете завет обрезании как закон, то и завет, данный Ною, должны соблюдать как закон и называть его законом первым, который Бог дал роду человеческому, изгнанному из рая и сохраненному от вод потопа.
– Нет, – отвечали иудеи. – Только закон, данный Моисею, есть закон, и его мы исполняем.
– Если завет, данный Ною, – сказал Константин, – не закон, а только завет, потому что Бог не назвал его законом, но заветом, то и закон, данный Моисею, не закон, потому что Бог в 11 главе книги пророка Иеремии не называет его законом, но заветом: «слышите слова завета сего... так говорит Господь, Бог Израилев: проклят человек, который не послушает слов завета этого, который Я заповедал отцам вашим, когда вывел их из земли Египетской» (). Если этот завет есть для вас закон, то и завет, данный Ною, тоже закон. А так как этот закон дан до обрезания, то его вы должны и соблюдать как первый и не слушать других законов, бывших после него, то есть Авраамова и Моисеева. Ведь вы сами сказали, что первый закон есть самый лучший и ему нужно повиноваться.
Иудеи уклонились тогда от этого вопроса, стали говорить о другом и сказали:
– Кто держался закона Моисеева, тот угодил Богу. Поэтому и мы, соблюдая его, надеемся также быть угодными Богу. Вы же держитесь нового закона, который сами изобрели для себя, а ветхий закон презираете.
– Приняв новый закон, – отвечал философ, – мы поступали хорошо. Ибо и Авраам, если бы не принял обрезания, но только исполнял завет Ноев, не назвался бы другом Божиим. Также и Моисей после Авраама, не довольствуясь прежде данными законами Ною и Аврааму, написал новый закон. По примеру их поступаем и мы. Однако как они, следуя друг за другом, не уничтожали прежних законов, Авраам не отверг Ноева, а Моисей обоих, но, восполняя недостающее, изложили в более пространных законах более совершенную волю Божию, чтобы заповедь Господня была тверда, так и мы не отрицаем ветхого завета, написанного на Моисеевых скрижалях, но содержим все то, чтобы знать Единого Бога, Творца всей твари, а также: не убивать, не красть и прочие заповеди. Мы удаляемся только всего того, что не написано на Моисеевых скрижалях, например: обрезания, приношения в жертву бессловесных и других подобных. Они были только тенью и подобием, имевшего прийти, нового закона, а потому с пришествием его их нужно было оставить. Какая надобность хранить тень, когда имеем в руках самую вещь?
– Если бы то, что ты говоришь о ветхом завете, – возразили иудеи, – установления и заветы, кроме скрижалей Моисеевых, были только тенью и подобием вашего, нового завета, то древние законодатели знали бы это и сказали бы о вашем, новом законе, имеющим быть в будущее время. Ведь тень и подобие должны обрисовывать ту вещь, которую ждут видеть глазами. Вашего же закона законодатели не ожидали, а потому все ветхозаветные установления и заветы, как и Моисеевы скрижали, не тень и подобие, но самая истина (вещь), которую и вам, как и написанное на Моисеевых скрижалях, нужно хранить как истину.
Против сего философ ответил так:
– Если бы древние законодатели, бывшие в ветхом завете, не знали того, что по их законе настанет новый закон, то я бы спросил вас: когда вначале Бог давал Ною завет, о котором мы говорили ранее, возвестил ли ему тогда, что даст другой закон после него угоднику Своему Аврааму? Конечно нет, а утвердил первый завет существующим в вечные роды. Возвестил ли также Аврааму, когда давал ему завет, что впоследствии даст другой закон Моисею? О нашем же, новом завете, обстоятельно возвестил чрез Своих святых пророков. Так послушайте говорящего Иеремию: «вот наступают дни, говорит Господь, и заключу Я с домом Израиля и с домом Иуды , не такой завет, какой Я заключил с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести их из земли египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе с ними, говорит Господь» (). Вот видите известное пророчество о нашем, новом завете. Также и пророк Исаия предсказал о новом завете, от лица Господня, говоря: «но вы не вспоминаете прежнего, и о древнем не помышляете. Я творю новое, ныне же оно явится» (). Итак, древние законодатели знали о новоблагодатном законе, ждали его и пророчествовали о нем. Поэтому ваши ветхозаветные установления и заветы есть тень и подобие ожидаемого нашего закона, а не самая истина, а посему их необходимо откинуть как ненужные.
– Всякий еврей признает за истину, что будет новый закон, – сказали иудеи, – но еще не пришло время явиться Помазанному.
– Чего вы еще ждете, – отвечал Константин. – Разве власть царства и княжения вашего, которая по пророчеству праотца Иакова должна существовать только до пришествия Христа-Мессии, не прекратилась, разве Иерусалим не разрушен, разве жертвы не отвержены, разве слава Господня не переселилась от вас на язычников, как ясно предрек об этом пророк Малахия, говоря: «нет Моего благоволения к вам, говорит Господь Вседержитель, и жертвы не приму из рук ваших. Ибо от востока солнца и до запада велико будет имя Мое, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Вседержитель» ().
– Мы понимаем это место так, – ответили иудеи, – что язычники будут благословенными чрез нас, как благословленны мы – семя Авраама, будут обрезаны в городе Иерусалиме.
– Через Кого благословляется семя Авраамово, – отвечал Константин, – через Того и мы, именно через Мессию, произошедшего от Авраама, Исаака, Иакова, Иессея и Давида. Ведь Бог сказал Аврааму: «благословятся в тебе все племена земные» (), и Исааку: «благословятся в семени твоем все народы земные» () и то же Иакову (); Давид же говорит: «благословятся в нем племена; все народы ублажают его» (). А что Мессия должен был прийти как ради племени Авраама, так и для спасения язычников, об этом некогда Иаков, благословляя Иуду, сказал так: «не отойдет скипетр от Иуды и законодатель от чресл его, доколе не придет Примиритель, и ему покорность народов» (). И пророк Захария, возвещая дочери Сиона – Иерусалиму, пришествие кроткого Царя, сидящего на ослице и осленке, говорит: «тогда истреблю колесницы у Ефрема и коней в Иерусалиме, и сокрушен будет бранный лук, и Он возвестит мир народам» (). Вот видите, что не только ради вас, иудеев, но и ради язычников должен был прийти Мессия. Думается мне, что Он пришел более ради язычников, чем ради вас, ибо вы Его не приняли, язычники же приняли Его, вы Его убили, язычники же уверовали в Него, вы Его отвергли, язычники же возлюбили Его; поэтому и Он отверг вас, язычников же призвал и в них прославляется. А что действительно ожидаемый Мессия уже пришел, вы можете убедиться в том чрез святого пророка Даниила. Этому пророку в Вавилоне, в первый год царствования Дария, явился ангел Господень Гавриил и от сего времени до пришествия в мир Мессии назначил 7 седмин. Каждая седмина содержит 70 лет, а все – 490 лет. Так считает и ваш Талмуд. Как давно уже прошли эти годы? Если рассмотрите, то узнаете, что прошло уже более 800 лет, как исполнились седмины, сказанные Даниилу ().
– Спрошу вас еще и о том, – сказал Константин, – какое вы думаете было царство железное, о котором говорил Даниил Навуходоносору, когда объяснял ему сон о великом истукане?
– Железное царство означало римское, – ответили иудеи.
– А кого, – спросил философ, – означает камень, отторгнувшийся от горы без рук человеческих и сокрушивший этого истукана?
– Камень означает Мессию, – ответили иудеи и при этом добавили, – если по сказаниям пророков и другим событиям, как ты говоришь, Мессия уже пришел, то почему же римское царство имеет власть и до сих пор?
– Нет, – отвечал философ, – уже не держит власть, но прошло мимо, как и прочие царства. Наше царство не римское, но Христово, как и сказал пророк: «воздвигнет Бог Небесный царство, которое во веки не разрушится, и Царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно» (). Не христианское ли это царство, называемое так по имени Христа? Римляне служили идолам, а эти – христиане, частью состоящие из сего народа, частью из других племен и народов, царствуют во имя Христово, как описывает это пророк Исаия, говоря: «оставите имя ваше избранным Моим для проклятия; вас же убьет Господь, а рабов своих назовет иным именем, которым кто будет благословлять себя на земле, будет клясться Богом истинным» (). Разве не исполнились все пророчества, сказанные о Христе? Исаия предсказывал рождение Его от Девы, говоря так: «Се, Дева во чреве зачнет и родит сына, и нарекут имя ему Еммануил» (). И святой пророк Михей о рождении в Вифлееме говорит так: «и ты, Вифлеем, дом Ефрафа, мал ли ты между тысячами Иудиными? Из тебя произойдет Мне Тот, который должен быть владыкою в Израиле, и которого происхождение из начала, от дней вечных. Поэтому Он оставит их до времени, доколе не родит имеющая родить» ().
– Мы, – сказали иудеи, – благословенные потомки Сима, который получил благословение от своего отца, Ноя. Вы же не получили благословения.
– Благословение Ноем Сима к вам не имеет никакого отношения, – сказал Константин, – а есть только прославление Бога, ибо Ной сказал: «благословен Господь Бог Симов» (). Здесь Господь Бог благословляется устами Ноя ради добродетельного Сима и ничего более. Иафету же, от которого произошли мы, Ной сказал: «Да распространит Бог Иафета; и да вселится в селениях Симовых» (). Сами вы можете видеть, как благодатью Божию распространяется христианство и как вы более и более теряете значение. Даже там, где некогда вы обитали, там теперь благословляется и прославляется христианами имя Господа нашего Иисуса Христа».
– Вот вы, – сказали иудеи, – уповая на человека, думаете быть благословенными, тогда как книги таковых проклинают.
На это философ предложил иудеям такой вопрос:
– Проклят Давид или благословен?
– Весьма благословен, – отвечали иудеи.
– Значит, – сказал Константин, – благословенны и мы, потому что уповаем на Того, на Кого уповал и он, когда говорил во псалме: «человек мира Моего, на которого я полагался» (). Человек Этот есть – Христос Бог. Кто же уповает на простого человека, того и мы считаем проклятым.
После этого иудеи предложили другой вопрос:
– Почему вы, христиане, отвергаете обрезание, когда Христос его не отверг, но выполнил по закону?
Философ отвечал:
– Кто первый сказал Аврааму: будет в знамение между Мной и тобой, Тот, пришедши, выполнил его (обрезание), почему оно и соблюдалось от того (Авраама) до Сего (Христа) . Взамен обрезания Христос установил крещение.
Тогда иудеи сказали:
– Почему же некоторые угодили Богу, не принявши того знамения (крещения), но Авраамово (обрезание)?
– Никто из тех, – отвечал философ, – не имел двух жен, кроме Авраама. А поэтому Бог и дал ему обрезание, чтобы положить предел не преступать далее, но жить по первому примеру жизни Адама (иметь одну жену). И Иакову дал подобное указание, когда повредил ему ногу, потому что имел две жены. Когда Иаков понял вину, почему это ему сделано, получил тогда название «Израиль», то есть видящий умом Бога. Авраам же этого не разумел.
– Как вы, – задали новый вопрос иудеи, – кланяясь идолам, думаете, что угождаете Богу?
– Прежде всего, – отвечал философ, – научитесь различать имена, что такое – икона и что – идол, и тогда увидите, что неправильно упрекаете христиан. Много указаний находится в ваших книгах об изображениях. Я спрошу вас о некоторых: Что – Моисей устроил скинию по образу, который видал на горе, или по образу, который предносился его художеству, он соорудил скинию из деревьев, кожи, шерсти и достойных херувимов? Но так как верно первое, то назовем ли вас, что вы творите честь и кланяетесь деревьям, коже и шерсти, а не Богу, давшему Моисею в свое время такой образ (изображение) скинии? То же скажу и о храме Соломоновом, в котором было много изображений херувимских, ангельских и других. Так и мы, христиане, почитая обряды угодивших Богу, воздаем честь Богу.
– Зачем вы едите свинину и заячину, – сказали иудеи, – когда это противно Богу?
– Первый завет (Ноев), – сказал философ, – постановил: «все движущееся, что живет, будет вам в пищу; как зелень травную даю вам все» (), потому что чистым все чисто, а у скверных – нечиста совесть. Также и Бог о всем сотворенном говорит: «все хорошо весьма» (). По вашему же объедению и для вашего назидания Бог отнял у вас самое незначительное. А как вредно для вас объедение, об этом написано: «и насытился Израиль и оставил он Бога» (), или «сел народ есть и пить, а после встал играть» ().
Таковые беседы блаженный философ Константин вел с иудеями о христианской вере. Эти беседы происходили каждый день в присутствии самого кагана и продолжались довольно продолжительное время. Они впоследствии были записаны блаженным Мефодием и разделены на восемь частей, из которых здесь приведено очень немногое.
Блаженный Константин вел беседы не только с иудеями, но и с сарацинами, которых также изобличал с помощью Господа нашего, обещавшего Своим рабам дать «уста и премудрость, которой не возмогут противоречить ни противостоять все противящиеся» ().
Слыша таковые сладостные и подобающие Христовой вере слова, каган и его главные советники сказали Константину:
– Бог послал тебя к нам для нашего научения. От Него ты научился книгам, все говорил правильно и медовыми словами святых книг напитал нас досыта. Хотя мы люди и неученые («некнижная чадь»), однако веруем, что это учение от Бога. Если же хочешь окончательно успокоить наши души, то скажи нам не от книг только, но и чрез сравнения (притчи) о всем том, что мы будем спрашивать у тебя о вере.
После этого все разошлись на отдых. На другой день собрались снова и сказали Константину:
– Докажи нам, честнейший муж, рассуждениями и сравнениями, какая вера самая лучшая?
– У одного Царя, – отвечал философ, – были в большой чести муж и жена. Когда они согрешили, Он изгнал их из той земли, где они жили (из рая). Многие годы прожили они там и в нищете родили детей. Собираясь, дети обдумывали, как бы им воротить опять достоинство своих родителей. Один говорил одно, другой – другое, каждый давал совет, которому, по его мнению, должно было следовать. Какому же из этих советов должно было следовать. Не самому ли лучшему? – заканчивая свое сравнение, сказал Константин.
– Почему ты так говоришь? – отвечали козары. – Каждый свой совет считает лучше другого. Ты же скажи нам, чтобы мы поняли, который из этих советов самый лучший?
– Огонь, – отвечал философ, – очищает золото и серебро, человек же умом отличает ложь от истины. Скажите мне, отчего было первое грехопадение: не от видения ли сладкого плода и желания быть богами?
– Так, – отвечали козары.
Философ продолжал:
– Если какому больному будет во вред мед или студеная вода, то какой врач даст лучший совет; тот ли, какой скажет кому вреден мед – ешь мед, а кому вредна холодная вода – напейся холодной воды и нагим стой на морозе, или тот, который будет давать противоположное вреду лекарство: вместо меда – с осторожностью горькое питье, вместо холодной воды – теплое и согревательное?
– Конечно, – сказали все, – кто даст противоположное лекарство, тот даст лучший совет. Так и грехолюбивую похоть следует умерщвлять горестью жития, а гордость смирением, – вообще противное лечить противным. Мы замечаем, если ягодный куст весной стоит в колючих иглах, то осенью дает хорошие, сладкие плоды.
– Хорошо вы сказали, – ответил Константин. – И закон Христов говорит, что жить по Богу – значит проводить суровую жизнь (идти тесным путем), которая в вечном жилище возрастит плод сторицею.
После этого один из главных советников кагана, знающий хорошо нечестивое учение Магомета, спросил философа:
– Скажи мне, гость, почему вы не почитаете Магомета? Ведь он весьма хвалил Христа в своих книгах и говорил про Него: от Девы, сестры Моисея, родился великий пророк, Который воскрешал мертвых и великой силой исцелял всякую болезнь.
– Пусть рассудит нас сам каган, – сказал философ. – Скажи мне, если Магомет есть пророк, то будем ли мы, верить Даниилу, который сказал, что со Христом прекратится всякое видение и пророчество. Как же после этого он может быть пророком? Поэтому, если мы называем Магомета пророком, значит отвергаем Даниила.
На это многие из присутствующих сказали:
– Мы знаем, что Даниил пророчествовал Духом Божиим, о Магомете же знаем, что он лжец и губитель спасения многих.
Тогда первый советник кагана обернулся в сторону к иудеям и сказал:
– С Божией помощью гость поверг на землю всю сарацинскую гордость, а вашу, как скверну, выбросил вон. Затем обратился ко всем присутствующим и сказал:
– Бог дал власть над всеми народами и совершенную премудрость царю христианскому; вера их самая лучшая и вне ее нельзя достигнуть вечной жизни.
Все сказали:
После этого философ со слезами на глазах обратился ко всем и сказал:
– Братья, отцы, друзья и чада! Вот мы, с помощью Божией, разъяснили и ответили на все по достоинству. Если же и теперь кто из вас не понял чего-либо, пусть придет и спрашивает меня об этом. Кто послушает сего учения, тот пусть крестится во имя Святой Троицы, а кто не послушает, я не буду иметь в этом греха, он же увидит свой грех в День Судный, когда Судия, ветхий деньми, сядет судить все народы.
На это козары с каганом ответили:
– Мы не враги себе, и так постановляем: с этого времени, кто хочет и кто может, пусть, обдумав, приступает ко крещению. А кто будет кланяться на запад (язычники), или совершать еврейские молитвы (иудеи), или содержать сарацинскую веру (магометане), тот примет скорую смерть.
Постановив такое решение, все с радостью разошлись. Двести человек козар оставили идольские мерзости и беззаконные сожития и приняли христианскую веру.
Насадив христианскую веру в козарском царстве, преподобные учителя Константин и Мефодий задумали возвратиться в свою сторону. У козар они оставили священников, пришедших вместе с ними из Херсона. Каган поручил святым братьям передать греческому царю следующее письмо: «Владыко! Ты послал к нам такого мужа, который возвестил нам христианскую веру и проповедал Святую Троицу. Через него мы узнали, что эта вера есть истинная вера и повелели всем желающим невозбранно принимать святое крещение, надеясь и сами получить оное. Все мы друзья и приятели твоему Царству и готовы, если хочешь, тебе служить».
Провожая святых братьев каган предлагал им много подарков, но они отказались, говоря: «Отпусти с нами всех находящихся здесь греческих пленников – это будет для нас самым лучшим подарком».
Пленников собралось более 200 человек и они все с радостью отправились в путь. Путникам пришлось проходить чрез пустынные и безводные места. Здесь все изнемогли от жажды. Попадались изредка озера, но из них пить было нельзя, так как в воде было много соли, от чего она была горькою, как желчь. Все разошлись искать хорошую воду, кроме Константина, который так ослаб, что не мог идти далее. Он обратился к своему брату Мефодию с такими словами:
– Не могу более переносить жажды. Почерпни эту воду, ибо я верую, что Кто некогда израильтянам изменил горькую воду в сладкую, Тот и нам, изнемогающим от жажды, усладит горесть сей воды.
Когда почерпнули воду и попробовали, она оказалась сладкою, как мед, и студеною, как зимой. Этой водой все утолили жажду и прославили Бога.
Пришед в Херсон, святые братья навестили епископа. Вечеряя, Константин сказал епископу: «Помолись о мне, владыко, и благослови меня, как благословляет отец свое чадо последним благословением».
Слышащие думали, что Константин наутро собирается в путь и спросили его об этом. Он же тайно сказал некоторым, что епископ наутро оставит мир и отойдет ко Господу. Так и случилось. Утром епископ скончался.
По дороге в Царьград пришлось проходить страной, где жил фульский народ . Этот народ приносил жертвы под большим дубом, сросшимся с черешнею, который назывался Александр, К этому дубу запрещено было подходить женщинам, а также и участвовать при жертвоприношениях. Блаженный Константин отправился к этому народу, стал посреди их и сказал:
– Эллины не избегли вечного мучения, поклоняясь небу и земле – таким великим и добрым творениям; тем более вы, кланяясь дубу, неизмеримо худшему творению, не избегнете вечного огня.
– Мы, – отвечали язычники, – не теперь только начали так поступать, но приняли этот обычай от отцов. Принося жертвы пред дубом, мы получаем то, о чем просим: дождь и многое другое. И как мы откажемся от этого поклонения, когда никто из нас не может этого сделать? А если кто и осмелится, тот умрет, не увидя больше дождя.
Философ начал увещевать их таковыми словами:
– Бог о вас говорит в священных книгах, как же вы можете Его отвергать? Так пророк Исаия от Лица Господня вопиет, говоря: «Приду собрать все народы, и увидят славу Мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасенных из них к народам: в Фарсис, в Пулу и Луду, в Тубалу и Явану, на дальние острова, которые не слышали обо Мне и не видели славы Моей; и они возвестят народам славу Мою...» говорит Господь: «пошлю множество рыболовов и будут ловить их на всякой горе и на всяком холме, и в ущельях скал» (; ).
– Послушайте же, братия, – продолжал Константин, – Бога, Который сотворил вас. Вот Евангелие Нового завета Божия, по которому вы должны принять святое крещение.
Подобными словами блаженный Константин убедил язычников срубить и сжечь этот дуб. Старейшина этого народа подошел к Константину и поцеловал святое Евангелие. Этому примеру последовали и прочие язычники. Затем философ раздал белые свечи, и все с возженными свечами и пением отправились к дубу. Константин взял топор и ударил по дубу 33 раза, а после этого другие подрубили дуб под корень и сожгли его. В эту же ночь Господь послал сильный дождь. Все, радуясь, восхвалили Бога, веселящегося о спасении грешников. В Царьграде Константина и Мефодия приняли с великою честью, как апостолов. Им предлагали сан епископский, но они не захотели его принять. Мефодий же сделался игуменом Полихрониева монастыря, а Константин поселился при церкви святых апостолов. Вскоре оба были призваны на новые труды.
Борис или Богорис, царь болгарский, после войны с греками пожелал принять христианскую веру. Сестра Бориса, за несколько лет пред этим бывшая в плену в Царьраде, возвратилась в Болгарию христианкою и старалась убедить брата принять ту же веру. Он долго не соглашался; но голод и смертоносная язва опустошили его государство. Тогда он по совету сестры обратился с молитвою к христианскому Богу и бедствия прекратились. Борис послал в Царьград просить наставников. Мефодий предпринял путешествие в Болгарию. Он изобразил на стене царской палаты страшный суд и объяснил царю блаженство праведников и муки грешников. Царь, уже приготовленный словами и примером сестры и чудесным прекращением бедствий, принял христианскую веру. Это было в 860 или в 861 г.
Не успели Константин и Мефодий окончить начатого дела крещения болгарского народа, как новое поприще открылось для их апостольской деятельности. Князь моравский Ростислав, по научению Божию, держал совет со своими князьями и со всем народом моравским о том, чтобы послать послов к греческому царю Михаилу с просьбою прислать христианских учителей. На совете было решено отправить послов с такими словами: «Наш народ отверг язычество и содержит закон христианский. Только нет у нас такого учителя, который бы веру Христову объяснил нам на нашем языке. Другие страны (славянские), увидя это, пожелают идти за нами. В виду этого, владыко, пошли к нам такового епископа и учителя: от вас во все страны добрый закон исходит» .
Царь Михаил собрал собор, на который был позван философ Константин. Ему царь объявил желание славян и сказал:
– Философ, я знаю, что ты нездоров; но необходимо тебе идти туда, так как никто не может выполнить этого дела лучше тебя.
– Хотя я телом нездоров и болен, – отвечал философ, – но с радостью пойду туда, если только они имеют буквы на своем языке.
– Дед мой, и отец мой, и многие другие, – отвечал царь, – искали, но не нашли их; как же я могу их найти?
– Как же я буду проповедовать им? – сказал философ. – Это все равно, что записывать беседу на воде. К тому же, если славяне неправильно поймут меня, можно прослыть еретиком.
На это царь вместе со своим дядей Вардой так сказал философу:
– Если ты захочешь, Бог даст тебе просимое, ибо Он дает всем просящим у Него с верою и отверзает толкущим.
Константин вышел от царя и рассказал все это своему брату Мефодию и некоторым ученикам своим . По своему обычаю Константин прежде всего начал с молитвы, а затем наложил на себя сорокадневный пост. В скором времени Бог, слушающий молитвы рабов Своих, исполнил то, о чем просил Константин. Он изобрел славянскую азбуку, содержащую в себе 38 букв, а затем приступил к переводу греческих священных книг на славянский язык. В этом ему помогали блаженный Мефодий и ученики. Перевод священных книг был начат с первой главы Евангелия от Иоанна. «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог» – первые слова, переведенные на славянский язык.
Свой перевод святые братья представили на рассмотрение царя, патриарха и всего духовного собора. Возвеселился царь и вместе со всем духовным собором прославил Бога за оказанные милости.
После этого Константин вместе с братом Мефодием и с учениками отправился в славянские земли. Царь дал им в дорогу достаточное количество всяких необходимых вещей, а к Ростиславу написал следующее послание: «Бог, Который желает, чтобы каждый имел истинное разумение и восходил в высшее достоинство, увидав твою веру и твое старание, восхотел выполнить твое желание теперь в наши годы. Он открыл буквы вашего языка, которые до сего времени не были известны («не ведано было, токмо в первая лета»), чтобы и вас причислить к великим народам, которые прославляют Бога на своем языке. И вот мы посылаем тебе того, кому Бог открыл их (буквы), мужа честного, благоверного, ученого и философа. Прими этот дар, который много дороже всякого золота и серебра, камней драгоценных и богатства преходящего, и помоги ему поскорее выполнить поручение. Всем сердцем взыщи Бога и общего спасения, а для сего не ленись побуждать всех (своих подданных) заботиться о своем спасении и идти истинным путем. Тогда и ты, потрудившись привести свой народ в разум Божий, получишь за это награду и в этот век и в будущий за все души, желающие веровать до кончины в Христа Бога нашего. Этим ты, подобно великому князю Константину, оставишь по себе истинную память последующим поколениям».
Когда Константин и Мефодий пришли в Моравию, они были встречены там с великою честью. Прежде всего Ростислав собрал много отроков и повелел им учиться у святых братьев славянской азбуке и новопереведенным книгам. Затем Ростислав, под руководством святых братьев, начал строить церкви. Через год уже была окончена первая церковь в городе Оломуце, потом еще несколько церквей появилось в Моравии. Константин освящал эти церкви и служил в них по-славянски.
В бытность свою здесь Константин перевел со своими учениками все церковное чинопоследование и научил их утрени и часам, обедне и вечерни и повечерию и «тайней службе». И отверзлись по пророческому слову уши глухих слышать книжные словеса, и стал красноречив язык гугнивых. Бог, веселящийся о спасении единого грешника, с радостью взирал на исправление целого народа.
Когда стало распространяться божественное учение между славянами и богослужение совершаться на их языке, тогда первый и злостный завистник, диавол, не вынося сего, вошел в свои сосуды и начал многих возбуждать, говоря им: «Этим Бог не прославляется. Если бы Ему это было угодно, то разве Он не мог сделать, чтобы и изначала для Его прославления проповедь слова Божия записывалась на язык того народа, которому возвещалась. Но три языка только избрал Бог: еврейский, греческий и латинский, на которых и подобает воссылать славу Богу».
Так говорили латинские и немецкие архиереи, священники и их ученики. Константин вступил с ними, как некогда Давид с иноплеменниками, в спор и словами священных книг победил и назвал их трехъязычниками, подобными Пилату, написавшему на трех языках титла на Кресте Господа.
Не только одному этому, но и многому другому нечестию учили народ немецкие и латинские священники. Они говорили: «Под землею живут люди велеглави , все гады – творение диавола; если кто убьет змию, тому отпустится за это девять грехов; если кто убьет человека, тот пусть пьет из деревянной чашки, а к стеклянной пусть не касается».
Они не возбраняли народу приносить по старому обычаю языческие жертвы, ни многоженства.
Эти лжеучения святые братья старались искоренять, как сорную траву, словесным огнем.
«Принеси в жертву Богу» , – обличали они словами пророка, – «хвалу и воздай Всевышнему молитвы твои» (). «Берегите дух ваш, и никто не поступай вероломно против жены юности своей: если ты ненавидишь ее, отпусти, говорит Господь Вседержитель, и покрыет нечестие помышления твоя ; посему наблюдайте за духом вашим ... и не оставляйте жен своих. И вот, если ненавидишь, помни, что Господь был свидетелем между тобой и женою юности твоей.., она подруга твоя и законная жена твоя» (). В Евангелии Господь говорит: «вы слышали, что сказано древним: не прелюбодействуй. А Я говорю вам: всякий, кто смотрит на женщину с вожделением, уже прелюбодействовал с нею в сердце своем» (). «Я говорю вам: кто разведется с женою своею не за прелюбодеяние и женится на другой, тот прелюбодействует; и женившийся на разведенной прелюбодействует» ()
Так прожили святые братья в Моравии 40 месяцев, переходя с одного места на другое, везде поучая народ на славянском языке. Вручая Славянам бесценный дар – слово Божие на родном языке, Константин в предисловии к святому Евангелию говорит им: «Услышите, славяне все, слово, которое укрепляет сердца и умы». Устрояя училища для славянских отроков, они приобрели много учеников, готовых быть хорошими учителями и достойными священнослужителями в своем народе. С этою целью, чтобы посвятить своих учеников в священный сан, святые братья задумали отправиться в Рим. К тому же, бывший то время, папа Николай , узнав об успехах проповеди святых Константина и Мефодия, желал видеть их в Риме, как ангелов Божиих .
По дороге в Рим святые Константин и Мефодий зашли в Паннонию . Там был князем Коцел, сын Прибины, который пригласил святых братьев в город Блатно, чтобы самому научиться у них славянской азбуке, а также затем, чтобы они научили ей и тех 50 учеников, которых князь собрал из своего народа. При прощании Коцел оказал святым проповедникам великую честь и предлагал им большие подарки. Но Константин и Мефодий, как от Ростислава Моравсвого, так и от Коцела, не пожелали взять ни золота, ни серебра, ни другой какой-либо вещи. Евангельское слово они проповедовали без награды и только от обоих князей выпросили свободу 900 греческим пленникам.
Кроме Паннонии святые Константин и Мефодий заходили и в Венецию. Здесь латинские и немецкие священники и монахи накинулись на Константина, как вороны на сокола, проповедуя трехъязыческую ересь:
– Скажи нам, человек, – говорили они Константину, – зачем ты перевел славянам священные книги и учишь их на этом языке, тогда как раньше никто этого не делал: ни апостолы, ни папа Римский, ни Григорий Богослов , ни Иероним , ни Августин? Мы знаем только три языка, на которых подобает прославлять Бога: еврейский, греческий, римский.
Философ отвечал к ним:
– Разве не идет от Бога дождь одинаково на всех, или солнце не сияет для всех, или вся тварь не дышит одним воздухом? Как же вы не стыдитесь думать, что кроме трех языков, все остальные племена и языки должны быть слепыми и глухими. Уж не думаете ли вы, скажите мне, что Бог не всемогущ, и потому не может этого сделать, завистлив, что не хочет сделать? Мы же знаем многие народы, имеющие свои книги и воссылающие славу Богу каждый на своем языке. Из них известны следующие: армяне, персы, абхазы, иверы (грузины), сугды, готы, обры, турки, козары, аравляне, египтяне, сирияне и многие другие.
Если не желаете согласиться с этим, то вашим судией будут святые книги. Ибо Давид вопиет: «воспойте Господу песнь новую; воспойте Господу, вся земля!» (), и в другом месте: «воскликните Господу вся земля, воспойте и радуйтесь, и пойте» (), и еще: «вся земля да поклонится Тебе и поет Тебе, да поет имени Твоему» (), и еще: «хвалите господа, все народы, похвалите, все племена... Всякое дыхание хвалит Господа» (). В Евангелии говорится: «а тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть детьми Божиими...» (). «Не о них же только молю, но и о верующих в Меня по слову их: да будет все едино, как ты, Отче во Мне, и Я в Тебе» (). В Евангелии Матфея говорится: «дана Мне всякая власть на небе и на земле; идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам: и вот, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь» (). Евангелист Марк также говорит: «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и креститься, спасен будет, а кто не будет веровать осужден будет, уверовавших же будут сопровождать эти знамения: именем Моим будут изгонять бесов, будут говорить новыми языками» (). Скажем словами Писания и по отношению к вам (немецким и латинским священникам): «горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете Царствие Небесное людям; ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (). «Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли, и входящим воспрепятствовали» (). Апостол Павел говорит Коринфенянам: «желаю, чтобы вы все говорили языками; но лучше, чтобы вы пророчествовали» (), или еще: «и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца» ().
Таковыми и многими другими подобными словами святой Константин обличал латинских и немецких священников.
Из Венеции Константин и Мефодий отправились прямо в Рим. Когда еще они были в Венеции, умер папа Николай и вместо него был избран Адриан II . Новый папа, узнав, что Константин и Мефодий находятся в Венеции, пригласил их в Рим. Когда святые братья подходили к Риму, сам папа со своим клиром и гражданами с воженными свечами вышли навстречу святым проповедникам, потому что они несли мощи святого Климента-мученика и папы Римского, открытые в Херсонесе. Господь прославил многими чудесами перенесение святых мощей. Так один расслабленный получил исцеление и многие другие больные освободились от своих недугов.
Папа принял славянские книги, освятил их и положил в церкви святой Девы Марии, называемой «Фатни» (ясли), и по этим книгам стали отправлять богослужение. После этого папа велел двум епископам посвящать учеников-славян, прибывших вместе с Константином и Мефодием. Посвящение учеников в первый день было совершено в церкви святого апостола Петра и литургию пели на славянском языке, на другой день – в церкви святой Петрониллы и на третий день – в церкви святого апостола Андрея. Затем пели всенощное бдение на славянском языке в церкви великого учителя народов – апостола Павла, а утром совершали литургию над святым гробом. В служении двум указанным епископам помогали Арсений, один из семи епископов, и библиотекарь Анастасий.
Константин и Мефодий со своими учениками не переставали воссылать за все славу Богу, римляне же не переставали приходить к ним, и в особенности к Константину, и спрашивать их обо всем. Некоторые приходили по два и по три раза и принимали наставление. Однажды пришел к Константину один еврей и сказал, что Христос, о Котором говорят пророки, что Он родится от Девы, еще не пришел. Константин пересчитал ему сколько родов было от Адама до Христа, доказал, что Христос уже пришел и сколько лет прошло с тех пор.
Вскоре после этого и прежде немощный Константин, изнуренный трудами и долгим путешествием, тяжко заболел, и во время болезни Господь открыл ему о его смерти. Константин, узнав о своей смерти, начал петь следующую церковную песнь:
– «О рекших мне, внидем во дворы Господни, возвеселися ми дух мой и сердце обрадовася» .
Затем он оделся в лучшие свои одежды, с радостью проводил весь тот день и говорил:
– С этого времени я никому на земле не слуга, но только Богу Вседержителю и был и есмь и буду во веки, аминь.
На другой день Константин пожелал принять схиму, причем был назван Кириллом. Болезнь его продолжалась 50 дней.
Однажды во время своей болезни Кирилл обратился к Мефодию с такими словами: «Вот, брат, – говорил он ему, – мы с тобой были как дружная пара волов, возделывающих одну ниву, и вот я падаю на бразде, окончив свой день. Я знаю, что ты сильно возлюбил гору Олимп, но ради горы не думай оставлять своего учения. Этим подвигом ты лучше можешь достигнуть спасения».
Когда приблизилось время принять упокоение и отойти в иную жизнь, святой Кирилл воздвиг свои руки к Богу и так со слезами молился: «Господи Боже мой! Ты, Который составил бесплотные ангельские силы, распростер небо, основал землю и из небытия в бытие привел все сущее на ней, который всегда и во всем слушает исполняющих Твою волю, боящихся Тебя и хранящих Твои заповеди: услышь мою молитву и сохрани верное стадо Твое, пасти которое Ты поставил меня грешного, и недостойного раба Твоего. Избавь это стадо от всякого безбожия и нечестия и от всякого многоречивого еретического языка, говорящего на Тебя хулу. Погуби трехъязычную ересь и возрасти во множестве Свою Церковь. Всех соедини в единодушии и всех соделай единомысленными о истинной Твоей вере и правом исповедании. Вдохни в их сердца слово Твоего учения, ибо это – Твой дар. Если Ты сподобил меня, недостойного, проповедать Евангелие Христа Твоего, старающегося делать добрые дела и все угодное Тебе, то позволь мне отдать Тебе, как Твое, все то, что Ты мне дал. Устрой их сильною Твоею десницею, покрой их покровом Твоим, чтобы все хвалили и славили имя Отца и Сына и Святого Духа во веки, аминь».
Затем, облобызав всех, сказал: «Благословен Бог наш, Который не дал нас в добычу невидимым нашим врагам, но разрушил их сети и избавил нас от истления».
Папа Адриан повелел всем грекам, находившимся в Риме, а также и римлянам, присутствовать при погребении и стоять при гробе Кирилла с возженными свечами, а проводы велел устроить такие, какие бывают при погребении самого папы. Святой Мефодий, узнав, что собираются погребсти честное тело святого Кирилла в Риме, пришел к папе и сказал ему:
– Мать наша заклинала нас, говоря, что если кто первый из нас умрет, пусть другой перенесет брата в свой монастырь (на Олимпе) и там похоронит его.
После этого папа распорядился положить честное тело Кирилла в раку, забить железными гвоздями и приготовить в дорогу. В таком положении святые мощи оставались семь дней.
Римские же епископы говорили папе:
– Так как Бог привел сюда Кирилла, ходившего по многим землям, и здесь взял его душу, то здесь нужно и похоронить его, как честного мужа.
– Если так, – сказал папа, – я изменю римский обычай и похороню Кирилла за его святость и любовь в моем гробе, в церкви святого апостола Петра.
Тогда святой Мефодий сказал:
– Если вы меня не послушали и мне его не дали, так как вам самим желательно иметь его у себя, то в таком случае положите его в церкви святого Климента, с которым вместе он прибыл сюда.
Папа повелел сделать так, как говорил святой Мефодий. Снова собрались все епископы, черноризцы и народ, и с честью проводили святые мощи до церкви святого Климента. Перед тем как опускать гроб, епископы сказали:
– Откроем раку и посмотрим: не взято ли что-либо от святых мощей?
Но как ни старались, они не могли, по усмотрению Божию, открыть раку, и тогда святые мощи опустили по правую сторону алтаря в церкви святого Климента. Затем здесь стали совершаться многие чудеса. Видя это, римляне начали все более и более прославлять святого Кирилла и, написав его икону, стали возжигать пред нею свечи день и ночь, воздавая хвалу Богу, прославляющему любящих Его.
По смерти святого Кирилла пришли послы от Коцела, князя паннонского, к папе, прося его отпустить к ним блаженного Мефодия. Папа так отвечал послам:
– Не одним только вам, но и всем славянским народам посылаю его, как учителя от Бога и от святого Петра, первого настольника и ключедержца небесного царства.
Отправляя святого Мефодия к славянам, папа вручил ему следующее послание к славянским князьям: «Адриан, епископ и раб Божий, – Ростиславу, Святополку и Коцелу: «слава в вышних Богу и на земле мир, в людях благоволение» (). С радостью узнали мы, что Господь воздвиг ваши сердца искать Его и показал вам, что не одною верою, но и добрыми делами следует служить Ему: «вера без дел мертва» (), Поэтому грешат те, которые думают, что знают Бога, а не желают исполнять закон Его. Не только у сего святительского стола вы просили учителей, но также и у благоверного царя Михаила: вы просили его послать к вам блаженного философа Константина с братом. Святые братья, когда узнали, что ваша страна находится в ведении апостольского престола, ничего вопреки канона не сделали, но пришли к нам и принесли мощи святого Климента. Мы же, возрадовавшись, помыслили послать в ваши страны сына нашего Мефодия, мужа совершенного разумом и правоверного, посвятив его и учеников в священный сан. Он может учить вас, как вы о том просите, и переводить священные книги на ваш язык, и по ним совершать святую службу (литургию) и крещение и весь чин церковный, чему положил начало, с помощью Божией и ради молитв святого Климента, святой философ Константин. Также, если кто другой будет в состоянии правильно и правоверно переводить священные книги на ваш язык, чтобы вы удобнее могли познать заповеди Божии, то пусть будет сие дело свято и благословенно Богом, нашей и всей католическою Церковью. Один только храните обычай, чтобы на литургии сначала читали Апостол и Евангелие по-римски, а потом по-славянски, чтобы исполнилось слово Писания: «хвалите Господа все народы» () и еще: «начали говорить на иных языках...» величие Бога, «как Дух Святой давал им провещевать» (). Если же кто осмелится порицать указанных учителей и совращать от истины к басням или, развращая вас, будет хулить книги вашего языка, тот пусть будет отлучен и представлен на суд церкви и до тех пор не получит прощения, пока не исправится. Ибо это волки, а не овцы, и должно узнавать их по плодам и остерегаться их. Вы же, чада возлюбленные, слушайте учение Божие и не отказывайтесь от церковных поучений, и тогда вы будете истинными поклонниками Отцу вашему небесному со всеми святыми. Аминь».
Коцел принял Мефодия с великою честью, но в скором времени снова отослал его к папе, а вместе с ними 20 мужей знатного рода, прося папу посвятить святого Мефодия во епископа в Паннонию, на престол святого Андроника , апостола из семидесяти. Папа так и сделал.
После этого старый враг и противник истины воздвиг против Мефодия моравского князя и немецких и латинских епископов этого края. Святой Мефодий был позван на совет, на котором ему предложили такой вопрос:
– Зачем ты учишь в нашей области?
– Если бы я знал, – отвечал на это святой Мефодий, – что это ваша область, то я не учил бы здесь, но эта область принадлежит святому апостолу Петру. Если же вы ради ссоры и лихоимства будете поступать не по правилам, возбраняя проповедовать учение Божие, берегитесь, чтобы, когда будете пробивать железную гору головною костью, не проломить свою голову.
– Говоря с гневом, – отвечали епископы, – ты сам на себя накликаешь беду.
– Я не стыжусь говорить истину и пред царями, – отвечал святой Мефодий. – Вы же относительно меня как хотите, так и поступайте. Я не лучше тех, которые за правду переносили многие мучения в этой жизни.
Много было произнесено речей на этом собрании, но сказать что-либо против Мефодия его противники не могли. Тогда князь сказал с насмешкой:
– Не утруждайте моего Мефодия. Он вспотел, как бы находясь около горячей печи.
– Да, владыко, – отвечал Мефодий. – Однажды встретили вспотевшего философа и спросили его: «Отчего ты вспотел?» «С грубою челядью спорил», – отвечал философ.
Много говорили епископы относительно Мефодия. Наконец сослали его в Швабию, где содержали в темнице два с половиною года.
Дошло известие о заключении святого Мефодия до папы. Узнав об этом, папа Иоанн VIII, преемник Адриана II, прислал проклятие на немецких епископов и запрещение совершать им литургию до тех пор, пока не освободят Мефодия. Тогда епископы освободили Мефодия, но сказали Коцелу, паннонскому князю: «Если ты возьмешь к себе Мефодия, не считай нас за доброжелателей» .
Однако сами эти епископы не избегли суда Божия и апостола Петра. Четверо из них скоро умерли.
В Моравии же в это время произошел раздор славян с немецкими священниками. Поняли моравляне, что немецкие священники, которые живут у них, враги славян и стараются предать их немцам. Они изгнали их, а к папе послали следующую просьбу: «Как прежде наши отцы приняли крещение от святого Петра, так и теперь нам архиепископа и учителя Мефодия».
Папа тотчас же отправил святого Мефодия в Моравию, где его приняли князь Святополк, теперь разошедшийся с немцами, и моравляне и поручили ему все церкви и духовенство во всех славянских городах. На место изгнанных немецких священников святой Мефодий ставил священников-славян. В виду того, что святой Мефодий и священники совершали богослужение и учили народ на славянском языке, стало сильно расти учение Божие. Многие из язычников отреклись от своих заблуждений и уверовали в истинного Бога . В это время и моравское государство было так сильно, как никогда не бывало .
Святой Мефодий обладал даром пророчества. Многие его прорицания сбывались; из них укажем некоторые.
Один языческий князь, живший по реке Висле, ругался над христианами и причинял им невзгоды. Святой Мефодий послал к нему сказать: «Лучше тебе, сын, креститься по своей воле и в своей земле, чем на чужой земле поневоле креститься пленником».
Это и произошло.
Однажды Святополк воевал с язычниками и война затянулась. Приближался день памяти святого апостола Петра, и святой Мефодий послал сказать Святополку: «Если обещаешься на Петров день со своими войсками быть у меня, я верую, что Бог вскоре предаст тебе язычников».
Так и случилось.
Один богатый человек женился на своей снохе. Святой Мефодий много учил и наставлял его, однако не мог убедить их развестись. Другие же, из-за богатства, льстили им. Тогда Мефодий сказал этому богачу: «Придет время, когда льстецы не будут в состоянии оказать вам помощи и вы вспомните мои слова, но уже будет поздно».
Внезапно, по Божию усмотрению, на этих богачей напала такая болезнь, что они не могли найти для себя покойного места. В таком состоянии они и скончались.
Старый враг и завистник рода человеческого снова воздвиг на Мефодия, как некогда Дафана и Авирона на Моисея (), явных и тайных врагов. В это время появились еретики, которые учили, что Дух Святой исходит и от Сына. Эти еретики совращали правоверных с истинного пути, а о святом Мефодии, обличавшем их нечестивое учение, говорили: «Нам папа дал власть и велел изгнать вон Мефодия и его учение».
Собрались все моравляне и велели пред всем народом прочесть то послание, которым будто бы Мефодий изгонялся вон. Народ много печалился, лишаясь такого пастыря и учителя, исключая тех, которыми управляет лесть, как ветер – листьями. В этом же послании папы было написано: «Брат наш, Мефодий, правоверен и совершает апостольское служение. Ему от апостольского престола подчинены все славянские страны, и кого он проклянет, тот проклят, а кого освятит, тот будет свят ".
После этого все враги Мефодия разошлись со стыдом. Злоба же врагов святого Мефодия этим не окончилась. Желая досадить святому, они говорили, что греческий царь на него гневается, и если бы Мефодий был под его властью, то ему не быть бы живым. Бог же милостивый, не желая, чтобы этим хулили его раба, вложил в сердце царя, – ибо сердце царя всегда в руках Божиих, – послать такое послание к святому Мефодию: «Отче честный, весьма желаю тебя видеть. Сделай доброе дело и потрудись прийти к нам, чтобы видеть тебя, пока ты жив и принять от тебя благословение ".
Святой Мефодий отправился в Константинополь и был принят здесь царем и патриархом с великою честью и радостью. Царь похвалил его учение и, удержав двух учеников святого Мефодия, иерея и диакона, у себя со славянскими книгами, самого Мефодия отправил обратно в Моравию с большими дарами.
Много пришлось перенести неприятностей святому Мефодию:в пустынях – от разбойников, в морях – от сильных волн, в реках – от внезапных омутов, так что на нем исполнилось апостольское слово: «беды в реках, беды от разбойников... беды в море, беды от язычников; в труде и в изнурении, часто в посте, в голоде и жажде» (). Затем, оставив все заботы и всю печаль возложив на Бога, святой Мефодий стал вместе с двумя своими учениками-священниками переводить те книги, которые не успел перевести вместе со своим братом, блаженным Константином. Вместе с ними он успел перевести весь , кроме книг Маккавейских, а также перевел Номоканон (правила святых отцов) и отеческие книги (Патерик). Начал святой Мефодий свой перевод в марте месяце, а окончил в октябре, 26 числа. Окончив перевод, святой Мефодий воздал достойную хвалу и славу Богу и святому Димитрию Солунскому, в день памяти которого он закончил перевод и к которому, как уроженец Солуни, особенно благоговел.
Около этого времени венгерский король, бывший в Дунайских странах, пожелал видеть святого Мефодия. Многие убеждали Мефодия, из опасения мучений, не ходить к этому королю, но святой Мефодий пошел. Венгерский князь, как и подобает королю, встретил Мефодия с честью, беседовал с ним и отпустил его с большими дарами. Прощаясь, король сказал святому: «Вспоминай меня, честный отче, всегда во святых твоих молитвах».
Так заботился святой Мефодий о своем стаде, отыскивая верных последователей Христу во всех странах и заграждая многоречивые уста. Он вместе с апостолом мог сказать: «Течение совершил, веру сохранил, а теперь готовится мне венец правды» ().
Когда же приблизилось время принять святому Мефодию покой от страданий и награду за многие труды, стали спрашивать его:
– Кого, честный отец и учитель, ты укажешь из своих учеников твоим преемником?
Показывая на одного из своих учеников, Горазда, святитель сказал:
– Вот муж вашей земли, правоверный и хорошо знающий латинские книги. Если на то будет воля Божия и ваша любовь, я желаю, чтобы он был моим преемником.
В цветную неделю святой Мефодий пришел в церковь и не мог служить от слабости, а только помолился за царя греческого, князей славянских, клириков и весь народ и сказал:
– Посмотрите за мной, дети, до третьего дня.
И действительно на рассвете третьего дня святой Мефодий со словами: «В руце Твои, Господи, предаю дух мой», почил о Господе на иерейских руках. Это было 6 апреля 885 г.
Отпевание совершали по латыни, гречески и славянски, и положили его в соборной церкви в Велеграде. За погребением собралось бесчисленное множество народа. Тут были и мужчины и женщины, и большие и малые, и богатые и бедные, свободные и рабы, вдовы и сироты, странники и туземцы, больные и здоровые. Все провожали со слезами такого доброго учителя и пастыря, бывшего для всех всем, «да вся приобрящет».
Ты святая и честная главо! свыше в своих молитвах вспоминай и нас, тебя призывающих, и избавляй от всех напастей своих учеников, распространяющих Христово учение и обличающих ереси, чтобы, выполнив с достоинством свое звание в этой жизни, стать с тобою твоему стаду одесную сторону Христа Бога нашего, получив от него жизнь вечную. Ибо Тому подобает слава и честь во веки веков. Аминь.
Тропарь, глас 4:
Яко апостолом единонравнии и словенских стран учителие, Кирилле и Мефодие богомудрии, Владыку всех молите, вся языки словенския утвердити в православии и единомыслии, умирити мир и спасти души наша.
Кондак, глас 3:
Священную двоицу просветителей наших почтим, божественных Писаний преложением источник богопознания нам источивших, из негоже даже до днесь неоскудно почерпающе, ублажаем вас, Кирилле и Мефодие, престолу Вышняго предстоящих и тепле молящихся о душах наших.
Когда прибыли славяне в Европу, неизвестно. Приблизительно во II в. по Р. X. Славяне известны были по среднему и нижнему течению р. Дуная. Здесь им пришлось много перенести от волохов, т.е. римлян, во времена Траяна, так что славяне вынуждены были покинуть свои дунайские жилища. После этого была остановка славян на Карпатских горах с II по VII вв. Отсюда под предводительством князя Дулебов славяне вели продолжительные войны с Византией и отсюда же, вследствие нашествия аваров, расселились в разные стороны. Существует предание, что Ираклий, царь греческий, в VII в. для борьбы с аварами пригласил славян на Балканский полуостров. Другие же колена того же славянского племени под натиском аваров пошли вверх по притокам Дуная и стали там жить под разными именами. По реке Мораве – моравы, к западу от них – чехи. На север от чехов – сербы – лужичане, к востоку по р. Висле – поляки. Часть же славян с Карпат пошла на восток и северо-восток и заняла места по р. Днепру, Оке и до самого Новгорода – это поляне, древляне, северяне и др., населившие русскую равнину.
Козары, которых греки называли хазарами, а римляне газарами, были известны под общим именем скифов. Они говорили славянским или российским языком и жили близ Меотийского или Мертвого (Азовского) озера, в которое впадает река Дон, отделявшая (в древнее время) Европу от Азии. В этой стране сначала жило племя первого сына Иафета Гамера, называемое гемеры, по-гречески кимеры, а по-русски цимбры и от них устье Меотийского озера, впадающее в Понт Евксинский (Черное море), называлось Босфор Кимерийский, т.е. узкое место в Кимерийском море. Когда цимбры ушли в полночные страны (к северу) и смешались с различными народами, называясь литвою, жмудью, готфами и др., тогда на их месте около Меотийского озера или Киммерийского Босфора стало обитать одно из скифских племен тюркского происхождения по имени аланы (от Аланских гор), получившее впоследствии название козары (от р. Козары). Это племя сильно размножилось и стало обитать по обоим берегам реки Дона: в Азии – до Волги, впадающей в Каспийское или Хвалынское море, в Европе – до Днепра, впадающего в Черное море, и даже далее – до Наннонии, но уже называясь другими именами: аварами, гуннами и др. Козары имели грубые нравы и с виду были некрасивы. Они, как народ кочевой, жили в палатках, переходя с места на место. Питались они более овощами и полусырым мясом, чем хлебом, на войне были очень храбры и всем страшны. Правитель у козар назывался «каган» (хаган или хаян), как у нас царь или князь. О храбрости этого народа есть много указаний у греческих и римских летописцев. Много горя козары причинили Царьграду в царствование Ираклия, в патриаршество Сергия, когда были чудесно побеждены непобедимою силою Пречистой Богоматери, Которая защитила Свой город от поганых козар и соединившихся вместе с ними персов, как пространно описано это событие в Синаксаре, в 5 субботу великого поста. Долго спустя греческий царь Лев Исаврянин, желая жить в мире с козарами, женил своего сына Константина (Копронима) на дочери кагана козарского, которая по крещении была названа Ириной. У них был сын Лев, который по матери назывался Казарин или Хазарис (этот Лев имел жену Ирину, которая по смерти мужа восстановила православие, отвергши иконоборческую ересь на VII Вселенском соборе). После этого брака греки стали жить в мире с козарами, и последние стали знакомиться с христианской верой. Христианство стало распространяться между козарами главным образом от херсонян (Херсон – греческая колония) и в особенности после свв. учителей Константина и Мефодия. Козары с давних пор брали дань с российских славян: с каждого дома кожу белки и с каждого плуга по шелягу. Эта дань была прекращена Аскольдом и Диром, которые отняли у козар, северян и радимичей. Окончательно разбил козар (европейских) Святослав, отец св. Владимира, который взял их город Белую Вежу и наложил на них дань, азиатские же козары (жившие между Доном и Волгой) были завоеваны половцами и печенегами.
Так Боривой, князь чехов, послал гонцов к Святополку сказать, что чешский князь желает креститься и просит священников. Святополк промолвил чешским гонцам: «Спросите епископа Мефодия; пусть он выберет двух или трех священников и отошлет с вами к вашему князю». Св. Мефодий сам пошел в Чехию и окрестил Боривоя, жену его Людмилу и двух их сыновей. Оставался святой Мефодий в Чехии около года и освятил две первые чешские церкви: одну в городе Литомышле, а другую в Левом Градце. Затем оставил Мефодий в Чехии несколько славянских священников и возвратился в Моравию. Св. Мефодий посылал священников в Польшу, где они окрестили короля и многих поляков.
К этому времени обстоятельства совершенно изменились. Немецкие священники, из которых были многие заражены указанною ересью, стали снова являться в Моравию и склонять на свою сторону Святополка. Святополк, хотя и был крещен, но жил не по-христиански: пил много вина, имел многих жен и во гневе не мог себя сдерживать. Мефодий всячески старался убедить князя оставить его пороки, обличал его наедине и при всех, но ничего не помогало. Когда же немецкие священники стали бывать у Святополка, они начали говорить ему про Мефодия: «К чему ты, князь, этого старика слушаешь; ты видишь, он не похож на других людей, все всем раздает и живет как нищий. Ты, князь, владыка над своей землей». Многими подобными льстивыми словами немецкие священники совершенно поссорили Святополка со св. Мефодием. Тогда они стали жаловаться на Мефодия папе Иоанну, обвиняя его в ереси, а главным образом стараясь искоренить славянское богослужение. Папа Иоанн, желая в это время получить помощь против сарацин от немецкого короля, принял сторону немецких священников и прислал в Моравию такое послание, которым запрещалась славянская служба и только было позволено говорить на славянском языке проповеди. Мефодий, прочитав сие послание, сказал: «Что же будет теперь? Будут люди приходить в церковь и стоять, ничего не понимая. И позабудут учение Христово и воскреснут в Моравии языческие обычаи. Нет, я не стану служить по латыни, это будет людям во вред». Немецкие священники донесли об этом папе, и папа потребовал Мефодия в Рим. Святой Мефодий прибыл в Рим и папа учредил над ним суд. В это время папа получил помощь в войне с сарацинами от греческого царя Василия Македонянина, а потому и принял сторону Мефодия. На этом суде св. Мефодий был оправдан, восстановлен архиепископом в славянских землях и получил позволение совершать богослужение на славянском языке. Но, не желая оскорблять Святополка, папа написал ему такое послание: «Если тебе, князь, славянская обедня не по сердцу, ты можешь слушать у себя во дворце латинскую обедню, от немецких священников». Вместе с Мефодием, как его помощник, отправился в Моравию священник Викинг, ставленник немецкого короля и лютый враг славян. Этот Викинг и стал главным врагом святого Мефодия. Немецкие священники начали говорить Святополку, что Мефодий привез не настоящую грамоту, а есть другая, по которой нужно изгнать Мефодия и поставить архиепископом Викинга. Тогда святой Мефодий написал папе Иоанну такое письмо: «Кого ты, отче, поставил архиепископом: меня или Викинга?» На это письмо папа и прислал указанное послание.
